7. Кризисы и тупики
На все это я обратил сердце мое для исследования, что праведные и мудрые деяния их — в руке Божией, и что человек ни любви, ни ненависти не знает во всем том, что перед ним.
Еккл. 9, 1
Да, вчера Вадим вернулся поздно. Все уже спали: и мать, и Валя, не говоря уже о Славике. Это и к лучшему. Сказать, что вчера были угрызения совести, не было бы верным. Он был переполнен новыми ощущениями, заряжен энергией, полон энтузиазма. Пока он разогревал ужин, пока принимал душ и засыпал, много думал, переоценивал. Да, изменил. Да, виноват. Хотя тут трудно определиться, за что же он виноватым больше себя чувствовал, за то, что произошло с Катей или за то, что этого не произошло до самого последнего дня. Ведь только из-за последнего он, как оказалось, столького недополучил по жизни. Да, Катя умница! Пусть она изнасиловала, как она считает, днем. Но если бы этого не было, то не было бы и вечера. Не было всего, что произошло. А ее игра в оживление трупа самым наглядным образом продемонстрировала Вадиму разницу между тем, как можно было жить вообще, и как он жил до этого с Валей. Тут как раз к слову анекдот вспомнился: приходит муж домой поздно, на столе записка: «Борщ на плите, котлеты в холодильнике. Будешь трахать, не буди». Вот секс с Валей она и показала, когда прикидывалась немым безжизненным телом. Но она прикидывалась, потому что сдерживала себя изо всех сил. А тут, с Валей, она же и не знает, что такое может быть. Самое главное, как ее теперь уговорить попробовать это? Поприставать и завести, все-таки? Или разговорами лучше?
«Попробуем поговорить,— решил для себя Вадим.— Ведь Катька не только же изнасиловала, она же знала, что я не смогу отказаться. Что это уже выше сил. И никакие доводы разума не спасут».
А еще и разговор днем с Катькой добавил масла в огонь, что действовать надо, хоть и очень осторожно. И не зря же она про разговоры намекала. Поэтому Вадим хоть и готовился начать говорить с женой, но начать удалось только как уложили Славу, как мать ушла спать, досмотрев очередную серию мыльной оперы. Вадим щелкал каналы, попал на какой-то фильм «за жизнь», вот что-то там появится, более-менее подходящее, можно будет и начинать разговор. Ждать пришлось недолго. Нормальный любовный треугольник, даже четырехугольник, хотя муж любовницы только подразумевался, то есть было известно, что она замужем.
—Валь, ты не знаешь, что они ищут на стороне?— глядя в телевизор, спросил Вадим.
—Кто?— не поняла вопроса Валя.
—Да вот эти, мужья, жены, которые любовники.
—А кто же их знает. Приключений на собственную задницу.
—Да, похоже,— вздохнул Вадим.
—Ты чего вздыхаешь? Тоже потянуло, что ли?— совсем без интереса спросила Валя.
—Да, нет, вот подумал, хорошо это или плохо? Вот эти измены. Вот за последний месяц шеф расстался со всеми своими дамочками, и расстался-то почти в самом конце месяца, а я недополучил почти две тысячи. А в этом месяце, так вообще ничего не получу. Сверхурочных нет, а одного оклада может и не хватить. Я так прикинул, что у меня всегда сверхурочных было от половины и выше.
—Зато вечерами дома.
—Ага. Дома. На бензин и запчасти не дает, потому что не ездим никуда, зарплаты не будет. Хоть таксовать иди по вечерам.
—Да, и ты думаешь, только потому, что он с бабами своими расстался?
—А чего ж еще, как будто не знаю, куда он ездит по вечерам.
—Ну и как она? Красивая, наверное?
—Была. Шикарная блондинка. И тоже ведь замужем. Ну, прям, как здесь показывают.
—Так чего же он с ней расстался?
—А, блин, Жанна всех перебаламутила. Сама влюбилась. Борису рассказала, ей рассказала. Они и разбежались, скрывать нечего стало. Все все знают. Ни адреналина, ни вранья, ни тайны. А у нас с тобой проблемы теперь.
—Вадим, мало ли у нас проблем было? Решим как-нибудь.
—Да вот, я уже и думаю, может уходить уже пора или начинать подрабатывать?
—А вообще, хорошо, что предупредил, а то я в последнее время что-то перестала за ними, за деньгами, пристально следить. А к хорошему, сам знаешь, быстро привыкаешь. Но ты же решишь.
Вадим только вздохнул, а про себя подумал: «С деньгами решить-то проще. Впрягайся и паши. А вот как решить со всем этим? Не существует такой проблемы для нее — секс». Минут через десять, следом за новым поворотом сюжета Вадим продолжил:
—Нет, ну ты мне все же скажи, тебе никогда не хотелось сходить налево, хотя бы в мечтах?
—Вадим,— укоризненно сказала Валя.— Это же в основном мужикам и шалавам всяким нужно. А мне зачем?
—Так мужики же в основном с чужими женами гуляют. Ладно, проехали,— решив закончить этот разговор, сказал Вадим.
А для себя подумал: «Не получилось. Придется заводить без разговоров».
==========
«Что же за день такой среда? Как поворотный каждый раз, — думала Полина, ложась в постель.— Или теперь у меня такой ритм сложился? Можно подвести первые итоги. Осталось же только несколько часов я проснусь, и будет целая неделя моей новой жизни и седьмой день игры. Хотя, какая это игра? Не игра, а форменное издевательство. Ну да, первые желания понравились, особенно, что говорить научились. Но обсуждать, как не повелось с первого раза, так и не получилось. Только констатация фактов, понравилось — не понравилось. И все. Речка, рыбалка, отдых целых двое суток. Вообще, понравилось всем, даже Олегу. Он же не только успел там рыбку ловить, плавать и капитанить, так он еще и думал. А самое главное записывал, на два дня хватило, чтобы эти записи перенести в комп. Он сказал, что надо иногда устраивать себе такой отдых, а голова в автономном режиме работает лучше, особенно, когда подпитывается кислородом. И Пашка набегался, загорел немножко, и тоже подзарядился. В воскресенье как приехали, еле уложила, заснул только рядом со мной, хотя, кажется, я раньше него уснула. Будит Олег среди ночи, говорит, пойдем спать. А я спросонья не понимаю, где я, что происходит, куда он меня тащит? Еле удалось ему увести меня в нашу спальню. А вообще, в понедельник я считала, что выходные прошли очень удачно. Мне все понравилось: и компания, и отдых, и ловля рыбы — в первый раз же ловила, непередаваемое ощущение Дианы-охотницы.
