Глава 4

Поезд пришел в Энск рано утром. Так как выехали быстро, не успев никого предупредить, то, естественно, никто и не встречал. Елена Валерьевна вздыхала, глядя, как муж тащит сумки и чемоданы, но заклинание уменьшения веса наложить боялась. Мало ли... Это не Москва, где всем все равно и никто ничего не заметит. Это Энск, тут сразу же учуют изменение магического поля. А ей, как ведьме-недоучке, была категорически запрещена практическая магия. Так что пришлось брать такси. Тетушка Елены Валерьевны жила в так называемом частном секторе, и общественный транспорт туда не заглядывал. Троллейбусы и автобусы доезжали до границы района, а дальше нужно было идти пешком. Таксисты, вообще-то, тоже не приветствовали поездки в этот район города. Среди жителей города ходили слухи, что данный район – ведьминский, что, собственно говоря, соответствовало истине. Правда, ведьмы были не вредные, даже наоборот. Однако, люди по привычке побаивались. Мало ли что... Все ж – ведьмы. Не понравится что – дунет, плюнет, да и голову снесет. А если не голову, за это, все же, статья предусмотрена уголовным кодексом, так еще какую пакость сделает. Например, штанины вместе сошьет, или повышенную растительность, на манер снежного человека учудит... Бывали прецеденты, особенно, если ведьма молодая, по молодости еще глупая и нервная. Правда, и со старушками бывали случаи. Откажется кто-нибудь уступить такой бабульке место в переполненном автобусе, глядишь, слова произнести целый день не может, или пятнами пойдет, ну чисто гиена, или лаять будет пару часов при любой попытке рот открыть. Так что народ в Энске был вежливый, понимающий, друг друга уважали и слова плохого никто никогда никому не говорил. Не хотелось как-то...

Таксист, которого остановила Елена Валерьевна около вокзала, тоже сначала отказывался ехать в ведьминский район, однако, взглянув в позеленевшие глаза женщины, как-то быстро согласился и даже помог Александру Степановичу загрузить сумки и чемоданы в багажник. Правда, довезя до места назначения, уехал подозрительно быстро, только покрышки взвизгнули, подняв пыль, да сдачу отдал всю до копейки, даже еще уговаривал забрать двадцать копеек, которые Елена Валерьевна просто забыла.

Анна Николаевна сначала обрадовалась неожиданному приезду племянницы с мужем. Жила она одна. Всех родственников у нее была – лишь сестра, да племянница. Сестра умерла десять лет назад, даже внука не увидев, а Анна Николаевна взяла на себя заботу о Леночке и ее семействе. Но узнав, с чем связан столь неожиданный приезд, старушка помрачнела.

- Деятели! – бормотала Анна Николаевна, рассматривая сидящую на столе жабу. – Ребенка-то как изуродовали! Лена! Сколько раз я тебе говорила – не лезть никуда с глобальными заклинаниями?

- Много, тетя Аня, - робко сказала всегда грозная Елена Валерьевна, разом превратившаяся в кроткую племянницу перед лицом любимой тетушки.

- Почему не послушалась? – поинтересовалась Анна Николаевна, почесывая жабу под подбородком. Паша хотел квакнуть, запротестовать, но, вглядевшись в строгое длинноносое лицо бывшей учительницы, а ныне – пенсионерки, благоразумно промолчал. Даже сделал вид, что ему нравится подобное почесывание.

- Так получилось, тетя Аня... - на глазах у Елены Валерьевны появились слезы и она почувствовала себя опять школьницей, которую воспитывала строгая тетя Аня. – Мы случайно... Так уж вышло... Можно что-то сделать?

- Сделать всегда что-то можно, - безапелляционно заявила Анна Николаевна. – Саша куда сбежал?

Александр Степанович сидел в это время во дворе дома, наслаждаясь теплым летним утром. Прекрасная погода радовала, голубизна неба навевала счастливые мысли, ничего плохого не наблюдалось на обозримом горизонте. Что касается проблемы с превращением сына, то он твердо верил в магические способности Анны Николаевны. Кроме того, он знал, что тетя Аня обожает свою единственную племянницу, и, хотя с неодобрением относится к мальчикам в целом, Пашу любит, как собственного внука. Жизнь была прекрасна и удивительна. «Жаль, что более удивительна, чем прекрасна» – подумал Александр Степанович, услышав, как муха, присевшая на его плечо, прогудела: «Подъем! Вас зовут в дом!» Не рискнув прибить муху, он поднялся и пошел на зов Анны Николаевны.

- Саша, ты тут единственный, не имеющий колдовских способностей, - строго поглядывая из-под очков, начала Анна Николаевна. – Поэтому тебе достанется самое легкое. Воды принести, дрова наколоть, огонь развести. Так, еще бы неплохо, конечно, вынести всю мебель из комнаты. Задача ясна?

- Да, Анна Николаевна, - Александр Степанович тоже почувствовал себя учеником на уроке.

