Без риска быть... Николай Доля Астрология Живопись Имена Живое слово    Классика    Серебряный век    Психология    Сказки    Самиздат

Материалы из семейного архива Веденеевых-Сиротинских Письма 1932 - 1934 гг

1934 год

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

26/I [1934]

[1934, т.к. ответ Е.Л. Сиротинского на это письмо датирован 4.II.1934]

 

Дорогой Женюрик, поздравляю тебя с именинным днем. Желаю тебе быть здоровым и довольным. Завтра и я именинница. По этому случаю хочу пойти в театр с Татьяной Ивановной на Дон Карлоса в Малый. От тебя имею две открыточки и жду завтра - послезавтра новой весточки. Тебе я послала открытку и две посылки. Одну со сладким, другую - с мылом. Обе до востребования, ибо я не была уверена, что иначе они не затеряются.

После твоего от'езда наступила оттепель и стоит до сих пор - удивительно даже.

Стало мне без тебя опять грустней, но теперь по крайней мере могу работать. Я очень, очень рада что в Москве тебе было хорошо. Посылаю тебе письмо Николая Васильевича <Григорьева>. Я его ни о чем не спрашивала а как видишь, он сам с радостью готов поделиться с тобой жилплощадью. Он очень славный человечек. И ему около тебя будет уютнее. Он очень любит нашу семью "Веденеичей".

Сейчас собираюсь брать ванну. Подушку тебе соорудим, если не достанем <резиновой>.

Перебираешься ли ты в общежитие? И кому отходит дяди Борина квартира? Едешь ли ты в командировку. В посылке тебе положена сера.

Видела Павлу - она шлет тебе привет.

Вера Алексеевна хочет знать, как ее усилия: привели к чему-нибудь?

Ну, спокойной ночи, мой мальчик дорогой, целую крепко.

Мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

[на штемпеле 24.2.34]

Дорогой мой мальчик, не сердись, пожалуйста, на свою мать за молчание. Тут опять пришла для меня полоса большой депрессии, когда мне очень трудно было проявлять признаки жизни. Написала тебе письмо, но такое нелепое, корявое, что порвала, не послав.

Лид.Ан. очень огорчена твоими зубами и спрашивает, не можешь ли ты приехать? Она говорит, что это второй случай, что неприятным момент б. то, что мост может несколько опуститься и давить на десну. Напиши, как он себя ведет.

Привет тебе от всех. Постараюсь сегодня же написать тебе. Крепко целую. Твоя мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

[на штемпеле 26.2.34]

Женюрик, все ли у тебя благополучно? Мне сегодня что-то очень неспокойно. У вас, кажется, опять настали холода. Если завтра не получу от тебя письма и Л.И. и дядя Боря тоже, то буду телеграфировать. Сегодня были в чудесном Бетховенском концерте. Завтра исполнится полгода со дня смерти С.Я.

Пишу тебе ночью.

Не уехал ли ты в командировку?

Целую очень крепко.

Твоя мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

[на штемпеле 22.3.34]

Дорогой Женюрик!

Прости, что давно не писала: тут как-то подошло много всяких дел, особенно с изданием моих лекций - много сидела над стенограммами. Как твоя поездка? Благополучно ли с'ездил? Меня все тревожит, не было бы последствий. Через несколько дней стану посвободнее и напишу тебе.

Напиши, какой N твоих ботинок: 43 или 42?

Купила тебе галоши. М.б. выслать сейчас?

Крепко целую. Мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

[1934]

[это ответ на письмо Е.Л. Сиротинского от 26.03.34]

 

                    Дорогой Женюрик
прости, голубчик, что заставила тебя тревожиться. У меня был, правда, очень тяжелый душевно период, но думаю, что это последний раз, п.ч. я уже месяц, как опять стала лечиться и теперь мне определенно стало лучше. Во мне произошли какие-то изменения - можно сказать мне многое легче и проще, чем раньше. В письме этого не напишешь. Я очень мечтаю, что ты сможешь проделать такой курс. Все что ты пишешь о женщинах очень характерно. У тебя есть какая-то травма. Обычно главная травма бывает с детского возраста. Я уверена, что во многом повинна я. Знаешь, попытайся избавиться мысленно от такого <большого> почтения ко мне, как у тебя. Попробуй, если тебе захочется, быть непочтительным со мной. Я уверена, что тебе станет лучше. А мы с тобой такие друзья, что опыт не страшен.

Знаешь Ник.Вас. теперь страшно мечтает о твоем приезде. Бедный старик очень одинок и так ценит всякое внимание и ласку.

Деньги твои пришли, но я их еще не получила. Я буду вносить, отнюдь не лишая себя, не думай. Сверх того должны же мы выигрывать, наконец, не правда ли. Я сейчас имею дополнительный заработок в виде <педагог.> занятий - мой обычный курс и литературный - издание моих лекций.

