Без риска быть... Николай Доля Астрология Живопись Имена Живое слово    Классика    Серебряный век    Психология    Сказки    Самиздат «Без риска быть...» проект Николая Доли

---

Пауло Коэльо

Предыдущее

Зима и весна

В течение двух последующих месяцев Уикка посвящала Бриду в первые тайны волшебства. Как она говорила, женщины понимали эти темы быстрее мужчин, потому что каждый месяц в их телах проходил полный цикл Природы: рождение, жизнь, смерть. «Цикл Луны»,— говорила она.

Брида купила тетрадь и записывала в нее все свои психологические испытания, начиная с их первой встречи. Тетрадь надо было всегда поддерживать, а на ее обложке была изображена пятиконечная звезда, которая связывала все, что было написано, с Традицией Луны. Уикка рассказала ей, что у всех волшебниц были такие тетрадки, известные под названием «Книга Теней» , в честь сестер, погибших во время четырех веков охоты на ведьм.

—Почему я должна делать все это?

—Мы должны пробудить Дона. Без него все, что ты можешь познать, это лишь Малые Тайны. Дон — это твой способ служить миру.

Брида должна была поддерживать угол в доме, где был размещен небольшой молитвенник, со свечой, зажженной днем и ночью. Свеча, согласно Традиции Луны, была символом 4 элементов и содержала в себе землю в виде фитиля, воду в виде парафина, огонь, который горел, и воздух, который позволял огню гореть. Свеча также служила напоминанием того, что у нее была миссия, которую надо было выполнить, и что она была связана этим долгом. Только свеча могла находиться в поле зрения. Все остальное должно было быть спрятано на полке или в ящике. Со времен Средневековья Традиция Луны требовала, чтобы колдуньи окружали свою деятельность максимальной секретностью; некоторые пророчества предупреждали, что в конце тысячелетия Тучи вернутся.

Каждый раз когда Брида приходила домой и смотрела на горящее пламя свечи, она чувствовала странную, почти священную ответственность.

Уикка сказала, чтобы она всегда обращала внимание на любой шум, происходящий в мире. «В каком бы месте ты ни находилась, ты можешь услышать шум мира,— сказала волшебница.— Это шум, который никогда не прекращается, он в горах, в городе, на небе, в глубине моря. Этот шум, похожий на вибрацию, это Душа Мира, которая преобразовывается, идя к свету. Волшебница должна быть внимательна к этому, потому что это важная вещь на ее пути».

Уикка также объяснила, что Древние общались с нашим миром посредством символов. Несмотря на то, что никто не слышал, что язык символов был забыт почти всеми, Древние никогда не прекращали говорить.

—Они такие же создания, как и мы?— спросила однажды Брида.

—Мы — это они. И неожиданно мы понимаем все то, что мы обнаружили в прошлых жизнях, и все то, что великие ученые записали во Вселенной. Иисус сказал: «Царство Небесное похоже на человека, который бросил семя в землю: он спит и бодрствует день за днем, но семя прорастает и растет, а он даже не знает, как.» Человеческая раса всегда пьет из этого неиссякаемого источника, и когда все говорят, что он потерян, он находит способ выжить. Он выжил, когда обезьяны изгнали людей с деревьев, когда воды покрыли землю. И выживет, когда все будут готовиться к концу света. Мы ответственны за Вселенную, потому что мы — Вселенная.

Чем больше времени она проводила рядом с ней, тем чаще Брида замечала, какой красивой она была.

Уикка продолжала обучать ее Традиции Луны. Она попросила ее сделать кинжал из железного листа, обрезанного с двух сторон, чтобы он был неровным и похож на пламя. Брида искала везде, не найдя ничего похожего; но Лоренс решил проблему, попросив химика — металлурга, работавшего в их Университете, сделать такой лист. Это был его способ сказать, что он уважает поиск Бриды.

Кинжал был освящен Уиккой во время сложного ритуала, который был сочетанием магических слов, рисунков угольным карандашом на клинке и ударов ложкой. Кинжал надо было использовать как продолжение собственной руки, в его клинке сосредотачивалась вся энергия тела. Поэтому волшебницы использовали волшебную палочку, а волшебникам нужны были мечи.

