Без риска быть... Николай Доля Астрология Живопись Имена Живое слово    Классика    Серебряный век    Психология    Сказки    Самиздат

Предыдущее

Клаудио Наранхо. Энеа-типологические структуры личности

Глава четвертая

Поиск счастья через боль (Энеа-тип IV)

1. Завистливая и мазохистская личность

Эмоциональное состояние зависти приводит к болезненному ощущению отсутствия чего-либо и к страстному желанию иметь то, чего у тебя нет; это относится и к ощущению добра как чего-то вне личности и что необходимо приобрести.

Будучи понятной реакцией на ранние разочарования и лишения, зависть формирует в психике фактор саморазочарования, так как страстное желание любви, к чему оно ведет, никогда не удовлетворяет хроническое чувство того, что ты плох, ущербен, напротив, оно стимулирует дальнейшее разочарование и боль.

Зависть в энеаграмме занимает место спутника тщеславия и соседствует с точкой 5, алчность, которая влечет за собой сравнимое с завистью ощущение лишения, хотя оно и приводит к иной позиции по отношению к переживанию отсутствия чего-либо. В то время как точка 4 представляет сильное стремление и страстную потребность в том, чего не хватает личности, точка 5 характеризуется психологическим побуждением не ждать ничего извне, позицией, ведущей, скорее, к сокрытию своей энергии, пристрастий и склонностей.

Связь зависти с тщеславием еще более важна, чем связь ее с алчностью, так как точка 4 входит в состав триады в правом углу энеаграммы, которая, как одно целое, тяготеет к чрезмерной заботе о собственном имидже. В то время как личность энеа-типа III идентифицируется с той частью «Я», которая касается идеализированного имиджа, личность энеа-типа VI идентифицирует себя с той частью психики, которая не соответствует идеализированному образу и всегда стремится к достижению недостижимого. Это личность, движимая тщеславием, которой не удалось достичь свей цели, так как в ней присутствует ощущение ущербности и бесполезности (точка 5).

Даже несмотря на то, что энеа-типы, обозначенные в позиции 4 и 5 (зависть и алчность), имеют общее ощущение бесполезности, вины и недостатка, и оба могут быть охарактеризованы как подавленные, во многих отношениях они сильно отличаются друг от друга. В то время как вина в зависти — это осознанная пытка, в алчности она частично завуалирована кажущейся моральной безразличностью (что свойственно также энеа-типу VIII и восстанет против собственных чрезмерных запросов и суждений), в то время как депрессия в зависти проявляется как явное горе, алчные люди часто не могут плакать или выразить свою боль, и их депрессия таким образом проявляется, скорее, как апатия и чувство опустошенности. Можно сказать, что энеа-тип V — это «сухая» депрессия в противоположность «мокрой» депрессии энеа-типа IV: так же, как алчность скрыта, зависть страстна. В этом проявляется четко дифференциация черт: сухая алчность апатична, мокрая зависть страстна; если первая — это пустыня, то вторая — трясина. (То, что французы пользуются словом envie, чтобы сказать «желание», подчеркивает тот вывод, что зависть — это самая страстная из страстей). В то время как энеа-тип V определяет внутреннюю атмосферу спокойствия, энеа-тип IV определяет внутреннюю атмосферу смятения и беспорядка. Наиболее характерный для энеа-типа IV аспект, кроме мотивации зависти, можно видеть в тенденции к самопожертвованию и разочарованию.

2. Структура черт характера

Зависть

Если понимать суть зависти как чрезвычайно сильное желание воплощения «хорошей матери», эта концепция совпадает с понятием «импульс каннибализма» в психоанализе, что может проявляться не только как любовный голод, но и как ненасытность и жадность в более обобщенном смысле.

Согласны мы или нет с Мелани Клейн в отношении завистливых фантазий, которые она приписывает младенцам*, я думаю будет правильным принять их в качестве символического выражения переживаний взрослых — и, что будет еще точнее, характерного процесса саморазочарования, что неотделимо от зависти как основной базы ее характеристики избыточных желаний. Верно это или нет, что начало зависти лежит еще во младенчестве, но часто зависть сознательно переплывает не в отношении матери, а в отношении брата или сестры, которым отдается предпочтение, и индивид стремится быть им или ею, а не самим собой в поисках родительской любви. Часто имеет место элемент сексуальной зависти, который Фрейд наблюдал в женщинах и — с точки зрения его сексуальной и биологической интерпретации — заклеймил как «зависть к пенису». А так как эта женская зависть часто переживается некоторыми мужчинами в явных эротических формах, мы можем говорить и о «зависти к вагине» — хотя я придерживаюсь мнения, что сексуальные фантазии проистекают из более базового феномена зависти пола, включающего чувство превосходства противоположного пола. Учитывая предубеждения нашей цивилизации, не удивительно, что зависть к мужскому полу проявляется чаще (и, действительно, женщины энеа-типа IV принимают самое энергичное участие в движении эмансипации женщин), но обе формы сексуальной зависти имеют место в случаях идентификации себя с противоположным полом, подчеркивая гомосексуальность и лесбиянство (что в энеа-типе IV встречается чаще, чем в любом другом характере).