Что же это ты захандрил? Теперь я уж буду писать регулярно, т.к. думаю, что такой ужасной депрессии как бывало уже не будет.

У нас опять стало холоднее - по утрам изрядные морозы.

Женюрик, скоро пришлю тебе сахарную поддержку. Когда ты переселяешься?

Крепко целую, дорогой мой.

Твоя мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

[ 1934 ]

Женюрик! С первым мая! Как живешь? Мы с В.А. виноваты, что до сих пор не послали тебе твоих книг. После завтра вышлем - не сердись. В.А. устает очень, а я иногда впадаю в тихий транс и ничего не могу заставить себя делать. Открыточки твои получила, но с Днепростроя - ничего. Стекло высылаю - одно посильнее, другое - послабее. Но они не обточены. Котлерев как будто очень хорошо переделал твои серебряные часы. Мои сейчас у него в ремонте и я ношу твои. Они идут хорошо до сих пор. Механизм, он говорит, старый, <но> Лонжиновский. Они теперь без крышки, на руке, выглядят очень прилично. С комнатой дело обстоит так. Я уже ее сняла и в ней будет жить до тебя Т.И. Она на 30 руб. не согласилась и будет платить половину. Мне же должны теперь платить руб. на 100 больше. Отсюда вытекает, что комната, можно сказать даром. Отказаться от нее можно всегда, я не связана условиями, если найдется что либо лучшее (есть еще один вариант). Комнатка ничего, но плохо то, что перегородка не до верху и надо проходить через комнаты. Но семья производит хорошее впечатление. Это старые знакомые Лии Исаковны. Принимая во внимание, что моя комната - тоже твоя. И что новая на Арбате возле Денежного, я довольна. В комнате большой диван и письменный стол. В общем - лучше, чем в Глазове и Твери. Телефон над письменным столом. Это - отчасти хорошо, отчасти плохо. Есть дом.раб. А там дальше уж будем действовать. Что ты на это скажешь? Последние дни у нас стало тепло, даже жарко. Деревья распускаются.

Приедешь ли ты в мае?

Были в концерте Бандровской. Голос поразительный по богатству. Голос - инструмент. Она пела целый концерт с оркестром и иногда почти нельзя было отличить - скрипка или голос? Но что касается души, то ее как будто не существует. 5-го м.б. пойдем на Челов.Комедию.

Пиши скорее, не сердись за задержку. Целую крепко. Твоя м.

 

------- " -------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

[ 1934 ]

Женюрик, здорово! Вчера начала писать тебе - да так и не дописала. Было поздно и я очень устала. Теперь пишу снова. Слушай, мальчик: эти почтовые благодетели облегчили тебя от <стекол>, а может быть, и от мыла. <Стекло> вчера послали тебе отдельной посылкой по домашнему адресу. Авось так не утяпают. Что касается мыла, то тоже вышлем на дядю. Ты спрашиваешь, какой второй вариант комнаты. А вот какой. Если одна наша знакомая найдет комнаты для себя и брата мужа, то последний передаст тебе свою. Она тоже близко от меня, но совсем отдельная, с телефоном и вообще более подходящая. Эта - очень тихая вечером, п.ч. хозяева рано ложатся спать, но по утрам шумят дети. Она имеет то достоинство, что в любое время может быть сменена - никаких обязательств у меня нет.

12 на китайской выставке встретила Экле с женой. Он сказал, что послано тебе приглашение. Когда же ты думаешь быть в Москве? И как отпуск? Надо будет обязательно, чтобы ты предварительно <отдохнул>. Обязательно, а то Москва не милует. Я понимаю, что тебе жалко уезжать с Днепра. Не знаю не играет ли помимо всего прочего какая-то поэтическая дымка, в к-ую он окутан, помимо всего прочего. Впрочем, для тебя и может и не быть. Ну спокойной ночи. Надо было еще написать, да что <не вспомнила>. <Знаешь>, сейчас в Москве Борис - просила передать Павла.

Крепко целую. Мама.

 

------- " -------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

[в конверте со штемпелем 7.5.34]

Дорогой Центральный, ты верно поминаешь свою мать недобрым словом и по заслугам. Не сердись! Ты знаешь, бывают у меня периоды - это удовольствие надо самому пережить - когда сяду за письмо и не могу ничего написать. Это болезненное состояние, которое понемногу ликвидируется: сегодня мы ходили гулять с экскурсией Цекубу. Было очень приятно - красивое место и люди, которые природе не мешали. Женюрик, твое письмо последнее очень огорченное. Надеюсь, что теперь ты отошел. Что касается паспорта, то я твердо убеждена, что тебе его дадут. Достаточно ты уже пожил вне Москвы. Все уладится.