Когда Брида удивилась рисункам из угля и ударам ложки, Уикка сказала, что во времена охоты на ведьм волшебницы были вынуждены использовать материалы, которые бы могли перепутать с предметами обихода. Эта традиция поддерживалась сквозь времена в случае клинка, угля и ложки. Настоящие материалы, которые использовали Древние, были целиком утеряны.

Брида научилась сжигать ладан и использовать клинок в магических кругах. Был один ритуал, который она обязана была совершать каждый раз, когда луна сменяла фазу: она подходила к окну с бокалом, полным воды, и позволяла луне отражаться на поверхности жидкости. Потом она делала так, чтобы ее лицо тоже отразилось в воде таким образом, чтобы образ луны был помещен в центр ее головы. Когда она полностью сосредотачивалась, она резала воду клинком, разбивая себя и луну на несколько отражений. Воду надо было тут же выпить, и тогда сила луны росла внутри нее.

—Ничто из этого не имеет смысла,— сказала Брида как-то.

Уикка не придала этим словам значения: она тоже думала так когда-то. Но снова вспомнила слова Иисуса о том, что росло внутри каждого, а он не знал, каким образом.

—Не важно, имеет это смысл или нет,— добавила она.— Помни о Темной Ночи. Насколько больше ты будешь делать все это, больше будут общаться Древние. Сначала так, что ты и не поймешь, это только их душа, которая слушает. Однажды голоса снова будут разбужены.

Брида не хотела ограничиваться пробуждением голосов, она хотела узнать свою Вторую Половину. Но она не обсуждала такие вещи с Уиккой.

Та запретила ей снова возвращаться в прошлое. Уикка говорила, что это необходимо только в отдельных случаях.

—И не используй карты, чтобы увидеть будущее. Карты служат лишь для бессловесного роста, который проникает так, что ты его не ощущаешь.

Брида должна была раскладывать таро три раза в неделю и смотреть на разбросанные карты. Не всегда появлялись видения, а когда они появлялись, то, в основном, это были непонятные сцены. Когда она протестовала против видений, Уикка говорила ей, что эти сцены имеют настолько глубокий смысл, что она еще не способна охватить его.

—Почему я не должна читать судьбу?

—Только настоящее имеет власть над нашими жизнями,— отвечала Уикка.— Когда ты читаешь судьбу по картам, ты переносишь будущее в настоящее. А это может принести большой вред: настоящее может манипулировать твоим будущим.

Раз в неделю они ходили в лес, и волшебница открывала секреты тайн. Для Уикки каждая вещь в этом мире несла печать Господа, особенно растения. Некоторые листочки были похожи на сердце и были хороши для лечения сердечных болей, в то время как цветы, чья форма напоминала глаза, лечили от зрительных недугов. Брида стала чувствовать, что многие травы действительно были похожи на человеческие органы, а в книге по народной медицине, которую Лоренс смог взять в библиотеке университета, нашла исследования, которые доказывали, что традиции крестьян и волшебниц могли быть правильными.

—Господь разместил в лесу свою аптеку,— сказал Уикка однажды, когда они отдыхали под деревом,— что бы все люди были здоровы.

Брида знала, что у ее учительницы были другие ученики, но было трудно увидеть их: собака всегда лаяла в определенный час. Несмотря на это, она уже сталкивалась на лестнице с какой-то женщиной, девушкой ее возраста и хорошо одетым господином. Брида прислушивалась к их шагам, и старые ступени оглашали их цель: квартира Уикки. Как-то раз Брида рискнула спросить о других учениках.

—Сила колдовства — коллективная сила,— ответила Уикка.— Доны, которые поддерживают энергию работы в движении, различны. Один зависит от другого.

Уикка объяснила, что существует 9 Донов и что как Традиция Солнца, так и Традиция Луны пыталась сохранить их в течение веков.

—Какие это Доны?

Уикка сказала, что она ленивая и живет только вопросами, что настоящая колдунья — человек, заинтересованный в любом духовном поиске в мире. Она сказала Бриде, чтобы та чаще читала Библию («где находится вся потаенная мудрость») и искала Донов в Первой Эпистоле Святого Павла от Корифеев. Брида поискала и нашла 9 Донов: слово мудрости, слово знания, вера, излечение, происхождение чудес, пророчество, общение с духами, языки и способность к интерпретированию.

Именно тогда она поняла, какого Дона ищет: общения с духами.

