Без риска быть... Николай Доля Астрология Живопись Имена Живое слово    Классика    Серебряный век    Психология    Сказки    Самиздат

Предыдущее

Клаудио Наранхо. Энеа-типологические структуры личности

Глава вторая

Эгоцентричное великодушие (Энеа-тип II)

1. Гордость и наигранность

В христианской идеологии гордость считается не только одним из смертных грехов, но первым и самым серьезным — более фундаментальным, чем другие. В величайшем памятнике христианского мироощущения, «Божественной комедии» Данте, мы видим Люцифера, чья гордыня заставила его сказать «Я» перед лицом Единого, в сердце самого ада, изображенного в виде конусообразной воронки, ведущей к центру земли. Эта огромная пещера, согласно мифу Данте, образовалась под тяжестью обуянного гордыней ангела, упавшего с небес. По склонам чистилища пилигримы спускаются террасами, символизирующими грехи; гордыня располагается на самой нижней, у подножия горы.

Близкий по периоду творчества к Данте Чосер в «Кентерберийских рассказах»* дает нам хорошее, но не полное характерологическое определение гордецов в «Рассказе священника», который, в сущности, представляет собой проповедь о грехах. Среди «порченых побегов, порождаемых гордыней», он упоминает: непослушание, хвастовство, лицемерие, пренебрежение, высокомерие, наглость, дерзость, восторженность, нетерпеливость, негодование, самоуверенность, непочтительность, упрямство и тщеславие. Картина, которую составляют эти черты, характеризует личность, не только осознающую свою собственную ценность, но делающую это с агрессивным самовозвеличиванием, противопоставлением себя другим и неуважением к признанным ценностям и авторитетам.

* «Кентерберийские рассказы», современное английское издание Дж.Ю. Николсона (Нью-Йорк: Гардсн сити букс, 1934).

Каким бы правдивым ни был портрет Чосера, ему не удается передать всю шкалу проявлений характера, центр которого — гордость. Фундаментальным для него является стратегия «давать», с целью как обольщения, так и самовозвеличивания. «Официальной психологии» энеа-типа II не удалось правильно описать характерное фальшивое великодушие, присущее этой личности, так как описание истеричного характера подчеркивало импульсивный эгоцентризм, в то время как было бы точнее говорить о второстепенности эгоцентризма и кажущегося великодушия. Описание истеричного характера склонно также интерпретировать эротизм истеричной личности как феномен, имеющий исключительно сексуальные корни, в то время как, возможно, будет правильнее отнести эротизм к средствам обольщения, инспирированным желанием любви.

Взгляд на гордыню как на более греховную личность, чем остальные, может быть хорошей воспитательной стратегией в борьбе против легкого отношения гордых людей к своей жизни, хотя это и не выражает взгляда того психологического направления, которое я представляю на страницах этой книги. В соответствии с просто анализом все страсти представляют одинаковое значение, и хотя одна из них и считается более фундаментальной — основа или психологическое затихание, — это не есть определение степени греховности или классификация прогностики. Положение точки 9 в центре энеаграммы указывает на тот факт, что леность может восприниматься как нейтральная средняя точка спектра страстей и что активное неведение, хотя оно и присутствует в каждом ущербном сознании, является основой феномена энеа-типа IX.

Мы можем рассматривать гордыню как страсть к самонапыщенности или, другими словами, страсть возвеличиванию своего имиджа.

Соответствующую фиксацию, или фиксированное и безоговорочное предубеждение, сопровождающее гордыню, Ичазо с успехом назвал «лестью» и «эго-лестью», он не только определил место лести по отношению к другим людям, но и по отношению к самому себе, что подразумевает самовозвеличивание. Это слово имеет тот недостаток, что вызывает представление о личности, чье поведение — в основном, лесть, в то время как реальность такова, что эта личность подвержена не только лести, но и в равной степени презрению. Такая личность льстит тому, кто, будучи близок, потворствует его гордости и презирает большинство других людей из кичливого превосходства. Более, чем кто-либо другой, гордецы проявляют то, что Идрис Шах назвал ДВК — «действия взаимного комфорта».*

* Идрис Шах. Отражение (Зенит Букс, Лондон, 1968 г.)