Зато сегодня поняла, что мы хоть и были рядом, но не вместе. Каждый сам по себе. А если пересекались, то чисто по конкретным поводам, сходить за водой к роднику, или сплавать на другой берег. Но ведь он думал про свою физику, а я про свои желания. О тех же желаниях. Назавтра осталось только одно. И о нем уже договорились — идем в ресторан. И все, мои, да и подслушанные от него, желания заканчиваются. А еще точнее, закончились. Что и когда произошло, что не в ту степь пошли? А может, и с самого начала я не туда повела?
Так, по порядку: тот разговор обо всех чужих в нашей жизни, рыбалка, его работа, гости. В понедельник он проснулся вместе со мной, и попросил один день, чтобы записать, доделать то, что надумал на речке. Ну, я, конечно, согласилась. Тем более, что ничего плохого в его работе я не вижу до сих пор. Да, в понедельник же приходил Борис прощаться. И я сразу же решила, что надо Олегу рассказать о его визите-прощании и подарке. Но в тот же вечер не удалось рассказать, потому как Олег был весь в работе. Не хотелось его отвлекать, расстраивать. Подарок Бориса до сих пор лежит в сумке. Я даже сама еще не смотрела, как был запечатанный, так и остался. Я же хотела посмотреть вместе с Олегом. Во вторник я попросила почитать, что он там пишет? Не самую последнюю статью, а уже готовую, любую. Офигеть, как я сильно его не понимаю! Я читала буквы, которые даже иногда складывались в известные слова, но, я ничего вообще не поняла. Попросила перевести, объяснить. Начал, видит — ничего не понимаю, смотрю, как толкушка. Он начал объяснять в более ранних понятиях. Хотя на уровне курса физики универа — бесполезно, все равно не переводится. Он чуть ли не школьный курс физики начал объяснять. Что-то промелькнуло, но я так и не въехала, что же он там открывает, какой эффект надеется получить.
Как говорил мой дедушка: «Я могу даже повторить какие-то определения, законы, касающиеся этого электричества, но как керосин по проводам течет, все равно не понимаю». Зато узнала: чтобы понять, о чем он пишет свои статьи, мне надо садиться за освоение физики с самого начала. Потому что я все что знала, забыла, а то, что и не слышала, то даже понять не могу. Поэтому, мы оба пришли к выводу, что мне это совсем не нужно. Он же не пытается узнать все тонкости торговли, чтобы понять, чем я занимаюсь на работе. Да и зачем ему это, он оптом свои статьи не будет продавать. Значит, наши работы в общие интересы войти не могут. На том вчера и порешили. Но он, все равно, расстроился. Он не знал, что я так далека от его интересов. А ведь подавала такие надежды. Да, еще минус. Аж самой стыдно. Я так ему забила мозги, что он, поговорив со мной, решил идти спать, потому что мысль ушла, и вернуть ее, наверное, не удастся.
А сегодня были гости. Те, про которых он говорил, что я разогнала. Ведь правильно разогнала, да и не нужно ему было с ними общаться, раз не было этого общения. Были бы нужны, нашел бы и способ, и время. Впустую потратили четыре часа. Ничего нового, ничего интересного. И даже обсуждать было нечего. Я сама увидела, что ему не хочется, что он сам не понимает, что он мог раньше находить? Привычка, наверное, больше ничего не держало. И как только у Олега появились семья и новые интересы, он сам их отвадил, правда, свалил вину на меня. Ну и ладно. Сегодня понял, что был в этом не прав. Есть и в сегодняшнем их визите нечто положительное. Но пока ничего не дало нам двоим. Он сейчас сидит злой, пытается написать что-то, а я вот лежу и придумываю желания. Как же мне не повезло! Вот если бы он придумывал, мне бы никаких проблем не было.
Значит, осталось последнее желание — ресторан. И я, даже не ходя туда, знаю, что ничего хорошего не будет даже для меня, не то, что для него. О, мысль. Шопинг. Завтра перед рестораном идем его одевать. А то ходит черти в чем. Может, в ресторане будет возможность рассказать о визите Бориса?»
==========
На следующий день Катя пришла на работу в джинсах и в той кофточке, которая была с очень широким вырезом. Да, она сменила схему поведения: не краснела и не пугалась, когда Борис Сергеевич появлялся возле нее, но, конечно же, видела его заинтересованный взгляд. Да, все вернулось на круги своя. Все, как и было до этого вторника. Только вот в остальное время, если Борис не проявлял интереса к Кате, как к женщине, он был еще более мрачен. Катя в течение дня проявлялась в его кабинете, и немного разгоняла тучи в его голове, но одно событие, которое произошло после обеда, снова вывело его из равновесия.
Пришел один компаньон, по делу, конечно же, просидел больше часа, пока обсуждали все их текущие дела. За это время пару раз появлялась Катя. И она привлекла внимание Дениса Игоревича. Ну и, когда она в очередной раз вышла из кабинета, тот, улыбаясь нехорошей улыбкой, спросил:
—Вот, удивляюсь тебе, Борис Сергеевич, где ты таких секретарш находишь? Не девушка — мечта, особенно когда улыбается.
—А когда плачет, смотреть тошно,— ляпнул Борис.
—А, так бы и сказал, занята. А может, ее переманить у тебя, если ты ее до слез доводишь?
—Она не уйдет.
—Понял. Не переманиваю.
Конечно, это было ничто, и заводиться было незачем, но вдруг вот эта, неизвестно откуда взявшаяся ревность, отравила жизнь после визита Дениса. Борис просидел еще час, понял, что все неправильно, что надо что-то решить. Ведь вчера же она так небрежно сказала про замужество, что он даже возразить ничего не мог. Что ему нужно было? Сказать, что он рассматривает ее как кандидатуру в свои жены? Она же согласится быть второй. Но ведь страшно начинать все сначала, она же выйдет за него, родит, а как ребенок чуть подрастет, она поймет, что совсем не такой ей нужен. Хотя, есть еще время. Как там кто-то говорил, что если тебе около сорока, то обязательно нужно иметь, во всех смыслах этого слова, рядом с собой женщину до 30. Тогда все будет в порядке и со здоровьем и просто так — во внешнем мире. Хочется совершать подвиги ради нее, и они совершаются.