Уикка научила Бриду танцевать. Она сказала ей, что та должна двигать тело в согласии с шумом мира, движение присутствует всегда. Не было никакой особой техники, было достаточно лишь осуществлять любое движение, приходившее в голову. Даже при этом Брида с трудом научилась действовать и танцевать без логики.

—Маг из Фолка научил тебя Темной Ночи. В обеих Традициях, которые, на самом деле, едины, Темная Ночь — это единственный способ расти. Когда ты вступаешь на путь магии, первое твое действие — отдаться большей силе. Мы будем сталкиваться с вещами, которые никогда не сможем объяснить.

Ничто не будет логично, как мы привыкли. Мы будем понимать все только нашим сердцем, и это может немного напугать нас. Очень долго путешествие будет казаться нам темной ночью. Любой поиск — это акт веры. Но Господь, которого труднее понять, чем Темную Ночь, ценит наш акт веры. И берет нашу руку, и ведет нас сквозь Тайны.

Уикка говорила о Маге без какой-либо злобы или горечи. Брида ошибалась: у нее никогда не было с ним любовной связи; это было написано в ее глазах. Возможно, раздражение в тот день было только из-за разницы выбранных путей. Колдуны и Маги были тщеславны, и каждый хотел доказать другому, что именно его поиск более верный.

Вдруг она поняла, о чем думала.

Уикка не была влюблена в Мага. Ее глаза говорили об этом. Она уже видела фильмы на эту тему. Книги. Все умели распознавать глаза влюбленного человека.

«Я понимаю простые вещи только тогда, когда впутываюсь в сложные»,— подумала она про себя. Возможно, однажды она сможет последовать Традиции Солнца.

Уже была середина осени и холод был невыносимым, когда Бриде позвонила Уикка.— Давай встретимся в лесу. Через 2 дня, в ночь новой луны, немногим ранее заката,— это было все, что она сказала.

Брида провела эти 2 дня в раздумьях о встрече. Она совершала свои обычные ритуалы, танцевала под шум мира. «Я бы предпочла, чтобы это была музыка»,— думала она, когда должна была танцевать. Но она уже почти привыкла двигать своим телом в согласии с той странной вибрацией, которую ощущала лучше ночью или в тихих местах, как, например, церковь. Уикка сказала, что когда она танцует под музыку мира, душа объединялась с телом и исчезало напряжение. Брида начала обращать внимание на то, как люди шли по улицам, не зная, куда деть руки, не двигая бедрами и плечами. Ей хотелось объяснить, что мир играл мелодию; если бы они немного потанцевали под эту музыку, позволяя телу хаотично двигаться хотя бы несколько минут в день, они бы чувствовали себя гораздо лучше.

Тот танец, тем не менее, исходил из Традиции Луны, и только волшебницы знали его. Должно быть, в Традиции Солнца было нечто похожее, даже если никому не хотелось изучать его.

—У нас не получается сосуществовать с тайнами мира,— говорила она Лоренсу.— Но, однако, все они перед нами. Я хочу быть волшебницей, чтобы мочь их видеть.

В назначенный день Брида отправилась в лес. Она проходила среди деревьев, чувствуя магическое присутствие духов Природы. Шестьсот лет назад этот лес был священным местом для священнослужителей-друидов, пока в один прекрасный день Святой Патрик не изгнал всех змей из Ирландии и все культы друидов не исчезли. Тем не менее, уважение к этому месту передавалось из поколения в поколение, и даже сейчас жители соседней деревни уважали и боялись этого места.

Она нашла Уикку на поляне, одетую в свою мантию. Рядом с ней было еще 4 человека, все были одеты обыкновенно, все были женщинами. На том месте, где раньше она заметила пепел, был зажжен костер. Брида посмотрела на огонь с необъяснимым страхом; она не знала, было ли это из-за той части Лони, которую она несла в себе, или огонь был чем-то, что она уже проходила в других перевоплощениях.

Пришли еще женщины. Были люди ее возраста и люди старше, чем Уикка. Всего было 9 человек.

—Я не позвала мужчин сегодня. Мы будем ожидать царствия Луны.

Царством Луны была ночь.

Они стояли вокруг костра, разговаривая о самых обычных вещах, и у Бриды было чувство, что ее позвали на чай у крестной, только декорации были другими.

Тем не менее, когда небо покрылось звездами, атмосфера изменилась. Со стороны Уикки не было необходимости давать какие-либо указания; постепенно разговор затих, и Брида спросила себя, настал ли момент, когда они все были сосредоточены на присутствии огня и леса.