Я не поняла, когда же ты сможешь выехать? И как у тебя с отпуском? У меня в июле и первой половине августа. О своих планах еще не пишу, п.ч. они не определились окончательно. Надо начинать думать о них всерьез, а я волыню.

Ты не пишешь, получил ли мыло? Надо будет тебе еще послать - не повредит, правда? Женюрик, я тебе на днях напишу, как следует, а пока - спокойной ночи. Твоя мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

[1934]

Дорогой мой - так редко я пишу тебе. Но не потому, что не удосуживаюсь: я часто сажусь, начинаю и бросаю: не пишется. Ты не сердись и не огорчайся. Смерть С.Я. вызвала наружу все травмы, к-ые нанесла мне жизнь. Их оказалось более, чем достаточно. Я к сожалению, принадлежу к <породе> очень легко ранимых людей. Ты знаешь - удивительно сложная штука психика. Оказывается, подсознательная жизнь очень богата, крайне неожиданна. С помощью Тат. Вадим. я знакомлюсь с собою так, как знакомилась бы с неизвестным мне человеком. Я так и говорю теперь "я" и "оно". Я - сознание, "Оно" - подсознательное. Твое тоже ранено, мой друг, и думаю, что я его лучше понимаю, чем ты сам. Все твои, тяготящие тебя особенности твоего характера могут быть устранены, тебе будет тогда легче житься и работать и любить. Неумение любить - общая черта всех невротиков и этому можно помочь. Я очень оберегала тебя от всяких травм, но плохо, нерационально, себе в убыток, тебе - не на пользу, а во вред. Я очень надеюсь, что когда ты поселишься в Москве, то захочешь поступить так, как я. Стихи ты снова начнешь писать, а это можно делать для себя. Важен процесс - он гармонизирует внутреннюю жизнь.

Сейчас ты подавлен, тебе чудятся всякие трудности, которые нельзя победить. Ты не унывай. Все будет хорошо, все тебя любят. Самое главное быть здоровым физически и психически. Вот пишу и знаю, что много мне есть, что тебе сказать и надо сказать, а не пишется. Это, я думаю, теперь скоро пройдет. В следующем письме напишу о своем отпуске - пока он еще не определился окончательно. Целую тебя крепко, родной мой мальчик. Как твои дела? Как отпуск? Как живешь? Не нужно продовольственного подкрепления.

Твоя мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

24/VI [1934]

Дорогой мой, если б ты знал, сколько раз я начинаю тебе письма и бросаю, п.ч. слова не идут. Не хочется писать о периодически наступающем депрессивном состоянии, в котором я не могу нажать кнопку, которая ведает словесным механизмом. Право, было бы приличнее, если бы я болела какой-нибудь вполне понятной и почтенной болезнью, вроде камней в печени. Я бы тебе не каялась, да ведь надо же об'яснить, почему я не пишу.

Сейчас лечусь уколами по последнему слову медицинской техники и надо думать, на <ближайших> днях оживу. Впечатление такое, что депрессивный фон начинает рассасываться. Чтобы окончательно отремонтировать себя я так намерена провести свой отпуск: 11-го еду в Тифлис, а оттуда в Армению. Еду одна по воле фантазии. Мне необходимо такое путешествие, без него, я чувствую, я все еще буду хромать. В Тифлисе у меня старые друзья - Эрдели, с помощью которых я надеюсь организовать свой быт так, чтобы не питаться исключительно акридами, но вместе с тем оставаться в своих бюджетных рамках. Подписываю на днях договор на небольшую книгу, писать к-ую начну во время отпуска. Армению я давно хочу видеть, она очень говорит моему воображению. А мне с ним приходится считаться. Кроме того у меня кое какие планы по линии искусства. Вообще собираюсь жить весьма интересной жизнью, а не отдыхать в собственном смысле этого слова. Я не пойму из писем твоих мне и Е.А. смогу ли я видеть тебя до от'езда или ты приедешь после 11-го? Я очень обрадовалась твоему аппетитному описанию Кривого Рога. Бедный мой мальчик, видно на Днепре ты не очень то хорошо питаешься.

Рада также сообщению о твоей статье. Скажи, когда же тебя отпустят, а также поедешь ли ты на Кавказ и когда?

Сегодня я была на даче у дяди Бори. У них очень хорошо. Е.А. очень мила. Она тебе пишет письмо, к-ое никак не допишет и просит тебе передать, что и Валичке она пишет редко. Тебе очень понравится на даче у твоей тетушки. Напиши скорее, когда ты предполагаешь быть в Москве.

