Ты думаешь, что я пишу рассказ? Нет. Я просто пытаюсь избавиться от еще одного кусочка темноты. Запереть свои страхи в дальнем углу шкафа, повесить огромный замок на дверях и потерять ключ. Знаешь, что самое страшное в темноте? То, что там нет света. Это не просто черный цвет, это - отсутствие цветов и форм. Просто - клубящееся бессветие. Оно пугает меня. Я стараюсь отрывать кусочки от этого полотна ужаса и прикалывать их к листу бумаги. Надеюсь, что за каким-нибудь из этих оторванных клочьев откроется звезда, которая сможет осветить мой мир. Мне кажется, что страхи, приколотые строчкой, уже не так страшны и опасны. Они больше похожи на бумажные конфетти, которые можно сдуть с ладони и наблюдать разноцветное кружение в порыве ветра. А разноцветный страх - это уже не страх, это не темнота, закрывающая звезды. Еще можно сделать из листа бумаги кораблик, выпустить его в весенний ручей, чтобы он плыл по радостно звенящим маленьким волнам, покачивая пестрым парусом написанного. И это тоже уже не страшно. Вот фраза, продолжающая отдаваться звоном в ушах, произнесенная захлебывающимся мужским голосом: "Я видел, голова была полностью оторвана и держалась только на лоскуте кожи... на лоскуте, понимаете, на лоскуте кожи..." Приколото. Машина, летящая по дороге, в сереющем летнем рассвете и жуткая мысль, что солнце не взойдет больше никогда, развевающиеся черные ленты на антенне и зеркалах... Приколото. Собака, всхлипывающая от ужаса, бегущая через празднично освещенный проспект, отброшенная в сторону автомобильным бампером и скорчившаяся на бордюре бесформенной кучкой шерсти... Приколото. Цветы, засыхающие в пыльной вазе, в зеленоватой мутной воде, рядом с фотографией, украшенной черной лентой... Приколото... А теперь взять все эти кусочки темноты, прикрепленные к бумаге, вырезать маленькими кружочками, раскрасить во все цвета радуги, превращая непроглядную тьму в кружево слов, подержать разноцветную кучку в ладонях и раскрыть их, подставляя ветру и солнцу. Подуй на конфетти вместе со мной. Пусть улетают...