После некоторого молчания Уикка заговорила:

—Один раз в год, именно в эту ночь, колдуньи всего мира собираются, чтобы произнести молитву и отдать почести своим предкам. Так велит Традиция; в десятую луну мы должны собираться вокруг костра, который являлся жизнью и смертью для многих наших преследуемых сестер.

Уикка достала из своей мантии ложку.

—Это символ,— сказала она, показывая всем ложку.

Женщины продолжали стоять и взялись за руки. Потом, подняв их, они стали слушать молитву Уикки.

—Пусть благословение Девы Марии и ее сына Иисуса падет на наши головы в эту ночь. В нашем теле спит Вторая Половина наших предков; пусть Дева Мария благословит нас. Пусть она благословит нас, потому что мы женщины и сейчас живем в таком мире, где мужчины нас любят с каждым разом все больше и все больше понимают нас. Тем не менее, в нашем теле еще есть знаки прошлых жизней, и эти шрамы еще болят.

Пусть Дева Мария освободит нас от этой боли и навсегда погасит в нас чувство вины. Мы чувствуем себя виноватыми, когда выходим из дома, потому что оставляем наших детей, чтобы заработать на их содержание. Мы чувствуем себя виноватыми, когда остаемся дома, потому что кажется, что мы не используем свободу мира. Мы чувствуем себя виноватыми во всем, и при этом мы не можем быть виновны, потому что мы всегда далеки от решений и власти.

Пусть Дева Мария всегда помнит нас, потому что именно мы, женщины, были рядом с Иисусом, когда мужчины убежали и отреклись от веры. Именно мы рыдали, когда он нес крест, мы были у его ног в час его смерти, именно мы посетили его пустующее захоронение. Поэтому мы не можем быть виновны.

Пусть Дева Мария всегда помнит нас, потому что нас сжигали и преследовали за то, что мы поклонялись Религии Любви. Пока люди пытались остановить время силой греха, мы собирались на запрещенных празднествах, чтобы вознести ту красоту, которая еще была в мире. По этой причине нас приговаривали и сжигали на площадях.

Пусть Дева Мария всегда помнит нас, потому что в то время, как мужчин судили прилюдно из-за земных споров, женщин прилюдно судили из-за прелюбодеяния.

Пусть Дева Мария всегда помнит наших предшественниц, потому что они должны были одеваться в мужские платья, как Святая Иоанна, чтобы исполнить слово Господа. И все равно мы умирали на костре.

Уикка сжала ложку и протянула руки вперед.

—Здесь находится символ мученичества наших предшественниц. Пусть огонь, который сжирал их тела, всегда поддерживал свет в наших душах. Потому что они в нас. Потому что мы — это они.

И бросила ложку в костер.

Брида продолжала исполнять ритуалы, которым ее обучила Уикка. Свеча у нее всегда горела, она сама исполняла танец шума мира. Она записывала в Книге Теней встречи с волшебницей и посещала священный лес два раза в неделю. К собственному удивлению, она подметила, что уже понимает кое-что в травах и растениях.

Но голоса, которые Уикка желала пробудить, не появлялись.

У нее также не получалось увидеть светящуюся точку.

«Кто знает, может, я даже не узнаю мою Вторую Половину»,— думала она со страхом.

Именно это назначение было у Традиции Луны: никто никогда не обманется относительно человека своей жизни. Это означало, что никогда больше, с того момента как она станет настоящей колдуньей, у нее не будет иллюзий, которые есть у всех других людей относительно любви. Это означало, что она будет меньше страдать, это правда (возможно, это означает, что она вообще не будет страдать), потому что она могла любить все сильнее; Вторая Половина была чудесной миссией в жизни каждого человека. Даже когда однажды она должна будет уйти, любовь ко Второй Половине — так учит Традиция — будет коронована славой, сочувствием и очищающей ностальгией.