Значит скоро кончится наша хроническая разлука, да? У нас с тобой родственные души, я это знаю очень хорошо и вряд ли есть кто-нибудь из твоих друзей, который понимал бы тебя так хорошо, как я. Это не самомнение, уверяю тебя.

             Крепко целую.

Твоя мама.

 

------ " ------

 

Е.А.Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

[Письмо написано на листке из американского ежедневника за 1934 г. от 19 апреля]

 

27 июня [ 1934 ]

Получила все Ваши открытки. С удовольствием читала их и думала, что у меня очень хороший племянник. Чего нельзя сказать о Вашей тетке ворчунье, ленивой писать письма и пр. <прелести>.

Думала, что природа на даче исправит меня, но серое небо и ежедневные дожди мало располагают к хорошему настроению. Живого слова не слышу, дядюшка работает до 1 ночи, а Джеренька вообще молчит. Книги, радио, мечты о солнце да небольшие прогулки в сыром лесу вот все мои развлечения. Татьяна Алекс. будет навещать нас по выходным дням, она на каких то курсах. Валичка 25 закончила зачеты, устала и похудела. Зову ее к нам на дачу отдохнуть, но не знаю приедет ли. Нина Евгеньевна была у нас 23 ночевала и утром уехала, настроение у нее прекрасное. Собираетесь ли в Москву? Приезжайте поболтаем.

Б.Е. просит кланяться.

Ваша тетка.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

3/VII [1934]

Мальчик мой любимый, только что получила твое письмо и вот отвечаю сразу. Какое блаженство не испытывать этого ужасного депрессивного состояния и хотеть действовать! Блаженство это может понять только тот, кто испытал, что значит жить, когда к каждому атому привешена гиря и надо все эти гири двигать. Очевидно уколы помогают - да здравствует медицина!

Мне очень грустно, что в этот твой приезд мы не увидимся: к сожалению я не могу отодвинуть своего отпуска, п.ч. в этом году у нас общеинститутский отпуск с 1/VII по 1/VIII. Я в виду уколов оттянула свой на 11 дней. Еду, как писала в Армению.

Еду за гораздо большим, чем впечатления туриста. Не даром сложились легенды об уходах в пустыню для поста и размышлений. Мне тоже сейчас совершенно необходим такой временный уход. Медом и акридами в полном смысле этого слова питаться я не собираюсь, бежать от людей тоже и все-таки - они лишь средство, а цель о многом и многом подумать среди природы, напоминающей библейский пейзаж. Только поэтому я не побываю у тебя, мой мальчик. Мне нужно вернуться вполне самой собой. Не будь этого, я приехала бы к тебе, конечно, если бы это тебя не стеснило, а наоборот прибавило бы уюта. Но сейчас я сама себе неуютна - как же я могу быть такой для тебя? При мысли, что мое путешествие как нибудь тебе неприятно, мне становится очень грустно.

Спасибо тебе, дорогой мой, за предложение финансировать. Деньги твои пойдут по прямому назначению - в РЖСК V. Свои возможности я <учла>. На днях я должна подписать договор на книжку - доходы с нее пойдут на ту же благую цель. Хочу теперь осенью быстро двинуть дело паенакопления, а то оно, как и владелец пая, тоже было в состоянии депрессии.

Так то, мой мальчик. Напиши мне по получении этого письма в Тифлис Бакинская 9 на имя Анны Виктор. Эрдели.

Хочу завтра выслать тебе 2 к<г> сахара. Теперь лето, фрукты, то бишь - малина, у вас есть. Сахар и пригодится.

Во время моего отсутствия В.А. за тобой поухаживает. Кстати: если случится ехать тебе на дачу к тетушке не в машине дяди Бори, то не ориентируйся на Рублевский автобус. Поезжай лучше авт.4 до Серебр.Бора, оттуда сверни налево на перевоз к дому отдыха около Екатериновки. Дядя Боря живет в самом первом доме у опушки леса с зеленым балкончиком. Около него стоит машина, если она дома. И перед домом клумба. Можно ехать также до Ромашкова, а оттуда до Екатеринов. 3к/м. Рублевский авт. ходит редко и попасть на него трудно.

Я не знаю где именно <............>, но, конечно, это около моря. В Сочи и Гаграх горы подходят к морю близко и в горах не живут. В этом году, говорят, там большой урожай фруктов. Ты побереги деньги, они тебе пригодятся для отпуска. Хотелось бы чтобы отдохнул ты получше, пора. М.б. дядя Боря в это время там будет. Даже наверно. Он хочет лечиться в Мацесте.

Относительно паспорта ты не беспокойся понапрасну. Кстати, Евг.Викт. теперь опять в Москве.

Я рада, что летом ты доволен. На Днепрострое, правда, летом очень хорошо. У меня остались о нем такие светлые воспоминания.