- Вот и прекрасно, Саша, можешь приступать. – Анна Николаевна ласково улыбнулась. – Да, воды нужно не менее десяти ведер. Надеюсь, ты помнишь, где колодец?

- Это невозможно забыть, - обреченно отозвался Александр Степанович и направился к выходу, прихватив ведро.

С учетом того, что колодец располагался в конце улицы, а воды требовалось десять ведер, Александр Степанович прекрасно начинал утро. Он бормотал что-то по поводу «самого легкого», которое досталось ему, но понимал, что не могут же женщины таскать воду и колоть дрова. К тому же, все это было необходимо для спасения сына. Продолжая ворчать, он приступил к делу, решив, что ворчание не помешает, конечно, но работу все равно требуется выполнить.

- Тетя Аня, - смущенно произнесла Елена Валерьевна. – А что ж вы Сашу погнали все это делать? Можно было бы иначе... Воду закачать, да и дрова тоже...

- Вот! Видишь теперь, что ты ничего не знаешь! – торжествующе сообщила Анна Николаевна, хлопая в ладоши. В ее руку влетела разрисованная рунами указка. Каждая руна переливалась багровым пламенем, они плавно перетекали одна в другую, рунный рисунок постоянно изменялся, иногда складываясь в понятные слова. Паша, как зачарованный, уставился на указку. Раньше он ее не видел. – Так вот, Леночка, все дело в том, что для снятия такого заклинания, случайно попавшего на другой объект, требуются ингредиенты, добытые не магическим способом. То есть, мне не фокус перекачать из колодца некоторое количество воды, или наложить заклятие на топор и дрова, заставив их рубиться и укладываться хоть в цветочек, но в данном случае это – не выход из положения, - в Анне Николаевне проснулась учительница, а, может быть, она никогда и не засыпала. – Требуется полное отсутствие какого-либо вида заклятий, даже самых безобидных, перед тем, как построить четкое заклинание, которое превратит Пашу в человека.

- Значит, все силы должны приложить к одному заклинанию, да? – с любопытством спросила Елена Валерьевна.

- Правильно, Леночка, именно так и будет. Одно заклинание. – Анна Николаевна довольно покивала головой и постучала указкой по столу, чем вызвала сноп разноцветных искр, взлетевших фейерверком с кончика указки. – Кстати, как я понимаю, вы отсюда едете в Сочи? А мальчик остается у меня?

- Мы так думали... - робко промямлила Елена Валерьевна.

- Правильно думали, - одобрительно отозвалась бывшая учительница. – По крайней мере хоть он не останется недоучкой. Паша, если ты согласен обучаться, как положено, квакни. Но только один раз!

- Ква! Ква! Ква! – с энтузиазмом заквакал Паша.

- Не поняла, - нахмурилась пенсионерка. – Ты против? Ну и молодежь пошла! Учиться не хотят, колдуют – как попало, да и вообще, обленились совершенно. То ли дело в былые времена...

- Ква! – печально заявил Паша.

- Тетя Аня, он хочет учиться, - вступилась за сына Елена Валерьевна. – Он так обрадовался, что случайно проквакал лишнее.

- Это правда? – поинтересовалась Анна Николаевна у Паши. Тот только замотал головой, совершенно молча, боясь квакнуть еще раз, и умильно посмотрел на двоюродную бабушку. – Хороший мальчик! – убежденно заявила бывшая учительница и опять почесала Пашу под подбородком.

Александр Степанович тем временем принес десять ведер воды, наполнив бочку, стоявшую во дворе. Внимательные взгляды соседей сверлили спину, но он старательно не обращал на них внимания. Иногда казалось, что рубашка вот-вот задымится, настолько пронзительно-обжигающим было общее любопытство. Александр Степанович твердо решил, что это все никого не касается и приступил к колке дров. Елена Валерьевна принесла чай с пирожком и устроилась неподалеку, развлекая мужа различными историями. Для него все рассказы свелись к монотонному гулу уже с седьмого полена, а когда он представлял, сколько еще дров нужно переколоть, то лишь мысль о сыне, мучающемся в жабьей коже, поддерживала его энтузиазм.

Наконец, все было готово. Анна Николаевна тщательно вычертила посреди пустой комнаты многолучевую звезду, расположив на остриях лучей по чашке воды, в которой плавали щепочки, отколотые от березового полена простерилизованным в пламени белой свечи ножом, огонь в печи полыхал, плюясь искрами, а по периметру комнаты лежали мокрые простыни, вымоченные в колодезной воде, рядом с печкой были сложены дрова, рядом с которыми сидел Александр Степанович. Огонь не должен был погаснуть, пока все не будет закончено. Жабу посадили в центр звезды, строго наказав сидеть тихо и не квакать ни под каким видом. Паша только испуганно кивнул, попытавшись издать звук, однако, Елена Валерьевна тут же пригрозила сыну завязать рот носовым платком, и он затих.