Но это означало также, что, начиная с момента, когда она сможет видеть светящуюся точку, у нее не будет очарования Вторых Половинок Любви. Брида подумала том, сколько раз она мучилась от страсти, о ночах, которые провела без сна, ожидая звонка, которого не было, о романтических выходных, которые перетекали в следующую неделю, о праздниках, на которых были вожделенные взгляды в разные стороны, о радости завоевания, только чтобы понять, что это было возможным, о грусти одиночества, когда она была уверена, что парень ее подруги был именно единственным мужчиной в мире, способным сделать ее счастливой. Все это было частью ее мира и мира всех людей, которых она знала. Это была любовь, и так люди искали свою Вторую Половину с начала времен, смотря в глаза, стремясь увидеть в них блеск и желание. Она никогда не придавала никакой ценности этим вещам, наоборот, она считала, что бесполезно страдать из-за кого-то, бесполезно умирать от страха, что ты не встретишь человека, с которым разделишь жизнь. Теперь, когда она уже могла освободиться от этого страха, она перестала быть уверенной в том, ЧТО вообще хочет.

«На самом ли деле я хочу видеть светящуюся точку?»

Она вспомнила Мага, подумала, что он прав и что Традиция Солнца была единственным способом сопротивляться любви. Но она не могла поменять путь сейчас; она знала дорогу и должна была идти до конца. Она знала, что если отречется, то с каждым разом все труднее будет сделать какой-либо выбор в жизни.

Как-то вечером, после долгого занятия по ритуалам, которые в старые времена колдуньи использовали, чтобы вызвать дождь, и которые Брида должна была записать в свою Книгу Теней, даже если никогда и не применит их, Уикка спросила ее, носит ли она всю одежду, что у нее есть.

—Конечно, нет,— последовал ответ.

—Тогда, начиная с этой недели, используй в одежде все, что есть у тебя в шкафу.

Брида решила, что недопоняла.

—Все, что содержит нашу энергию, должно находится в постоянном движении,— сказала Уикка.— Одежда, которую ты купила, образует часть тебя и воплощает собой особые моменты. Моменты, когда ты выходила из дома, готовая сделать себе подарок, потому что была довольна миром. Моменты, когда кто-то причинил тебе боль и ты должна была компенсировать ее. Моменты, когда ты считала, что должна изменить жизнь. Одежда всегда преобразует чувства в материю. Это один из мостов между видимым и невидимым. Есть даже одежда, которая может навредить, потому что она была сделана для других людей, а оказалась в твоих руках.

Брида понимала, что она говорила. Были вещи, которые она не могла носить; каждый раз, как она их надевала, происходило что-нибудь плохое.

—Избавься от одежды, которая была сделана не для тебя... — настаивала Уикка.— И используй другую. Всегда важно поддерживать землю вращающейся, волну пенящейся, а чувство — в движении. Вся Вселенная движется: мы не имеем права останавливаться.

Придя домой, Брида достала на кровать все, что у нее был в шкафу, и стала рассматривать каждую вещь: было много вещей, о чьем существовании она уже не помнила; другие напоминали счастливые моменты прошлого, но уже не были модными. Несмотря ни на что, Брида хранила их, потому что эта одежда, казалось, владела каким-то волшебством, а если бы она избавилась от нее, то избавилась бы потом от тех прекрасных мгновений, которые пережила, когда надевала ее.

Она посмотрела на одежду, которая, как ей казалось, имела «больше вибраций». Она всегда питала надежду, что эти вибрации однажды возобновятся и она сможет использовать их еще раз, но всегда, когда она решала попробовать, у нее начинались проблемы.

Она поняла, что ее связь с одеждой была явно сложнее, чем ей казалось. И даже так, было трудно принять, что Уикка вмешается в самые интимные и личные стороны ее жизни: ее манеру одеваться. Какую-то одежду она должна была хранить для особых случаев, и только она была вправе сказать, когда надевать ее. Другая не подходила для работы или даже для выходных. Почему Уикка должна была вмешиваться в это? Она никогда не ставила под вопрос ее указания: всегда танцевала и жгла свечи, разбивала воду клинком и изучала вещи, которые никогда не будет потом применять. Она могла принять все это, оно образовывало часть Традиции Луны, Традиции, которую она не понимала, но которая, возможно, даже говорила с ее неизвестной стороной. Тем не менее, когда она одевалась, она примеряла на себя свой образ существования в мире. Кто знает, теряла ли Уикка границы своей власти. Кто знает, не пыталась ли она вмешаться в то, во что не должна была.

«То, что находится снаружи, тяжелее изменить, чем то, что внутри».

Кто-то что-то сказал. Инстинктивно Брида с испугом оглянулась вокруг. Но она была уверена, что не увидит никого.

Это был Голос.

Голос, который Уикка хотела пробудить.