* Зависть и благодарность (Лондон: Тэвисток, 1957).

Еще одна область проявления зависти — это социальная, здесь может быть продемонстрирована как идеализация высших классов и сильное побуждение продвинуться по социальной лестнице, что показал Пруст в «Памяти прошлого», так и в качестве полной ненависти соревновательности с привилегированным классом (как в «Красном и черном» Стендаля). Зависть может проявляться и в более утонченной форме постоянной жажды необычности и напряженности, а также неудовлетворенности всем обыденным и недраматичным.

Примитивное патологическое проявление этой тенденции — это симптом булемии, который я наблюдал в связи с характером энеа-типа IV; многие люди испытывают слабое эхо этого состояния: чувство болезненной пустоты внизу живота.

В то время как алчность и, еще более характерно, гнев — это скрытые черты в синдромах личности, частью которых они являются (так как они оба компенсируются психологической отчужденностью и такими реактивными чертами характера, как благожелательность и достоинство соответственно), в отношении зависти сама страсть очевидна, и, таким образом, человек страдает от противоречия между крайней необходимостью и наложенным табу. Кроме того, в свете этого конфликт между склонностью к сильной зависти и соответствующим чувством стыда и омерзения оттого, что ты завидуешь, можно понять «плохой имидж», — черту характера, описанную ниже.

Заниженная самооценка

Наиболее удивительная из всех черт характера, с точки зрения количества дескрипторов в ней, это та, которая ведет к плохой самооценке. В качестве специфичных характеристик можно назвать не только сам «плохой собственный имидж», но и другие, такие как «чувствовать себя неадекватно», «склонность к стыдливости», «чувствовать себя смешным», «чувствовать себя глупым», «уродливым», «отталкивающим», «испорченным», «губительным» и т.д. Даже хотя я и предпочел говорить о «низкой самооценке» отдельно от других черт (отражая тем самым создание независимого концептуального кластера дескрипторов), невозможно отделить феномен зависти от феномена низкой самооценки, который теоретики объективной реальности интерпретировали как следствие внедрения «плохого объекта». Это тот вид самоочернения, который создает «дыру», из которой проистекает ненасытность зависти в ее проявлениях прилипчивости, требовательности, способности вести на поводу, зависимости, излишней привязчивости.

Заостренность внимания на страдании

До настоящего времени я еще не говорил о кластере черт характера, отмеченных ярлыком «мазохизм». В то понятие нам нужно включить помимо страданий, которые возникают из-за низкой самооценки и разочарований из-за преуличенных потребностей, еще и использование боли как мстительной и неосознанной надежды обрести любовь через страдание. Индивидуумы энеа-типа IV в результате этих динамических факторов и основной эмоциональной диспозиции не только чувствительны, впечатлительны, страстны и романтичны, но также склонны страдать от одиночества и могут ощущать свою жизнь или жизнь вообще как нечто трагичное.

Обладая глубокими желаниями, склонные к ностальгии, в интимном плане одинокие, внешне часто апатичные, со светлыми глазами, они обычно пессимистичны, ожесточены и иногда циничны. Ассоциативные черты — это сетования, жалобы, уныние и жалость к себе. Особенно выделяется в горестном пейзаже психологии энеа-типа IV то, что имеет отношение к ощущению утраты, — обычно это отголоски действительно пережитых утрат и потерь, иногда оно присутствует как страх перед будущими несчастьями и особенно проявляется в склонности страдать от разобщенности и разочарований в жизни. В энеа-типе IV обращает на себя внимание предрасположенность скорбеть не только по людям, но и в отношении животных. Я думаю, именно в этом кластере мы ближе всего к сути характера этого энеа-типа, особенно в том, что он подразумевает заострение внимания и выражение страдания с целью обрести любовь.