С этой позиции энеаграммы мы видим, что гордыня стоит в ее «истеричном» углу, нацеленная на поглощенность собственным имиджем, что является сущностью тщеславия. Обо всех характерах, располагающихся в этом углу — II, III и IV, — мы можем сказать, что здесь действует ошибочное чувство бытия в том, что другие видят и ценят, таким образом, это, скорее, воображаемое «Я», или «Я» истинное, к чему тяготеет психология, из чего вытекают действия и на чем базируется шкала ценностей личности.

Точки 2 и 4 находятся в противоположной стороне по отношение к точки 3 и обозначают соответственно расширение и сокращение собственного имиджа. Там, где зависть ведет к грусти, гордость, как правило, поддерживается внутренней атмосферой веселья, энеа-тип IV — это «трагик», энеа-тип II — «комик».

Точно так же, как и с другими группами противоположных характеров в энеаграмме, существует тесная связь между теми характерами, которые стоят в точках 7 и 2. И обжоры, и гордецы, мягкие, приятные и теплые люди, об обоих можно сказать, что они обольстительны и оба они подвержены нарциссизму в общем ощущении бытия, будучи восхищены собой. Кроме того, оба они импульсивны; более того, они оба используют обольщение в угоду своей импульсивности, хотя делают это по-разному: гордец обольщает эмоционально, чревоугодник интеллектуально. Основная разница между этими двумя характерами в том, что в то время как чревоугодник дружелюбен и дипломатичен, гордец может быть как приятен, так и агрессивен (таким образом, как я иногда отмечаю, их девизом может быть «занимайся любовью и войной»). Их нарциссизм также различен. Можно сказать, что в первом случае он испытывает влияние интеллектуального аппарата: шарлатанство в широком смысле слова; в энеа-типе II он основанна на более простодушной самовлюбленности и эмоциональном процессе любви к себе посредством идетификации себя с возвеличенным имиджем и подавлении обесцененного имиджа. Кроме того, нарциссизм чревоугодника направлен больше внутрь себя, что делает его арбитром собственных ценностей, как сказал Самюэль Батлер, описывая один из характеров, «свой собственный посланник к самому себе»*. Энеа-тип II больше направлен вовне и, таким образом, в его возвеличенном имидже больше заимствованных ценностей. Полярность существует также между энеа-типами IX и VIII, гордыня и вожделение: оба типа импульсивны и высокомерны, хотя энеа-тип II чаще всего считает, что он настолько хорош, что нет нужды в конкуренции, тогда как вожделение чрезвычайно состязательно и явно надменно. В современной психологии характерологическая совокупность энеа-типа II известна как «истеричность» или «наигранность» личности, хотя я не знаю никаких возражений по поводу того, что гордыня является основным аспектом его динамики.

* Самюэль Батлер, «Характеры» (Кливленд: Кеиз Вестерн Юпиверсити, 1970).

2. Структура основных черт характера

Гордость

В то время как несколько описательных терминов можно сгруппировать по критерию прямого проявления гордыни, а именно: воображаемое преувеличение самоценности и привлекательности, «игра роли принцессы», требование привилегий, хвастовство, желание быть центром внимания и так далее, — есть и другие, которые можно назвать психологическими следствиями гордыни, к ним я сейчас и обращаюсь.