—Катя, принесите кофе, пожалуйста,— совершенно ничего не имея в виду, кроме этого, попросил Борис Сергеевич.
Катя через пару минут вошла в кабинет, поставила кофе перед шефом. Она, конечно, заметила, как изменился взгляд Бориса, как снова он с интересом заглядывал за вырез блузки. Это ее снова напрягло, она отошла от стола, оставив на нем поднос, развернулась к нему лицом. Ее глаза яростно блеснули. Она, взявшись двумя руками за края блузки, резко сдернула ее, обнажив грудь, с ненавистью глянула на Бориса:
—Ты это хотел увидеть? В лифчике я или нет? Нет! Смотри!
Борис сидел не в силах сказать ни слова, у него даже рот приоткрылся. А Катя развернулась, и, натягивая блузку на место, быстро шла к двери. Она, кажется, не успела надеть ее, когда открыла дверь, но в любом случае, убежала не только из кабинета, но и с работы. Ее не было полтора часа. Пришла лишь тогда, когда чуть успокоилась. Вздохнула тяжело, поймав сочувствующий взгляд Вадима. И приступила к своим обязанностям. Борис решил сегодня совершенно не показывать и даже не разговаривать с Катей, переборы уже с обоих сторон были не только по заморочкам, но и по действиям. Одно только радовало, что завтра пятница, а потом будет новая неделя и новые решения.
А вообще, у Бориса все стало, наконец, на свои места. Сама схема всех последних событий. Жил он 15 лет с Жанной, и все это время у него были дамы на стороне. Желательно постоянные, потому что на каждый раз искать новую — затруднительно. Была у него Полина, почти полтора года.
«Все было в порядке, всех устраивало. Пока Жанна не нашла себе любовника. Три дня в открытую пытала: рассказывать про любовника или сам все поймешь и как-то примешь. Принудил. Рассказала и мне, и Полине. Почти одновременно. Вывела нашу систему с Полиной на разрыв, а сама устранилась. Я сдуру, совратил Надю. Даже потребовал от нее дать согласие, чтобы иногда встречались — заменил ею Полину. Но Полину же никуда не дел до этого, а она вытребовала у меня предложение. Итак, после той пятницы, что имеем? Полный разлад с Жанной, у Полины любовь с Надей и завершение ее, а потом, налаживание отношений с мужем. Хорошо, хоть с Полиной более-менее нормально расстался. С Надей, вообще, в друзьях числюсь.
Надя. Надя разговаривала с Катей про ее интимные отношения со мной. Вот как интересно! А меня сама уложила к ней в постель. Это по поводу того вопроса. То есть Катьке дала задание, а меня потом загнала в невыносимую схему действий. Я даже не знаю, было ли это движение Катьки ко мне, или я его сам придумал? Но, сейчас оно не только есть, но уже надо делать решительный шаг в одну или другую сторону. А может, это Надя специально устроила? Или ее Жанна попросила.
Итак, на сегодняшний день есть четыре. И все четыре имеют право прийти и взять меня, как свое собственное. Пока никто не завладел. Это и есть Катина схема в чистом виде. Мужик свободный, никому не нужный — она и забирает. Или я забираю, молодую, свободную, с которой можно начать жизнь заново, и лет на десять сил хватит. Есть Жанна, которая тоже сейчас свободная, но она может ждать своего Сергея, пока он похоронит жену, пока отойдет. Но о Сергее в роли мужа она никогда не говорила. Он ее устраивал, как любовник. Теперь он свободен, почти. Насчет мент быть любые планы, как только ее решение поменяется. Сейчас она даже не замечает, что я ее не замечаю. Полина. Вот единственный человек, с которым, можно сказать, все определено. Я не против, если она сегодня придет ко мне, я не против, если она останется с ним. Думаю, что она правильно меня поняла в понедельник. Надя. Самая страшная личность, если считать, что с Катей они вместе с Жанной все для меня подстроили. Вот Надя может все. Она со мной дружит, она меня пинчит, и тут же говорит, что если вдруг ей попадет шлея под хвост, или они меня поделят таким образом, что я должен буду жить с нею, я ведь пойду сам к ней жить в тот же день, как позовет. Катька предлагает найти пятую. Охренела! Я не знаю, что с этим роем делать? Ждать, пока не решится одна из них, чтобы другие опоздали. А я сам чего или кого хочу? Не знаю. Не давал мне никто тут права решать. А может взять и решить? Или жребий бросить?»
==========
Борис приехал домой довольно рано. Зашел в магазин, купил поесть. Скорее всего, дома ничего из еды не было. Жанна была дома, и снова сидела в кресле и думала. Витька присоединился и к приготовлению ужина, и к самой еде. Но лишь только они начали, пришла Жанна, достала из холодильника водку, поставила две стопки, налила по полной, протянула одну Борису:
—Ее похоронили сегодня. Борис, давай, помянем. Царствие Небесное и пусть земля ей будет пухом.
Выпила и посмотрела, чтобы и он выпил, поставила стопку на стол, и снова ушла в свое кресло.
Когда Борис пришел ложиться спать, он увидел, что снова Жанна спит, едва прикрывши совсем голое тело. Последние дней десять она спала в ночнушке. Он лег поближе, даже положил руку на нее, она, как ни странно, не спихнула, даже не проснулась. Устала, наверное.
==========
Он прошелся по квартире и не узнал ее, будто не своими глазами посмотрел на все, и хотя все, кажется, вернули на свои места, хотя все было до боли знакомо, но и в то же время, какое-то чужое, будто все здесь подменили, непонятно зачем и кто, будто, вынули какую-то одну из главных составляющих, отчего все предметы стали как неживыми, будто пропитались этим духом смерти, который стал теперь одним из главных составляющих этого дома. У него мурашки поползли по коже, а глаза снова наполнились слезами, когда он увидел на стуле рядом с их кроватью, в самой невозможной позе, будто ломаемую смертельными судорогами, куклу, которую он недавно подарил Анжеле. Он непроизвольно вздрогнул, попробовал посадить ее, чтобы было не так страшно, но, оказалось, что и это не получается. Если раньше ему казалось, что кукла приветливо улыбается, то сейчас она улыбалась через силу, через такие мучения, что его самого начинало подташнивать. Не в силах это видеть, Сергей вышел на кухню. Здесь было гораздо меньше вещей Анжелы, поэтому ему было чуть легче. А они все требовали ответа от него, как он допустил это? Почему раньше не заметил? Как и кого он любил?