Анна Николаевна долго читала какие-то странные заклинания, в которые Александр Степанович старался не вслушиваться, чтобы, Боже упаси, не запомнить случайно какого слова. Она размахивала своей рунной указкой, рассыпая радужные искры, которые струями стекали в чашки с водой. Елена Валерьевна послушно стояла напротив тетушки, глядя на нее с надеждой, поливала сына водой по команде, меняла местами чашки в лучах звезды. Огонь в печи горел весело, а дрова прогорали как-то подозрительно быстро. Александр Степанович едва успевал подбрасывать, чтобы огонь не погас. Наконец, Анна Николаевна выкрикнула последнее слово заклятия и щелкнула пальцами. Комнату заволокло дымом. Кое-где у стен даже загорелось, но огонь завяз в мокрых простынях и обессилено угас. Когда же дым развеялся, жаба по-прежнему сидела в центре звезды. Старушка ахнула. Паша, недоуменно посмотрев на свои зеленые лапки, горько расплакался.

- Что ж это такое, а, тетя Аня? – Елена Валерьевна растерянно смотрела на бывшую учительницу. – Почему не подействовало.

- А потому что ты, недоучка, влепила по нему не заклинанием личины, а заклинанием смены образа, понимаешь? – устало сказала Анна Николаевна, опускаясь на стул, заботливо подставленный Александром Степановичем.

- Что же теперь бу-у-удет?! – заголосила Елена Валерьевна. – Что ж теперь он навсегда жабой останется? Сыно-о-чек мой!

- Не вой! – отрезала старушка. – Не все еще потеряно. Тоже мне, развылась тут, разоралась. Если бы ты выучилась нормально, или если бы слушалась и заклинаниями не размахивала, все было бы в порядке.

- Я больше никогда не буду! – поклялась Елена Валерьевна, мелко крестясь в подтверждении своих слов. – Только сделайте что-нибудь!

Александр Степанович услышал клятву и радостно потер руки. Слово ведьмы нерушимо, это общеизвестно. Потом он подумал, сколько существует возможностей эту клятву обойти, и сразу поскучнел.

- Что-нибудь – не фокус. Что-нибудь мы уже делали. Настало время для кардинальных мер.

- Это каких же? – полюбопытствовал Александр Степанович, забирая сына к печке и усаживая на свое колено. Паша забился под руку отца и даже не квакал, продолжая рыдать. Ему совсем не хотелось оставаться жабой.

- Будем искать принцессу. – Анна Николаевна была предельно серьезна.

- Принцессу? Рассмешили вы меня! – Александр Степанович даже расхохотался. – Откуда в наше время принцессы, да и зачем они нужны?

- Саша, - вздохнула старушка с таким видом, как будто объясняла несмышленому бесенку как избавиться от постоянного запаха серы изо рта. – Пойми же, Саша, все эти сказки по поводу заколдованных принцев и принцесс, царевны-лягушки там всякие, и прочая беллетристика, все имеет под собой реальную основу. Просто оформлено в виде сказок, иначе нельзя.

- Почему это нельзя иначе? – Александр Степанович пожал плечами. – А как же всякие книги по магии и прикладному колдовству? Я же знаю, у вас таких – не один книжный шкаф есть. Что-то вроде «Практикум для начинающей ведьмы». Помню, как-то сам на такую книжку нарвался тут, давно уже. Потом Лена ожоги на ладонях три дня лечила.

- А не трогай, что не положено, - заявила бывшая учительница. – Был бы ты колдуном, так не было бы ожогов. А так... А почему в виде сказок? Да просто потому, что писали это такие же, как и ты – не колдуны и не ведьмы. А что сделают с нормальным человеком, который на полном серьезе будет утверждать, что своими глазами видел, как лягушка сняла с себя лягушачью кожу и обернулась красной девицей? Или – поцеловала принцесса жабу, и стала та жаба прекрасным принцем...

- В психушку посадят, - убежденно сказал Александр Степанович. – А если хорошо рассказывать будет – так еще и палату с мягкими стенами и таким же полом обеспечат. И комбинезончик за счет больницы, такой симпатичный, с завязывающимися рукавами.

- Ну, вот видишь! Сам все знаешь, а еще спрашиваешь! – покивала укоризненно Анна Николаевна. – Так вот, нам нужна принцесса. Она Пашеньку поцелует, он опять станет человеком. Без этого – никак.

- В Арабские Эмираты прикажете ехать? – ехидно поинтересовался Александр Степанович. – Или у королевы английской какую-нибудь внучку одолжить? Или где у нас еще монархия сохранилась...

- Нда... задачка, конечно, не из легких, - согласилась Анна Николаевна. – А кому сейчас легко, собственно говоря? Только этим, в белых тапочках...

- Меня всегда умиляло ваше чувство юмора! – восхитился Александр Степанович. – Только делу-то это не поможет.

- Ну, не все так безнадежно, - сообщила бывшая учительница. – Слушайте меня...