Открытку со сведениями получили. Е.И. подумывает теперь о Нальчике.

До свиданья, дорогой мой. Целую крепко. Пиши в Тифлис.

Привет от Е.И. и В.А.

Твоя мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.И. Авраменко

[адрес: д.24, кв.4 Евг.Ив.Авраменко]                  [на московском штемпеле: 14.7.34]

12/VII

Женичка, привет тебе.

Вчера все время шел дождь. На станции меня слегка ошпарили кипятком - без последствий. Сегодня солнце, цикорий и букеты мальв. Соседи - не плохой народ. Отдыхаю от женской психологии, в соседстве все двуногие другого вида, довольно приятные спутники: врач и два окончивших ВТУЗ нац-мен. специалиста. Жду известий в Тифлисе. Целую тебя, привет нашим Нина

Подушка - один восторг! - спасибо!!

 

[на обороте:]

---- " ----

 

Н.Е. Веденеева - к Е.И. Авраменко

[адресовано: Москва Пер.Кропоткина д.24 кв.4 Е.И. Авраменко]
[На штемпеле: Сев.Кавказ Беслан 13.7.34]

 

13/VII

Женичка, под'езжаем к Владикавказу. Хотела бы написать от'ехав подальше. Но, пожалуй, письмо тебя уже не застанет. Знаешь, до сих пор не было жары совсем. Горы совсем до низу закрыты тучами. Говорят, даже в Баку все время шли дожди. Ехать хорошо, п.ч. вовсе нет пыли. Около пути много цветов. Вспоминается <М...>, Белая, Лысая Гора. Но в горы не тянет. Туапсинка мне была бы милее - она такая приветливая и радостная. Ты поедешь мимо нее, передай ей от меня привет.

Кланяйся З.З. и пожелай счастливого пути. Крепко целую

Нина

 

---- " ----

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

17/VII [1934]

Дорогой Женюра!

Несколько дней я в Тифлисе, а завтра еду в Эривань. Оттуда напишу тебе подробно. Это письмо наверно тебя не застанет, а потому пишу вторую открытку в Москву, чтобы ты знал, что я жива, здорова и, вообще, процветаю.

Первое время была, как во сне: увидеть родные места через 33 года после того, как их покинул - очень сильная штука, тем более что и дом, где я родилась и где потом жила и многое другое осталось без изменения. Мне здесь очень хорошо. С дороги я тебе писала. Очень жду от тебя известий.

Целую крепко. Мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

Бакинская 9                                                     19/VII [1934]

Куда тебе писать, Женюрик, я не знаю. Пошлю на ДнепроГЭС, п.ч. больше шансов застать тебя там. Пишу тебе сидя на балконе Ленинаканского дворца труда в ожидании представителя ОПТЭ¹. Заехала я в Ленинакан на один день по пути в Эривань, чтобы потом сюда не возвращаться, если ничего интересного нет. Окрестности мне нравятся, хотя растительности, кроме травы на горах, нет. Тем не менее очень красиво. Виден снеговой Алагез. В таких местах необыкновенно хорошие бывают вечера и ночи.

В Тифлисе первые два дня жила в прошлом - и было очень хорошо. Но потом выступил Тифлис современный, ну а в нем мало индивидуального - город, как много других. С моим приездом наступила солнечная погода, а до сих пор шли дожди. Жары такой, как я ожидала, не было, хотя все жаловались, что жарко. Останавливалась я у Эрделей. Анна Эдуардовна чудесная старушка с ясным умом и полная жизни, несмотря на восемьдесят лет.

20/VII

Пишу в поезде между Ленинаканом и Эриванью. В Ленинакане остановилась на день. Вместо турбазы, которая существует в тифлисском воображении попала в дом крестьянина. Там меня очень тепло встретили и было чисто. Сегодня утром рано побежала посмотреть и выкупаться в Арпачае и там, увы, спеша одеваться при приближении красноармейцев потеряла твою симпатичную мыльницу с мылом. Очень мне жалко и досадно. Не живут твои подарки у меня.

Взамен мыла вернулась со стихотворением, посвященным Ленинакану. Передает ли оно южное утро - тебе легче судить.

 

Армения куда ласковее Грузии. Не знаю, отдохну ли я в моих скитаниях. В Эривани, надо думать, адская жара, но я намерена там пожить, если удастся найти там то, что я ищу - армянскую культуру и искусство. Дорога сейчас неинтересна. Если получишь это письмо, напиши мне по адресу: Армения, Еленовка До востребования открытку, а другую в Караклис тоже до востребования. Буду я блуждать, не имея вестей от тебя. Все горе в том, что мне самой неясен мой маршрут.

Справа видны снеговые горы, но на Арарат не похоже. Целую тебя крепко, мальчик.