Анжела — маленький бестелесный ангел, которого неведомая сила забросила на эту Землю, полную страстей и пороков. Сергей встретил ее, взял под свою защиту и не уберег. Хотя как можно было это сделать? Как не допустить? Она все истончалась, все дальше уходила и от него, и с этой Земли, а он НЕ ВИДЕЛ! Не заметил. Заменил жизнь ритуалами. Но ведь он ее любил, ведь он жил с нею. Значит, и он сам пропитался духом этой смерти. Или нет? Он ведь пытался выбраться, но и за это было стыдно. Ужасно стыдно. Потому как неправильно он выбирался, не в ту сторону. Спасайся сам — топи другого. Это же не выход. Тем более, добивать такого маленького ангела.
Жизнь? Это была та жизнь, которой он хотел наполниться? И вообще, он ничего не понимал, да и теперь не сильно понимает в этой жизни. Не понимал Анжелу, не понимал и Жанну, которая примчалась помогать ЕГО Анжеле, не понимал себя, потому что боялся ей позвонить. Боялся, хотя, ведь он точно знал, что она узнала про эту смерть чуть ли не в тот же день, но не пришла, не позвонила. Наверное, ждала этого шага от него. А ведь он боялся, что она придет на похороны. А он не хотел с нею встречаться, потому что она могла сказать, что он не все сделал, что можно было бы попробовать еще такой или другой вариант, до которого, если бы они поговорили, сразу же дошли бы. Но он даже не позвонил, когда забрал Анжелу из больницы.
А ведь Анжела знала про Жанну? Выходит, да. И она даже ни словом не попрекнула его, только спросила, не с нею ли он хочет жить после ее смерти? Говорила еще, что поняла, как надо было жить. Раньше. А сейчас уже поздно. И ведь она поняла не только про себя, но и про него тоже. Но не успела ничего рассказать. Как все не вовремя! Как же несправедливо! И как ему теперь жить дальше? Надеяться, что Жанна поможет снова? Но он понял за последние две недели, что он все-таки любил больше Анжелу, а любовь к Жанне — она была изначально неправильна. Он же сразу ей сказал, что им не пути. Пусть это было не в том контексте и не по тому поводу сказано, но ведь это была правда. Но ведь она все же была нужна ему, и она сама, и ее любовь. Ничего не понятно.
Сергей вернулся в спальню. Постелил чистую постель, как всегда на двоих. Осмотрелся, вздохнул, открыл тумбочку Анжелы, где почти сверху лежал тот самый дневник, о котором она говорила. Он помучился над вопросом: можно-нельзя? И открыл дневник посредине:
«Сегодня выпал первый снег. Я шла с работы, и вдруг поняла, что еще сегодня утром везде была грязь, мусор, мерзкий моросящий дождь, а сейчас будто все очистилось, обновилось. Бескрайний океан снега спрятал под собой все, все то, что так раздражало с утра. И если бы было солнце, он так бы искрил, что было бы больно смотреть. Но сейчас, такая интересная и редкая картина: тяжелые темно-серые тучи вверху, и чистейшая белизна внизу, будто все перевернулось, будто поменялось местами. И теперь здесь даже цвета нет — только белый, может в нем и смешаны все цвета радуги, но не верится. Больше верится в то, что утром все цвета смешались в грязь. Но пусть, пусть я не понимаю ничего в физике, но белое мне гораздо ближе любого цвета. Когда смотришь на эту бескрайнюю белизну, физически слышишь тишину и ощущаешь отсутствие запахов. Во всем этом есть какой-то нечеловеческий покой, который так легко принять за высшую правду.
И саваны шьют из белой ткани...»
Сергей закрыл книжку и положил ее обратно в тумбочку. Выключил свет, покрутился на кровати, дотянулся до куклы, положил ее рядом с собой, сказал:
—Завтра начинаем новую жизнь. Спокойной ночи.
==========
Но утром он проснулся, и еще не придя в состояние реальности, почувствовал, что будто освободился от этого невыносимого кошмара, который перенапрягал все последние бесконечно долгие дни. Он даже улыбнулся, почувствовав свет и тепло из окна. Сейчас он откроет глаза и все будет по-старому, как было уже много дней и лет...
Но стоило ему только открыть глаза и повернуть голову, как он увидел те же безжизненные глаза, устремленные ввысь, руки вытянутые вдоль туловища. Умершая кукла, как мертвая Анжела. Мороз продрал все тело Сергея, волосы поднялись на голове.
—Нет!!! Я не хочу такого начала! Я не могу так! Так нельзя!
Он быстро накрыл куклу одеялом, и лишь через час, хоть немного успокоившись, он взял ее, завернул в простынь, положил в большую сумку и вместе с нею поехал на кладбище.
==========
В эту пятницу Борис ехал на работу с каким-то тревожным предчувствием, что-то должно было сегодня произойти. Но Катя была нормально, не вызывающе одета, она старалась вести себя так, будто ничего вообще не происходило на этой неделе между ними. Но все равно, про работу не думалось, думалось про двоих: Жанну и Катю, кому отдать предпочтение? С Катей нужно гораздо больше денег, а с Жанной больше затрат душевных, мыслей, разговоров, как ликвидировать то лишнее, что накопилось за всю жизнь. И как это уравновесить, как выбрать, неизвестно. То, что можно что-то наладить с Катей, он не сомневался, надо просто позвать ее, и сказать, что он хочет начать новую жизнь с нею. И если она согласится, то дело уже решенное. Только осталось попасть с нею в постель, а если там получится, то можно и в ЗАГС вести. Точнее, начинать жить, тем более, пока есть где».
==========
В ту же пятницу утром Полина проснулась, собралась на работу, разбудила Олега, спросила, нет ли у него на сегодня планов? Как оказалось, нет никаких планов. Попросила отвести Пашу в садик. И сказала, чтобы он был готов приехать часов в одиннадцать туда, куда она скажет, если не получится, она перезвонит. Олег тоже понимал, что за последние три дня Полина запуталась. И что-то все-таки ей удалось вытащить из своих закутков разума. Он старался пока не думать о том, что это будет и чем это грозит им обоим.
Полина зашла на работу, отпросилась на сегодня, прошлась по магазинам, купила все нужное, и со всем этим пришла на работу к Борису. Она хоть ни разу не было здесь, но нашла довольно быстро. Войдя в офис, она кивнула всем присутствующим, сказала:
—Здрасьте. У себя?