Потребность в любви

Острая потребность в любви в людях энеа-типа II может иногда скрываться за их характерной независимостью, особенно при наличии разочарований и униженной гордости. Гордая личность редко может состояться в жизни без большой любви. Преувеличенно романтическая ориентация энеа-типа II может быть результатом ранних любовных разочарований, ассоциирующихся с опытом утраты уверенности в собственной значимости. Так же, как необходимость подтверждения преувеличенного чувства собственного достоинства ведет к эротическим мотивациям, гордость приводит к потребности в любви (что, в свою очередь, проявляется в физической и эмоциональной близости), так как потребность считать себя чем-то особенным удовлетворяется через любовь другого человека. Потребность близости энеа-типа II делает личность «чувствительной», а на более утонченном уровне ведет к нетерпимости, к ограничениям и инвазии. Кроме того, сильная потребность в любви гордецов делает их «слишком погруженными» в отношения и собственниками. Существует собственничество, подкрепленное таким видом обольщения, породившее выражение «роковая женщина» (что предполагает, что обольщение служит деструктивным побуждениям).

Гедонизм

Гедонизм также может пониматься как черта характера, связанная с потребностью в любви, когда желание удовольствия может служить заменителем самого удовольствия. Действительно, эти люди нуждаются, как правило, в любви эротической, деликатно проявляемой в нежности, в соответствии с чем они отождествляют понятие быть любимым с понятием получать удовольствия, как в волшебной сказке братьев Гримм «Принцесса на горошине», чья благородная кровь определилась тем фактом, что ее беспокоила горошина под матрацами. Любящая и нежная личность энеа-типа II может превратиться в фурию, если ей не потворствовать и не дать возможности чувствовать себя любимой, потакая ей, как избалованному ребенку.

Постоянное стремление к удовольствиям энеа-типа II естественно определяет веселье в людях наигранных, с их искусственной удовлетворенностью и оживлением. Оно отражается также в склонности чувствовать себя разочарованным, если им не доставляют удовольствия специально (посредством внимания, новизны, стимуляции), из-за нетерпимости к рутине, дисциплине и другим препятствиям на пути к беззаботной, веселой жизни.

Обольщение

Понятно, что личность, характерной чертой которой является наигранность, склонная стремиться к любви и удовольствиям, страстно заинтересована также в том, чтобы быть привлекательной. Можно сказать, что такие люди «работают» над этим и являются прежде всего обольстительными. Существуют черты характера, которые можно, в свою очередь, воспринять как инструменты обольщения — как эротического, так и социального. Так, люди этого типа являются любящими. Те, кто нуждается в привязанности, вследствие того, что не чувствуют себя в этой области в безопасности, полны теплоты, поддержки, чувствительности, сочувствия... даже если их проявление любви может быть вызвано чувствами, определяемыми как «поверхностные», «непостоянные», «нестабильные» и т.д. Поддержка, которую обольстительно предлагает эта личность, — это то, что можно назвать эмоциональной поддержкой, или моральной поддержкой, в том смысле, что это безоговорочно друг, хотя он может оказаться не столь готов помочь, как можно было бы предположить, исходя из его выражения чувств (энеа-тип III и другие могут быть более полезны, если дело дойдет до практической помощи). Таким образом, в их очаровательности проявляется не только артистичное выражение любви, но и неспособность отдавать, и, говоря мотивированно, это тот вид великодушия, который «отдает, чтобы получить».

Лесть тоже можно считать средством обольщения, присущим личностям энеа-типа II. Нужно отметить, что энеа-тип II льстит только тем, кого стоит очаровывать.

Таким образом, эротизм является одним из средств обольщения. Если мы посмотрим на эротические притязания артистических натур, как на средство, служащее более широкой цели доказателььства личной значимости (а не в биологическом фрейдовском смысле), я думаю, мы сможем лучше понять и эротизм, и гордость.