Твоя мама.

 

Примечание.

1. ОПТЭ - Общество пролетарского туризма и экскурсий.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.И. Авраменко

Эривань 21/VIII [1934]

[написано VIII, а, наверно, VII]

Женичка, привет тебе!

Телеграмму твою получила, но, увы, не знаю сколько времени ты пробудешь в Красной Поляне. Сегодня ты туда, наверно, едешь и м.б. сейчас любуешься видами. Как бы я хотела, чтобы у тебя все было хорошо. Мне иногда очень не хватает моей лодочки и я чувствую себя моментами одинокой и всеми забытой. Но это проходит. В общем я бодра, минуты депрессии бывают, конечно, но в общем, мне кажется, я инстинктивно поступила правильно. А если я поскучаю, то это только на пользу: больше чувствуешь благодарности судьбе за то, что она дала. Мне нужно смириться, смириться и не звать дорогой призрак.

Благодаря Эрделям, я здесь в очень хороших условиях. Т.к. тур-база к сожалению занята сейчас многолюдной экскурсией практикантов, то мне пришлось отправиться в дом крестьянина. В Ленинакане дом крестьянина оставил по себе даже уютные воспоминания, но здешний для очень нетребовательного, <для> культурного человека мало приемлим. Поэтому мне пришлось воспользоваться гостеприимством <Алиных> друзей, очень милых и симпатичных. Женичка, Арарат - просто волшебство! Вчера я подстерегла момент, когда он был розовым в закатный час. Я буду очень огорчена, если он не выдавит из меня стихотворения. Алагезу я написала и окрестностям Баку тоже. Между прочим, Баку производит впечатление быстро развивающегося и культурного города - насколько можно судить по вокзальным впечатлениям. Окрестности - очень своеобразны. Мрачными их не назовешь, на нефтяные вышки глядишь глазом научн. работн. и поражает размах и обилие вышек. Но поэты, знаешь, по своему воспринимают и пишут стихи не так, как хочется, а как пишется.

 

Женичка, получила ли ты отпуск на 1 1/2 месяца? Пожалуйста, черкни мне открыточку в Караклис до востребования. Знаешь, здесь в 22-х верстах от города есть целый пещерный монастырь. Мне, надеюсь, удастся туда попасть. Вероятно, завтра поеду в Эчмиадзин и м.б. задержусь на два дня, чтобы осмотреть получше и не злоупотреблять неожиданно оказанным мне гостеприимством.

Как вы живете с С.И. Будьте умницы, не ссорьтесь - не стоит. Привет С.И. а тебя, мой дорогой друг, крепко обнимаю и целую. Нина.

 

---- " ----

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

7/VIII [1934]

Делижан

Дорогой мой, пишу тебе в ожидании автобуса, к-ый должен доставить в Караклис. Там предполагаю пробыть 1 день, потом проехать в Степанаван тоже на день, затем числа 11-го быть в Тифлисе. Оттуда хочу уехать числа 14-15-го. Если во Владикавказе через ОПТЭ не трудно добыть билет, то думаю вернуться по Военно-Грузинской. Чувствую я себя последние дни значительно лучше. Думаю, что я выбрала верный путь и несмотря на все неудобства одинокого путешествия, неуютность ночевок на базах я все же чувствую себя отдохнувшей, а главное, значительно бодрее и спокойнее. Плохо то, что со времени от'езда ни от кого не имею известий. Не знаю, что с тобою и где ты. Был ли в Москве? Как твои зачеты и когда едешь в отпуск? Делижан - чудесное местечко в лесистых горах с мягким климатом. Вообще же Армения сурова.

Крепко целую. Мама.

 

------ " ------

 

Н.Е. Веденеева - к Е.И. Авраменко

7/VIII Делижан [1934]

Дорогой друг, пишу в Мелитополь, т.к. ты, наверно, там. Я уже в возвращающемся настроении. Сейчас жду автобуса в Караклис. В Армении не спешат и наши Московские темпы совершенно <молниеносны> по сравнению со здешними. Здесь все дышит ленивой негой - почта, станции, магазины. Принцип дело - не волк соблюдается вполне. Сейчас чудесный день. Делижан расположен в уютной лесистой долине. Горы вблизи и вдали закрыты восхитительной нежной голубой дымкой, которая делает их такими красивыми. Я совершила здесь solo восхождение на довольно высокую гору. Лес в горах - одно очарованье. Прожила здесь 7 дней. Севан оставил крайне неуютное воспоминание во всех смыслах. Но вода - чудесная, прозрачная. Прибой - как в море. В Караклисе надеюсь получить письма. Целую тебя и Олимпиаду Сигизмундовну. Твоя Нина.

Думала, что в Караклисе получу от тебя вести, но нет ничего.