Молоденькая секретарша только успела сказать:
—Да.
Полина сразу же пошла в кабинет.
—Подождите, Борис Сергеевич занят.
Но эта красивая блондинка осадила ее одним взглядом: «Девочка, да ты не охренела ли?», открыла дверь кабинета, зашла и, увидев, что Борис не один, сказала:
—Борис, я на пару минут, мне надо поговорить.
Да, даже на Бориса такое вторжение в его кабинет произвело впечатление. Тем более, у него был его зам, поэтому Борис извинился перед ним и выпроводил. Лишь только за замом закрылась дверь, Борис Сергеевич поднял трубку селектора и сказал:
—Катя, ко мне никого не пускайте и не соединяйте.
—Борис, у меня проблема,— Полина вытащила из сумочки его коробку.— Ты это помнишь?
—Да, это подарок тебе на день рождения.
—Угу, я даже не смогла на него посмотреть. Тут свои заморочки. Вот, я тут думала, думала. Мне нужна твоя помощь.
—И в чем же?
—Мне надо узнать, зачем и почему была в моей и твоей жизни та пятница?
—Зачем? Не знаю. Был в состоянии аффекта, не знал, что творю.
—Понятно, совпадает. Дальше.
—Почему ты? Ну, ты же сказала, хотел расстаться.
—Мог бы и так сказать, я бы поняла.
—Не мог. Я бы себя чувствовал виноватым, что разрушаю наши отношения.
—А это что?— Полина снова показала на коробочку, которая стояла на столе.
—Можешь считать, что я до сих пор считаю себя виноватым за то, что произошло тогда. Что мы все же расстались, и расстались неправильно.
—Не поняла. Я могу считать или ты виноват?
—Полина, разницы ведь нет. Виноват. Ты никогда не была такой. У тебя что-то случилось?
—Случилось. Но, то, что ты виноват, это уже хорошо. Больше про тебя не спрашиваю. Так почему именно я должна была быть там?
—Полина, я тебя хорошо знаю. Я даже знал то, чего, по-твоему, знать не должен. Про сауну, и почему ты не хотела туда ходить, я знал еще раньше. Просто мы об этом не говорили. Поэтому я думал, что ты способна на такое. Ну и твой отказ сразу бы означал отказ от меня, что тоже меня на тот момент устраивало.
—Хорошо. Спасибо. Вот, еще один момент. Твою, точнее, нашу Надю я до этого не видела, поэтому у меня было условие, что не согласиться, если она мне не понравится.
—Было такое.
—Ну, так вот. Ты с нею не был до этого. Это гарантированно. Вот, теперь предложение, от которого ты не можешь отказаться сейчас в силу вышесказанного. Я тоже хочу секс втроем. И ты сделаешь то, что я тебя попрошу.
—А уточнить можно?
—Нежелательно до твоего ответа.
—Даже так?
—Ладно. Необходимые уточнения: третий это мой муж — Олег. Ты сделаешь то, что я попрошу, только потому, что ты считаешь себя виновным.
—Подумать можно?
—Можно. Пятнадцать минут. Ты за это время успеешь решить все свои вопросы и уговорить себя или отказаться.
—Так мало?
—Борис, у меня нет пока решения на случай твоего отказа.
—Может, деньги нужны?
Полина только тяжело вздохнула. Этот вариант ей не нравился, поэтому она сказала:
—Пять штук.
—Баксов?— у Бориса глаза округлились.
Полина кивнула, еще раз вздохнула и сказала:
—Если для тебя это много, тогда уже семь с половиной.
—Думаю,— решил прекратить такую торговлю Борис.
Полина посмотрела на часы: 10-12.
—В десять двадцать семь я ухожу отсюда. Лучше, с тобой. Да, еще необходимая информация: ты можешь и не соглашаться, я все равно уйду в десять двадцать семь,— она взяла на столе рекламный проспект, принялась листать. Уходить она пока явно никуда не хотела. Пришлось выходить Борису.
Катя видела, каким вышел Борис Сергеевич из своего кабинета. А эта странная посетительница осталась там одна. Шеф только кинул Кате на ходу:
—Кофе сделай один, туда,— а сам пошел к заму, дорешать вопрос. И следующие несколько минут они негромко разговаривали.
Катя ни разу еще не видела такого поведения шефа, она быстро приготовила кофе, на отдельную тарелочку положила четыре кусочка сахара, ложечку, и на подносе понесла ей. Она даже постучалась в кабинет.
—Извините, кофе.
Блондинка только повернулась к ней, одарила взглядом, кивнула и сказала:
—Спасибо,— а сама продолжила изучение рекламного проспекта.
Кате ничего другого не оставалось, как поставить все перед нею и быстро покинуть кабинет. Но Полина не пропустила этого изучающего взгляда секретарши, и вполне оценила ее. Ну-ну. И занялась кофе.
В 10-22 появился Борис. Он прошел на свое место, смотрел на Полину, и молчали оба. В 10-27 Полина поднялась, Борис тоже. Она только подняла на него глаза, мол, и каков будет ваш ответ?
—Пойдем. Ты права.
Полина только грустно улыбнулась и направилась к двери. Борис захватил коробочку со стола и вышел следом за нею. Вадим было поднялся, но шеф остановил его и еще сказал всем:
—Так, сегодня меня не будет. Так что, всем до понедельника. Если будет что-то срочное, все вопросы к Михаилу Николаевичу. Вадим, если работы не будет, смотри сам, на сегодня свободен. А там созвонимся.
А так как Полина уже ушла, наскоро попрощавшись со всеми, Борис быстрым шагом пошел за ней. Как только ее догнал, она улыбнулась, сказала:
—Это хорошо, что ты без Вадима. Кстати, ты еще ту квартиру снимаешь?
—Да.
—Вот поэтому мы едем туда. Ключи у тебя с собой?
—Да. А он?
—Сейчас решим,— Полина набрала номер мужа, продиктовала адрес, сказала, что будет ждать у второго подъезда. И чтобы он позвонил, как будет подъезжать.
Судя по тону разговора, Борис вдруг подумал, что он может и не знать, что сейчас будет. Интересное кино! Полный повтор, что ли? А он в какой роли тогда?
—Полина, а теперь можно уточнения?
—Теперь можно все.
—Зачем тебе это?
—Состояние аффекта. Сама не знаю что творю. Сначала делаем, потом будем разбираться, что натворили.