Самоуверенность

В месте с острой потребностью в любви и всего, что отсюда вытекает, в качестве характеристики энеа-типа II можно назвать домирование как производное гордыни. В отличие от грубой тиранической требовательности энеа-типа VIII и морализма энеа-типа, который добивается своего, пользуясь авторитетами, энеа-тип II достигает желаемого посредством дерзкой самоуверенности — chutzpah. Это самоуверенность человека, основанная на четком понимании себя, стимулированная сильным несдерживаемым побуждением, что усиливает энергетику ауры этого склонного к приключениям характера. (Как я уже отмечал, гордый характер заключает в себе резкую комбинацию нежности и неуживчивости).

Другой дескриптор, относящийся к этой категории самоуверенности, — это своенравие, черта характера, побуждающая «делать все по-своему», даже не гнушаясь эмоциональной «сцены» битья тарелок.

Заботливость и ложное благополучие

большое значение в структуре гордого характера имеет подавление потребностей там, где замешана гордость. Как бы много мы ни имели дела с жизнелюбивыми личностями, которые, казалось бы, всегда стремятся к волнениям и высоким драмам, они, как правило, не осознают и слишком горды, чтобы раскрыть свои потребности, которые побуждают их доставлять удовольствия и быть экстраординарными.

У гордых, как предполагается, всегда все хорошо и даже больше, чем хорошо, и, чтобы подтвердить это, они и в самом деле должны искать удовольствий в качестве компенсации. И все же ничего не может быть хуже, чем испытывать ощущение потребности в любви, ведь гордость в процессе персонального развития личности стала практически неотделима от собственного имиджа, скорее, дающего, чем принимающего, это и наполняет его чувством удовлетворения от собственного переполняющего великодушия.

Подавление потребностей подкрепляется не только гедонизмом, но и косвенной идентификацией с потребностями других, тех, на которых направлена симпатия, сочувствие и обольстительное лелеяние. Исходя из этого можно понять то, что личность энеа-типа II часто привязана к Детям. Она олицетворяет не только неограниченное сумасбродство, но и малышей с их потребностью в защите. Она представляет гордость в том смысле, что может предложить любовь, одновременно скрыто удовлетворяя свою потребность в любви.

Артистичность

Я мог бы озаглавить этот кластер черт характера «артистичное исполнение собственного идеализированного имиджа», подчеркивая то, что может быть абстрагировано в качестве доминирующей стратегии энеа-типа II, в котором ложная любовь и ложное самоудовлетворение являются сильными формами выражения. Однако характеристика привязанности может рассматриваться только как одна из граней типичного идеального имиджа, с которым идентифицирует себя гордая личность. Такой имидж содержит еще и характеристику «счастливый», что мы уже рассматривали, анализируя обольстительность, независимость, включающую в себя отрицание зависимости от потребностей, а также характеристику, для которой слово «свободный» может быть лишь приблизительным термином, если его понимать не как действительную свободу освобождения от характерологических структур, но как свободу от своенравия, импульсивности и сумасбродства. Эта свобода — идеал импульсивного удовлетворения, не только служащий целям гедонизма, но также позволяющий избежать унижения необходимости признать чью-то силу, социальные установки и все виды принуждения. Энеа-тип II не только слишком горд, чтобы признать все эти правила, он восстает против авторитета вообще — часто озорно и с юмором.

Кроме того, «сила», которую можно рассматривать вместе с умом в качестве средства привлечь внимание (что питает поиск удовольствий), может рассматриваться как составная часть более широкого аспекта, чем собственный имидж в жизни. Это не только склонность, это форма позы и возможность поддерживать иллюзию позитивности. Артистичная поза энеа-типа II противостоит попыткам энеа-типа III состояться в идеализированном плане посредством достижений и демонстраций — подобно его артистичным манипуляциям (через скандальное выражение эмоций), противостоит несдержанности энеа-типа III, вытекающей из нарушения самоконтроля.

Восприимчивая эмоциональность

В то время как энеа-типы IV и II явно самые эмоциональные из всех типов энеаграммы, энеа-тип II можно рассматривать как более специфично-эмоциональный тип, поскольку в энеа-типе IV эмоциональность часто сосуществует с интеллектуальным интересом, тогда как энеа-тип II не только чувствующий тип, но и часто антиинтеллектуальный.