 

---- " ----

 

Н.Е. Веденеева - к Е.И. Авраменко

Тифлис 11/VIII [1934]

Драгоценный Козик мой! Как рада я была, получив, наконец, в Тифлисе твое письмо. Его случайно не переслали в Караклис. Я кротко покорилась тому, что ты решила не писать. Тем более обрадовалась я, когда это оказалось неверно.

Пишу тебе, вернувшись из <гаммама>. Пошла я в самую горячую баню - Мирзоевскую, куда мы всегда ездили с мамой в фаэтоне, как то диковинно закутанные, словно на северный полюс. Вода чудесная, мягкая-мягкая, горячая, голубая. Я взяла номер и более или менее переселилась в арабскую сказку. Вообще же в Тифлисе экзотики осталось мало, большею частью в виде грязных улиц старой части города.

Я очень довольна теперь своим странствием. Это было хорошо. Передо мной проходили все новые и новые люди и места, к-ые занимали мое внимание. Армения все же очень хороша. Эчмиадзин - одно очарованье. Вот там, действительно, Палестинский колорит, и я целый день бродила в каком то трансе. Район Делижан - Караклис - Степанаван хорош своими лесистыми горами. Я думала: хорошо бы нам в будущем году собрать теплую компанию человека в 4 и побродить в этой местности. Вчетвером хотя бы одним женщинам можно бродить вполне спокойно. Одной - неприятно, п.ч. армяне большие любители женщин. Впрочем вчера в поезде за мной упорно ухаживал один молодой красноармеец моложе Жени лет на 8. Очевидно - таков климат.

Сейчас я была в старом Тифлисском соборе и видела там дивную икону византийского письма. Голова богоматери необыкновенно хороша, можно часами смотреть, хотя икона сильно потемнела.

Во Мцхете я еще не была. Поеду послезавтра на целый день. Обратно в Москву хочу поехать по Военно Грузинской. Думаю, что с помощью ОПТЭ это вполне осуществимо.

Знаешь я вдруг в Делижане, где я была сначала в довольно "согнутом" состоянии, точно выпрямилась и словно вправился вывих, причинявший мне такую нестерпимую, мертвящую боль. Это произошло внезапно, когда я ложилась спать на балконе, и смотрела на яркие южные звезды. С тех пор у меня нет больше ощущения сломанной пружинки. Я словно вновь нашла потерянное начало координат. Ты не пишешь, когда ты возвращаешься в Москву. Я хочу быть не позднее 19-го.

Купила тебе сегодня <"ки ау"> (для мытья)

Знаешь, я все время ела очень мало, иногда до смешного мало. И не похудела, а чувствую себя очень хорошо. Я вообще пришла к заключению, что город требует большего количества пищи. Милый мой Козик, поешь хорошенько в Мелитополе. Крепко тебя обнимаю и целую. Большой привет и поцелуй О.С. Кланяйся Насте.

Твоя Н.

 

---- " ----

 

Н.Е. Веденеева - к Е.Л. Сиротинскому

18/VIII [1934]

Дорогой мой, под'езжаю к Ростову.

Завтра буду в Москве. Кончилось солнечное пьянство. Идет дождь для похмелья¹. Я очень, очень довольна своим странствием. Чувствую, что заболевание мое ликвидировано и появилось, наконец, желание работать.

Обратно ехала по Военно-Грузинской - очень хорошо, п.ч. небо было совсем безоблачное. Вспомнила давно прошедшие времена, когда ездила по этой дороге в почтовой карете с твоей бабушкой. Во Владикавказе узнала, что в Дигории сорвались три молодых научн. сотрудника. Два убиты, один - мой знакомый, талантливый физик остался каким-то чудом жив, но по-видимому искалечен. Все три - сотрудники ВЭИ².

Целую крепко. Мама.

 

Примечания.

1. Летом 1935 г. Н.Е. Веденеева поехала в лагерь, организованный туристическим кружком при Доме ученых, находившийся около Вологды на озере Кубенском. Оттуда она написала сыну:

"Своим летом я, несмотря на плохую погоду довольна. Здесь собрались славные люди, простые, туристы настоящие и подтуристы. Мы начинаем экскурсии. Недавно ходили на лодках на два дня на Каменный Остров на Кубенском озере. Было много интересных впечатлений. Когда ты будешь в Москве, тебе надо будет связаться с нашим кружком туристов, что тебе доставит много удовольствия. У нас есть и высокогорники, и просто пешеходы и начинают нарождаться водники. Есть теннисный кружок. Вообще с домом Ученых тебе надо войти в контакт.

Я чувствую себя хорошо. Прошло тяжелое чувство, которое возбуждала во мне северная природа под дождем после смерти С.Я.