—Но тебе это нужно?
—Это нужно только мне. Да, ты правильно подумал, он не знает. Лови машину.
—Тут рядом стоянка такси есть. Пошли туда.
—Пойдем. Но нам нужно туда быстрее него попасть. Мне же и его надо уговорить.
—А он про меня знает? Про то, что у нас было?
—Знает.
—Сплошная честность. А ты знаешь, Полина, почему я согласился?
—Меня интересовал только результат,— улыбнулась Полина.— И самое интересное, что я сама еще не знаю, что я хочу получить. Мне просто нужен любой выход. Он и про ту пятницу знает, и про Надю. Так, в машине ничего не обсуждаем.
—Так вот, не из-за чрезмерной компенсации, не из-за страха, а вот только из-за твоей просьбы о помощи. Я же считаю, что у нас было все хорошо, а за ошибки надо расплачиваться.
Они уже подходили к остановке, быстро договорились с таксистом, и через десять минут Полина отправила Бориса в квартиру, сказала, чтоб он там навел марафет, если что не так, а они скоро подойдут. Сама уселась на лавочку у подъезда, дождалась Олега. Ему не понравилось пустота в глазах Полины сегодня утром, поэтому он не знал, куда и зачем он приехал. Он только кивком головы и взглядом спросил, что она придумала?
—Олег, сразу предупреждаю, желание запредельное. Если согласишься сразу и не пойдешь в отказ, то я готова выслушать твои пожелания.
—Что ты хочешь?
—Секс втроем,— Полина говорила, а сама смотрела, какую реакцию вызовут ее слова. Поэтому говорила коротко, с длинными паузами, чтобы определить, насколько сильно он протестует.— И еще один мужчина. Не знаешь, только слышал. Борис. Да, тот самый. Возможно, тебе придется и с ним. Пока не знаю. Как пойдет.
Так, она сказала все, что хотела сказать. Олег, кажется, или не понял, или уже научился принимать. Яростного протеста не было даже в глазах. И только сказал:
—Понял.
—Слушаю твои пожелания. Он сделает все, что я скажу.
—Значит, мы в равных положениях с ним. Значит, на твое усмотрение,— сочувствующе улыбнулся Олег, а сам подумал, что что-то ужасно неправильно они с Полиной придумали. Но может это будет последним шагом на неправильном пути. А там видно будет.
—Изверги оба. Тогда пошли.
Полина с Олегом поднялись в квартиру, где их ждал Борис. Мужчины познакомились, обменялись рукопожатиями. Прошли в комнату. Полина, заварившая эту кашу, начала разговор сама:
—Мальчики, я не надеялась, что это случится. Честно признаюсь. Но все приготовила. Не знаю, понадобится ли мне, но я хочу, чтобы вы вдвоем были вместе. Да, никто из нас троих не был готов к этому еще с утра, но я принесла все необходимое. Дальше, я так и не определилась, пока не определилась, кто и что будет делать. Вы в равных условиях, вы мне оба обещали сделать все, что я захочу. Но я бы хотела, чтобы вы сами как-то пришли к общему мнению. Хотите, я вас оставлю на несколько минут, сделаю что-нибудь поесть, а вы пока поговорите. Только поговорить, больше ничего не надо. Да, извините, оба, что вот так получилось: соглашаться быть с кем-то, не видя. Но вы оба были со мной, и с обоими мне нравится. Поэтому я надеюсь, что большого отвращения у вас не будет друг к другу. Так что, будете говорить? Или мне уже начинать?
—Мы поговорим,— сказал Олег.— Минут пятнадцать, если можно.
Полина вышла на кухню, там было слышно только что в комнате идет разговор. Поэтому Полина не торопилась, сделала бутерброды, часть еды оставила на будущее, вдруг потом еще захочется. Она даже сама открыла бутылку вина. Посмотрела на часы. Прошло двадцать две минуты. А они еще говорят. Находят общий язык. Ладно, пора идти, встряхивать этот их мир.
—Идите, помогите мне,— позвала Полина.
Они пришли оба. Взяли все, что нужно, перенесли к кровати, расставили на журнальном столике. Полина взяла бутылку налила по трети бокала красного сухого вина, предложила тост:
—За знакомство.
Выпили, мужчины смотрели на Полину с ожиданием чего-то. Понятно, дождались. Она вышла на кухню, принесла оттуда свой пакет, который никому так и не отдала в руки. Достала оттуда необходимое на сейчас. Два станка одноразовых, пенку для бритья, зубную щетку, которую вручила сразу Олегу, и приказала:
—Так, вы в ванную, побриться, если нужно, зубки почистить, ну и помыться. 15 минут. Опоздаете, сами виноваты.
Мужики ушли, сначала там было тихо, потом послышались смешки, потом уже просто смеялись. Но тринадцати минут им хватило, чтобы они вышли из ванной оба голые, и кажется готовые. Не возбужденные, но каждый был готов выполнить приказ в пассивной роли.
—Чего смеялись?— спросила Полина.
—Анекдоты про себя вспоминали,— сказал Борис.
—Это про кого же?— поинтересовалась Полина.
—Ну как, про мужа и про любовника, и про голубых,— улыбнулся Олег.
—Слышала, как вы там ржали. Ну и до чего договорились?
—Что, уже показывать?— спросил Борис.
—Конечно.
Борис, на правах хозяина квартиры, расстелил постель, и они начали. Сказать, что у них что-то получалось, кроме ахов и вздохов, Полине было трудно. Потому как они обнимались, целовались, но дальше дело не шло. Наконец, попытались освоить позу 69. Но голова работала не в ту сторону, устраивали спектакль для Полины, поэтому почти не возбуждались. Она перешла к активным действиям сама. Сначала она разделась, что сразу же стало заметно по их реакциям. Потом она достала цифровой фотоаппарат, что снизило потенцию наших любовников, но так как Полина требовала, то добивалась именно тех кадров, что ей хотелось.
Когда ее удовлетворяли четырьмя руками и двумя ртами, она, конечно, снять не могла. Дальше все разохотились, и уже сами позировали, не стесняясь. И даже многое пробовать удалось. Хотя на всякий случай, Полина больше фотографировала Бориса, пока не зная зачем. Может, пригодится. В конце концов, она сама уже устала от этого, сказала, что хочет в туалет, и спросила, кто из них пойдет с нею, а они, как ни странно, оба были этому рады и готовы. Она достала монетку и, ни слова не говоря, бросила. Потом показала пальцем на Бориса и отдала фотик Олегу. Еще несколько прикольных снимков: золотой дождь в ванной. Последний душ принимали втроем. В четыре вызвали два такси, отправили Бориса домой, а Полина с Олегом поехали за ребенком в садик. Вечер предстоял тяжелый для Полины в плане разговоров.