Так же, как функциональный аспект слез в поведении детей — привлечь заботливое внимание матери, я думаю, плач взрослого — это тоже требование внимания к себе. В то время как дети энеа-типа III учатся блистать, чтобы привлечь внимание (а те, кто развил в себе характер энеа-типа V или энеа-типа VIII, не надеясь получить свое, предпочитают отнять силой), здесь личность учится привлекать «негативное» внимание посредством интенсификации потребности — что проявляется не только в нарочитости манер (через воображаемое усиление страданий и усиление выражения страданий), но также и в стремлении попасть в болезненные ситуации, то есть избрав болезненный курс жизни. Плач для личности энеа-типа VI может быть не только болью, но и удовлетворением. Осталось упомянуть, что (как напоминает нам слово «мазохизм») в страданиях может быть грустное очарование. Оно дает ощущение реальности, хотя на самом деле это и не так — ведь главный самообман энеа-типа IV — это преувеличение значения позиции жертвенности, что рука об руку идет с их «притязаниями», предрасположенностью к требовательности.*

* Сильвано Аристи «Эмоциональные нарушения» в American Handbook of Psychiatry, том III, главный редактор Сильвано Аристи Нью Йорк: Бэзик Букс, 1974). Аристи предложил именно этот термин «притязательность» для наиболее часто выражающей основы невротической депрессии личности, которую мы будем обсуждать в связи с энеа-типом IX).

«Целенаправленность»

Личности энеа-типа IV более, чем все другие, могут быть названы «любовеманами», их страстное желание любви подкрепляется сознанием, что обойтись без нее они не могут. «Зависимость» — следствие этого — может проявляться не только как стремление поддерживать отношения, не приносящие удовлетворения, но и как привязчивость — своего рода навязывание контакта, что, как кажется, происходит не из-за потребности в контакте, а из-за желания защитить себя от расставания или оттянуть его момент. Со страстным желанием любви и заботы часто наблюдаемая в личности энеа-типа IV «беспомощность», которая, как и в энеа-типе V проявляется в качестве мотивированной неспособности позаботиться о себе должным образом и может восприниматься как неосознанный маневр с целью обрести защиту. Нужда в финансовой помощи особенно может вызываться желанием чувствовать, что о тебе заботятся.

Благовоспитанность

Люди энеа-типа IV обычно считаются думающими, понимающими, деликатными, мягкими, нежными, сердечными, способными к самопожертвованию, скромными, иногда подобострастными. Воспитанные в них качества проявляются не только в создании образа «дать, чтобы получить», то есть в зависимости только от потребности любви, но и в преувеличенной идентификации собственных потребностей с потребностями других, что иногда делает из них заботливых родителей, сочувствующих работников сферы социальной помощи, внимательных психотерапевтов и борцов на стороне несправедливо обиженных. Черты характера, воспитанные в энеа-типе IV могут быть динамически восприняты как форма обольщения на службе у острой необходимости в другом человеке и его болезненного разочарования. Забота о других может быть мазохистски доведена до самопорабощения и, таким образом, ведет к саморазочарованию и боли, что, в свою очередь, активизирует требовательный и спорный аспекты этого характера.

Эмоциональность

Слово «эмоциональный», хотя и подразумевается в страданиях высокого уровня, заслуживает того, чтобы его рассмотрели отдельно, ввиду определяющего характера чувства, доминантности в структуре характера энеа-типа IV. Мы здесь наблюдаем «эмоциональный энеа-тип», также как и в случае с энеа-типом И, только здесь в большей степени примешиваются интеллектуальные интересы и сосредоточенность на самом себе. (Действительно, эти два типа характеров совершенно правильно определяются как эмоциональные, так как это слово подходит им в большей степени, чем жизнерадостной и обольстительной готовности помочь жадных и защитная теплота более откровенно страшащихся и зависимых трусов). Качество повышенной эмоциональности относится не только к романтическим чувствам, драматизации страданий, зависимости от любви и характеристикам благовоспитанности, но также и к выражению гнева. Завистливые люди остро чувствуют ненависть, и их вопли производят чрезвычайно большое впечатление. Существует еще одно качество, которое можно наблюдать и в энеа-типах II и III, в правом углу энеаграммы — это качество, названное в психиатрии «пластичностью», отражающее способность играть роль, дар модулировать выражение чувств.

Соревновательная заносчивость

Связанное с эмоциональной ненавистью, в этом типе людей иногда присутствует чувство превосходства в качестве компенсации низкой самооценки. Хотя личность может быть охвачена чувством самоунижения и ненависти к себе, отношение к внешнему миру в этом случае — это отношение «примадонны» или, по меньшей мере, очень выдающейся личности. Если претензии на особенность претерпевают крушение, они могут осложниться жертвенной ролью «непонятного гения». При таком повороте событий в личности часто развивается остроумие, способность поддержать интересный разговор и пр., в чем естественная склонность к воображению, анализу или эмоциональной глубине, например, подчинены тому, чтобы добиться необходимого контакта и желанию вызвать восхищение.