3. Экзистенциальная психодинамика

Если понимать гордость как результат ранних разочарований в любви, что в детском сознании соответствует собственной беспомощности (таким образом возникает импульс к обретению значимости и к непременным постоянным особым действиям, направленным на компенсацию этих ранних разочарований), можно ошибочно интерпретировать гордость как развитие потребности в любви. Это может привести к тому, что телега окажется впереди лошади, так как острая потребность в любви у личностей энеа-типа II, скорее всего, следствие гордости, чем более глубокая предпосылка. В том плане интерпретации, которого мы до сих пор придерживались, целью которого является замена теории либидо, касающейся невротических желаний, экзистенциальной теорией, мы можем рассматривать гордость (как и каждую из страстей) в качестве компенсации осознанной недостаточной значимости, что идет рука об руку с размыванием чувства собственного бытия — естественной, первичной и истинной основой для чувства собственной значимости личности.

Можно сказать, что, несмотря на кажущийся душевный подъем, жизнелюбие и яркость, в гордом характере скрывается тайное осознание пустоты — осознание, трансформированное в боль с истеричными симптомами,' в эротизм, и склонность к любовным отношениям. Вопреки обычно интерпретации этой боли как боли любви, будет точнее не отделять ее от всеобщей боли крушения самосознания вне типовых характеристик. В этом случае можно понять, что она трансформируется не только в либидо, но, интерпретируясь как личная незначительность, она питает волю к Достижению значимости, что в природе гордости.

Такая интерпретация полезна, так как она ориентирует нас на поиск того, что в современной жизни человека укрепляет эту «дыру» в центре личности. Не трудно понять, как эта дыра возникает, так как, как отметил Хорни, вступить на путь стремления к славе означает почти то же, что продать душу дьяволу — в той мере, в какой энергия личности направлена на достижение имиджа, а не на обретение самого себя.

Чувство бытия основывается на интегрированной целостности собственного опыта и несовместимо с подавлением своих желаний, так же как несовместимо оно с неспособностью жить своей истинной жизнью (занятостью изображения идеального имиджа для избранной аудитории сочувствующих). Волнение может привлечь внимание и время от времени служить в качестве тикового успокоителя, но всего лишь на воображаемом уровне самосознания. То же самое можно сказать и об удовольствии. В поисках удовольствий и развлечений человек утрачивает себя и приобретает желание жить в постоянном экстазе, являясь центром внимания.

Ложное благополучие, таким образом, приговорено к тому, чтобы быть эмоциональной ложью, в которую личность до конца не верит, иначе ему или ей не нужно было бы продолжать неистово стремиться заполнить глубоко ощущаемую дыру небытия. Если это тиковая недостаточность питает гордость и, косвенно, все здание характера, основанного на гордости, то тиковая недостаточность, в свою очередь, порождается каждой чертой характера, которые составляют его структуру: веселостью, предполагающей (подавлением грусти) «утрату реальности», гедонизмом, который в своей погоне за немедленным удовлетворением желаний достигает всего лишь заменителя удовлетворения, а не того, чего требует развитие, принципиальной недисциплинированностью, сопровождающей гедонизм с его свободными и несдержанными качествами «истерии», что также мешает достижению тех жизненных целей, которые приведут к более глубокому удовлетворению и т.д. И в заключение: в осознании этого порочного круга, где тиковая недостаточность питает гордость, которая, в свою очередь, в своих проявлениях поддерживает тиковую недостаточность, лежит надежда целительства, так как цель терапии не должна ограничиваться тем, чтобы обеспечить хорошие взаимоотношения, которые отсутствовали в раннем периоде жизни, она может включать задачу переориентации личности на самоосознание и выработку того глубокого удовлетворения, которое приходит от подлинного существования.

Следующее