==========
Но разговора не получилось снова, не то, что тяжелого. Полина посидела, посмотрела, как играют Олег с Пашкой, потом ушла на кухню, приготовила быстро ужин, поели, снова наблюдала за ними. Стало грустно, ушла в спальню поплакала. Потом успокоилась, вышла, уложила ребенка, подождала, пока не придет Олег.
—Ну что ты хочешь сказать мне по поводу сегодняшнего дня?— спросила она.
—Ну, если проследить тенденцию, что наблюдалась с начала этой недели, для меня могло бы быть и хуже.
—Значит, у тебя возражений нет?
—Нет. Я не хочу про это, если этого больше не повторится.
—До конца этого моего месяца не повторится. И девушку приглашать к нам не буду. Обещаю. А в следующие три месяца не гарантирую ничего.
—И на том спасибо.
==========
Утром Полина, хоть и заснула около трех, проснулась в начале восьмого. Умылась, оделась, позавтракала и ушла. Весь день Олег не мог дозвониться до нее. Она же не предупредила, куда ушла и зачем. Весь день занимался с Пашкой, не было бы его, вообще бы с ума сошел. Домой Полина вернулась в начале второго ночи. Пьяная и злая. Она с трудом разделась и завалилась спать.
==========
Что произошло в субботу с Полиной, Олег так и не узнал. Но мы-то знаем. Она бесцельно бродила часа три по городу, включила телефон, позвонила Наде. Надя спросонья даже не поняла, кто звонит.
—Это я, Полина. Мне надо с тобой встретиться.
—Я не хочу.
—Знаю. Но мне надо.
—А мне — нет. Тебе зачем?
—Поговорить.
—Мы уже все сказали.
—Нет, не все,— Полина надолго замолчала, пришло окончательное решение, она сказала:— А приговоренный к смерти имеет право на последнее желание?
—Я тебя не приговаривала.
—Какая разница, кто приговорил. Ты до сих пор злишься на меня? Тогда, ладно. Ты не хочешь встречаться,— Полина грустно вздохнула:— Давай, не будем.
—Полина, а если я не смогу тебе помочь?
—А я и не прошу помощи. Я хочу тебя увидеть.
—Хорошо. Где встречаемся?
Через час они встретились в районе «Олимпика». Долго ходили по лесу, сидели в кафешках, разговаривали. Вроде бы и ни о чем, но в любом случае, общались. А на тему отношений между ними никто так и не решился заговорить. Этот вопрос даже не поднимался, потому что Полина не могла сегодня решить этот вопрос — жить вместе. А что будет завтра, она не знала. Ночью и утром она хотела, чтобы это завтра не наступило никогда. Зато Надя рассказала про себя, про свои события в жизни.
—Позавчера я была на похоронах жены Сергея — Анжелы. Я сама бы никогда не пошла на похороны чужого мне человека, но меня попросила Жанна. А теперь я думаю, что не настолько она мне и чужая теперь. Вчера так показалось. А рассказать мне нужно, потому что Жанна даже не спросила, что там было. Она просила там быть вместо нее, если что-то случится. Но раз не случилось, то и рассказывать не стоит, это не повод для любопытства. Вообще, сильно Жанну подкосила эта смерть, она так хотела ее вытащить.
Так вот, я как деловая Маша прихожу к дому, в руках две розы, почти черные, поднимаюсь на нужный этаж, в нужную квартиру, захожу. Слова соболезнования какие-то слетают с губ, но никого же не знаю. Сергея только узнала почти сразу, он повел меня к ней. Положила цветы у ног, подошла к изголовью. Лежит в гробу маленькая девочка, на вид лет пятнадцать, хотя, я знаю, что она чуть не дожила до тридцати. Личико такое неправильно спокойное, и хоть уже неживое, но очень светлое.
Не знаю, что произошло, и самое главное, когда это произошло, но ты понимаешь, Полина, я почему-то поняла Жанну, почему она так бросилась помогать, лишь только узнала о болезни Анжелы. Не знаю, зачем и кому было так нужно, но скорее всего есть какой-то закон, какое-то еще более высокое значение этой жизни, чем просто прожить ее, нарожать детей, работать на свое благо и благо государства. Вот вся цепочка, начиная от многолетнего кобелизма Бориса, его встречи с тобой, Жанниной встречи с Сергеем, а потом вот этой страшной недели, когда весь день Жанна бегает по городу, пытаясь помочь с врачами, с лекарствами, а полночи грузит нужными словами Сергея, чтобы он хоть как-то до нее донес, чтобы она здесь, на Земле, что-то поняла. И она ведь поняла. Она ведь не зря приходила сюда. Для космоса, для Вселенной, для Бога все же важно. И чтобы этот совершенно неприспособленный к жизни на Земле ангел, что-то понял, чтобы туда принес новую мысль, поправил своей жизнью, заметь не смертью, не жертвой, весь миропорядок, все мироустройство. И все из-за этого спокойствия на ее лице, которое не было искорежено гримасами предсмертных судорог. Этот покой был естественен. Анжела сделала свое дело здесь, и с осознанием этого ушла. В первый раз на этих похоронах я поняла, что смерть не страшна. Она естественна. Хуже, если жизнь загублена зря.
Я потихоньку вышла из комнаты, где лежала Анжела. Медленно проходила между этими толпами пришедших проститься, слышала все, если не мысли, то хотя бы слова. Как будто обострился слух. Не скажу, что мне нравилось то, что говорили эти люди. Это были слова недоумения, сочувствия, страха, но не было в них понимания. Нет, я не строю из себя какую-то продвинутую, просто мне дошло кое-что, но я даже сейчас не могу перевести в слова свое понимание. Вот понимаешь, человек ушел на покой. На вечный покой. Ему спокойно. Он сделал свое дело, выполнил все, что ему было предназначено, передал выше все, что мог получить, весь свой опыт, и не только результаты своей материальной жизнедеятельности, но и духовной. А может еще и мысли. Но не знаю. И не так важно, что всего еще не поняла. Может, придет время, и еще что-то приоткроется из тайн мироздания, если мне это будет нужно, если понадобится кому-то кроме меня.