На днях вероятно состоится экскурсия на несколько дней в Кириллов и Ферапонтов монастыри, известные своими фресками и живописью."

Примечание к этому примечанию:

На Кубенском озере на небольшом острове Каменный (его размеры всего 120 на 70 метров) находится основанный в 1260 г. Спасо-Каменный монастырь. В 1925 г. он был закрыт. Но его сооружения, несмотря на пожар, случившийся осенью 1925 г., были, по-видимому, в 1935 году в относительной сохранности: Спасо-Преображенский собор будет взорван в 1937 г.. Как говорят, ради попытки добыть кирпич для строительства Дома культуры.

2. ВЭИ - Всесоюзный электротехнический институт им.Ленина.

 

---- " ----

 

Н.Е. Веденеева - к Е.И. Авраменко

[адрес: Мелитополь ул. Дзержинского д.77] [на штемпеле: 19.8.34 Лозовая]

 

18/VIII

Не знаю, друг мой, застанет ли тебя эта открыточка в Мелитополе. Пишу в поезде, под'езжая к Ростову. Обратно вернулась по Военно Грузинской и очень довольна. Знаешь, бедняга Грановский чуть не погиб. Он сорвался в Дигории с двумя сотрудниками ВЭИ - женщ. и мужч. Те двое убиты. Грановский уцелел но по-видимому сильно пострадал, п.ч. туда, в горы, вызван хирург. Видно ему на роду написано погибнуть на Кавказе. Как ты, Козик? Ничего о тебе не знаю. М.б. ты уже в Москве? Крепко целую тебя и О.С. Твоя Н.

Привет Насте.

 

Послесловие.

В мае 2007 г. в сборнике ""Серебряный век" в Крыму: взгляд из XXI столетия. Материалы Четвертых Герцыковских чтений в г.Судаке 6-10 июня 2005 года", изданном Домом-музеем Марины Цветаевой в Москве, впервые были опубликованы материалы из архива Н.Е. Веденеевой, а именно:

- автобиография Н.Е. Веденеевой;

- стихотворения об Армении;

- стихотворение 1944-го года с посвящением С.Я.Парнок;

- письма Н.Е. Веденеевой, адресованные сыну Е.Л. Сиротинскому и Е.И. Авраменко;

- три стихотворения Е.Л. Сиротинского;

- несколько фотографий.

Материалы из веденеевского архива, размещенные на этом сайте, не повторяют публикацию в сборнике. Более того, цель этого размещения состоит отчасти и в том, чтобы устранить ляпы (смесь небрежности с произволом), присутствующие в сборнике, за которые я не могу принять на себя ответственность.

Моя роль в той публикации ограничилась предоставлением редактору сборника имеющихся у меня материалов и небольшого текста, написанного мною с целью побудить редактора опубликовать эти материалы с наименьшими сокращениями.

Так как я не представляла, каким будет объем будущей публикации, то сопроводила эти материалы минимальными примечаниями, содержащими основные биографические сведения о лицах, являющихся адресатами веденеевских писем, а также о лицах, в письмах упоминающихся.

Мне не была предоставлена возможность прочитать верстку. Я проверяла только примечания.

В результате мой текст, пересказанный редактором, превратился в предисловие отчего-то подписанное моим именем. В текст и даты отдельных писем были внесены корректировки без сверки с оригиналами.

Существенны ли допущенные ошибки? Как сказать. Например, стоящее в публикации первым, письмо Н.Е. Веденеевой к сыну, датированное в тексте письма 8/VIII, написанное на открытке с почтовым штемпелем Каширы 10.8.32, т.е. написанное 8 августа 1932 г. и отправленное из Каширы 10 августа, в сборнике сопровождено текстом: 8/VIII <1932> <Кашира>.

Получилось, что, когда Парнок писала "Самой себе" и "Восход в дыму...", Веденеевой в Кашине не было!

Этот и подобные казусы, вроде превращения женщины в мужчину (Лии Исаковны в Леонида Ивановича) заменой "она" на "он", к сожалению, портят впечатление от публикации в сборнике. На мой взгляд, публикация документов имеет смысл только тогда, когда она устраняет существующие домыслы, а не становится источником новых недоразумений.

Все же, хоть блин и вышел-таки комом, неоспоримое достоинство этой публикации состоит в том, что благодаря ей о существовании веденеевского архива узнали не только читатели стихов С.Я. Парнок, но и специалисты, изучающие ее жизнь и творчество.

Ольга Пахомова

Обсудить материалы на форуме Парнок С.Я. — Веденеева Н.Е.

 

Предыдущее

Следующее

Вы здесь: Серебряный век >> София Парнок >> Материалы из семейного архива Веденеевых-Сиротинских >> 1934 год