Изысканность

Склонность к изысканности (и соответственно антипатия к грубости) проявляется в таких дескрипторах, как «стиль», «нежность», «элегантность», «вкус», «артистичность», «чувствительность» и, иногда, «претензия на художественность», «притворность», «манерность» и «поза». Их можно понять как попытки со стороны личности компенсировать нелестное представление о самом себе (таким образом, можно считать, что низкая самооценка и утонченный самоидеал взаимно поддерживают друг друга); кроме того, они ведут к попыткам личности стать чем-то иным, чем то, что она из себя представляет, возможно, это связано с классовой завистью. Недостаток оригинальности, являющийся следствием таких имитаций, в свою очередь, стимулирует зависть к оригинальности, что точно так же, как попытка подражать оригинальным людям и желание изображать непосредственность, обречено на неудачу.

Артистичность

Характерная склонность энеа-типа IV к искусству более чем очевидна: по меньшей мере, один корень ее лежит в облагороженной черте характера, природа которой зависть. Она подпитывается также стремлением энеа-типа IV быть центром внимания. Другие компоненты — это возможность идеализировать боль через искусство, а также трансмутировать ее до тех пределов, когда она становится элементом в составе красоты.

Сильное суперэго

Изысканность, возможно, является наиболее характерным направлением, на пути к которому энеа-тип IV ищет возможность стать лучше, чем он или на есть на самом деле, и в поисках этих он проявляет дисциплину. В более общем плане, здесь имеет место типично сильное суперэго, что характер энеа-типа IV разделяет с энеа-типом I, но в целом энеа-тип IV более ясно понимает свои стандарты, и его или ее идеал более эстетичен или этичен. Вместе с дисциплиной (которая может доходить до мазохизма) черта суперэго энеа-типа IV включает дескрипторы настойчивости и действия по правилам. Любовь к церемониям также отражает как эстетико-изысканность, так и ориентацию на правила. Сильное суперэго влияет и на чувство вины в энеа-типе IV, стыд, ненависть к себе и самоочернительство.

3. Экзистенциальная психодинамика

В то время как у нас имеются достаточно веские причины считать, что истоки зависти лежат в неудовлетворенной потребности в привязанности в раннем детстве, и хроническое ощущение боли в этом характере можно понять как отголосок боли прошлой, нужно не забывать о том, что это может стать для людей энеа-типа IV ловушкой, где они могут застрять, бесконечно сокрушаясь о прошлом. Кроме того, так как хорошо известно, что ребенок остро нуждается в любви и стремится к ней, преувеличенный обязательный поиск любви в настоящем может рассматриваться как дисфункция и всего лишь мираж приблизительной интерпретации того, что так необходимо взрослому. Именно в этом, а не во внешних поддержке, признании, любви и лежит способность поддержать, признать и любить самого себя, а также возможность ощутить самого себя центром, противопоставленным «эксцентричному» ожиданию добра извне.

Можно рассматривать психологию энеа-типа IV с точки зрения объяснения бытия или сущности, образовавшуюся пустоту стремится «заполнить» зависть, и это, в свою очередь, закрепляется самоуничижением, поиском бытия через любовь и подражанием другим (я подобен Эйнштейну, значит, я существую). Психология энеа-типа IV сложилось как бы под воздействием принятого на раннем этапе жизни суждения: «Меня не любят, значит, я ничего не стою», и сейчас он добивается собственного признания через любовь, которой когда-то не хватало (люби меня, чтобы я знал, что я чего-то стою), и через процесс самоочистительного искажения — через стремление к чему-то иному, заведомо лучшему и более благородному, чем то, что он или она есть.

Эти процессы саморазрушительны, так как однажды обретенная любовь перестанет цениться («Раз он меня любит, он ничего не стоит»), или, стимулируя невротические претензии, ведет на этой основе к разочарованию и обесцениванию; или, более обобщенно, стремление существовать, подражая стандартам собственного идеала на базе самостремления и слепоты по отношению к ценности своего истинного «я» (так же, как стремление к экстраординарному ведет к отрицанию ординарности). Благодаря этому, энеа-тип IV нуждается, ко всему прочему, в том, чтобы интуитивно проникнуть в эти ловушки, и более, чем другие характеры, он нуждается в самоподдержке: самоподдержке, которая возникает в конечном итоге, в результате осознанного одобрения и чувства собственного достоинства и удовлетворенности жизнью во всех ее формах.

В зависти имеет место патология ценностей, что можно объяснить в свете метафоры (я отыскал ее в «Книге добродетельной любви» Хитского Протоиерея)* о собаке, которая несла кость, и, приняв свое отражение в водоеме за другую собаку, несущую более привлекательную кость, погналась за ней, теряя кость, которую несла сама. Можно сказать, что отраженной кости не «существовало» также, как не существует ни идеализированного и ни вызывающего неодобрение собственного имиджа.

* Zibro de Bien Amop, изд. Мария Брен Мариньо (Мадрид, издательство Кастилия, 1982).

Следующее