Ладно, вышла во двор. Народу пришло масса, не одна сотня. И дети, и молодежь, и конечно соседи из двора, все шепчутся, разговаривают, некоторые плачут. Я постояла, и уже было решила, что идти, но вспомнила про просьбу Жанны, и конечно же, заставила себя вернуться на Землю, спуститься с облаков моих раздумий. Осмотрелась по сторонам, и мне показалось, что снова увидела взгляд, который был и там, к комнате, когда я стояла возле гроба, и здесь снова — он же. Еле нашла его. Молодой человек будто и ждал, пока я его вычислю. Мы посмотрели глаза в глаза друг другу, он подошел. Познакомились. Я сказала, что училась с Анжелой в институте пару курсов, а потом ушла в декрет. Соврала, конечно. Но другого выхода у меня не было. Дима — двоюродный брат Анжелы, молоденький, симпатичный, как девочка или как Ди Каприо, год назад институт только закончил, программист.
Пока проходили все положенные ритуалы, мы с ним успели еще пару раз подняться в квартиру, даже я поговорила с Сергеем еще раз. Ну и с Димой говорили и об Анжеле, и о смерти, и о жизни, естественно. Так что для своей роли — наблюдательницы — я вполне быстро нашла своего сопровождающего, с которым можно было быть везде, где захочу. Это меня устраивало. С ним меня уже воспринимали, как свою. Поэтому я поехала на кладбище, даже подходила с Димой прощаться, тяжелое вообще это событие — похороны. Особенно для тех, кто остался, кто не понимает, кто боится. Мать прощалась долго. Сережка плакал, и знаешь, даже ничуть не было стыдно за него. Но жутко трогательная сцена была. Даже у Димки на глаза слезы накатили, даже больше, чем когда он сам прощался с сестрой. Ладно, прошли все что были, сказали все, кто хотел что-то сказать. Мы с Димкой все время были рядом с Сергеем.
Да, чуть не забыла, когда ее выносили из дому, звонил Борис, я сказала, что не могу ни разговаривать сейчас, ни встретиться. А тут музыка заиграла, и я отключилась. Не знаю, зачем он звонил, больше не доставал, а я не перезванивала. Вообще, заметила, что нужные мне люди не звонят, когда я не могу с ними разговаривать. А вот только когда совсем некстати, значит, ненужный человек. Тут даже доказывать нечего или придумывать. И самое главное, они сразу же уходят. Вот я знаю, что Борис теперь нескоро позвонит, если вообще позвонит.
С кладбища ехали вместе с Сергеем. Не знаю почему, он пригласил Димку и меня с собой. Не знаю, ты замечала или нет, но когда люди возвращаются с кладбища, они понимают, что все, закончено все. И какой-то темный налет на лицах у всех. Даже маленькие дети перестают баловаться. И все сосредоточенно молчат. Переживают свое в глубине души.
Поминки. Не такие многолюдные, как похороны. Молодежь разбежалась. А осталось — на два захода. Но тоже, все довольно быстро закончилось. Я пошла в последнюю очередь, как своя. Посидела, послушала, выпила за упокой. Димка не пускал долго. Ушли почти самые последние. И пешком из Юго-западного, от «Мелодии» до центра, и всю дорогу говорили о жизни и смерти, о смысле жизни, о том, что мне дошло, что пыталась перевести в слова, но как тогда коряво получалось, так и сейчас еще не могу сформулировать.
Уже на Заставе он, перед тем как посадить меня на маршрутку, спросил, приду ли я на девять дней? Я только покачала головой. Нет, там будут только свои. Тогда он дал свой номер телефона, попросил, чтобы я ему позвонила. Обязательно. Пришлось давать свой, со встречным предложением. В конце концов, я пообещала ему, что в среду я не пойду на эти девять дней, но встречу его,— Надя закончила свой рассказ.
—Так Вы нашли смысл жизни?— спросила Полина.
—Нет, все расплывчато. И одним деревом, сыном и домом он не ограничивается.
—Не звонил еще? Ну, Дима твой.
—Нет, и не позвонит до среды. Вот после того, как встретимся, тогда и будем дальше думать. Вообще, я же вчера подумала, что следующим звеном этой цепи может быть наша встреча с ним. Хотя не знаю, как это дальше отразится на наших жизнях.
—Ты хочешь сказать, что у тебя на него планы появились? Он же лет на пять младше.
—На шесть. Но он хочет идти по нехоженому полю. Дальше. Дальше, чем обычно ходят. И мне показалось, что он меня понимает. И он свой. Хотя с этим понятием — тоже трудности. Сейчас почти все, кого встречаю, свои. Не все, правда, в это хотят поверить. Но я же не против, у каждого свой выбор, своя дорога, и свое нехоженое поле там, где все дороги заканчиваются.
—А как там Жанна?— перевела разговор на другую тему Полина. Рассказывать про свои выборы, поиски, дороги, было стыдно и противно.
—Жанна. Всю неделю в офф-лайне, во-вне. Она на меня большую часть работы перепихнула, пока была на работе, а сейчас вообще в деревню уехала. Сказала, что не сомневается, что я справлюсь.
—А с Борисом она так и не помирилась?— уточнила Полина. Вдруг она что-то не так поняла.
—Это Борису не надо. Надо было бы, давно бы помирился. Неужели можно прожить 15 лет, и за это время так и не узнать друг друга. Тем более, что больше ничего не держит. Никто ни от кого не зависит, по крайней мере, материально. Ребенок вырос. И не надо ничем жертвовать ради него, а точнее — иллюзии, что у ребенка полная семья. Это же не главное, что у него папа и мама спят в одной квартире. Они же несчастны оба. А эта жертва — несчастность родителей — не нужна никому, особенно ребенку. Эта схема только несет страдания всем, мало того, еще и ребенка программирует на будущее. Ты знаешь, какая Настя у меня сейчас счастливая ходит. А что изменилось? У мамы огонек в глазах появился. Жизнь налаживается. Самая лучшая учеба — личным примером показать, что ты можешь жить счастливо, и живешь.
Вот это как раз была та тема, о которой можно было долго говорить безболезненно — дети. Кто что уже умеет, как себя ведет в садике, с родственниками, тут даже Полине было чего рассказать. Правда, она большую часть знала от Олега, но в любом случае — знала.
==========
|