Ею овладело возбуждение и страх. Она стояла в тишине, ожидая услышать что-нибудь еще, но все, что она слышала, был шум на улице, звук работающего телевизора вдалеке и шум мира. Она пыталась оставаться в том же положении, что прежде, думать о тех же вещах. Все произошло так быстро. Что она не успела ни испугаться, ни возгордиться собой, ни восхититься.

Но Голос сказал что-то. Если бы даже все люди в мире стали доказывать ей, что это плод ее воображения, даже если бы охота на ведьм возобновилась и она должна была бы противостоять судам и умереть на костре из-за этого, она целиком и полностью была уверена, что услышала голос, который не был ее.

«То, что находится снаружи, тяжелее изменить, чем то, что внутри». Голос мог бы сказать нечто более грандиозное, поскольку она впервые слышала его в этом перевоплощении. Но вдруг Брида почувствовала, что ее охватила огромная радость. Ей захотелось позвонить Лоренсу, навестить Мага, рассказать Уикке, что ее Дон появился и что она может образовывать часть Традиции Луны. Она ходила из стороны в сторону, выкурила несколько сигарет и только через полчаса смогла достаточно успокоиться, чтобы снова сесть на кровать, где была разбросана вся ее одежда.

Голос был прав. Брида отдала свою душу странной женщине, и, каким бы абсурдным это не было, было намного легче отдать свою душу, чем манеру одеваться.

Только теперь она понимала, насколько те упражнения, явно бессмысленные, переворачивали ее жизнь. Только сейчас, меняясь снаружи, она могла ощутить, насколько изменилась изнутри.

Когда Уикка снова встретилась с Бридой, то захотела узнать все о Голосе (каждая деталь была записана в книге Теней), а когда узнала, то осталась довольна.

—Чей это Голос?— спросила Брида.

У Уикки, тем не менее, были более важные темы для беседы, чем ответы на бесконечные вопросы девушки.

—До сих пор я тебе показывала, как вернуться на путь, который твоя душа проходит в течение нескольких перевоплощений. Я пробудила это знание, разговаривая напрямую с ней, с душой, посредством символов и ритуалов наших предков. Ты протестовала, но твоя душа была довольна, потому что снова нашла свою миссию. Пока ты раздражалась на упражнения, тебе был скучен танец, ты умирала от желания поспать, когда выполняла ритуалы, твоя скрытая сторона снова испивала мудрость Времени, вспоминала то, что уже изучала, и семя росло, а ты не знала, как. Однако пришло время изучать новые вещи. Это называется Инициацией, потому что именно в этом находится твое настоящее начало в вещах, которые тебе необходимо узнать в жизни. Голос показывает, что ты уже готова.

В Традиции волшебниц Инициация всегда совершается в дни Равноденствия, те дни, когда дни и ночи абсолютно одинаковые. Ближайшее — Весеннее Равноденствие — будет 21 марта. Мне бы хотелось, чтобы это была дата твоей Инициации, потому что я тоже была инициирована в день Весеннего Равноденствия. Ты уже умеешь управлять инструментами и знаешь ритуалы, необходимые для поддержания моста между видимым и невидимым всегда открытым. Твоя душа продолжает вспоминать уроки прошлых жизней каждый раз, как ты выполняешь ритуал, который уже знаешь.

Услышав Голос, ты принесла в видимый мир то, что уже происходило в невидимом мире.

То есть ты поняла, что твоя душа готова для следующего шага. Первая большая цель была достигнута.

Брида вспомнила, что раньше хотела увидеть светящуюся точку. Но с тех пор, как она стала размышлять над поиском любви, это с каждой неделей теряло свою значимость.

—Не хватает только одного испытания, чтобы ты была принята на Весеннюю Инициацию. Если ты не пройдешь его сейчас, не переживай, в будущем еще много дней Равноденствия и когда-нибудь ты будешь инициирована. До сего момента ты общалась с твоей мужской стороной — знанием. Ты знаешь, что способна понимать свои знания, но ты еще не пришла к огромной женской силе, одной из показательных сил преобразования. А знание без преобразования — не мудрость.

Это сила всегда была во Власти Проклинаний колдуний вообще и женщин, в частности. Все люди, живущие на планете, знают эту силу. Все знают, что мы, женщины, великие хранительницы своих секретов. Из-за этой силы нас приговорили бродить по опасному и враждебному миру, потому что она была разбужена нами, и были места, где ее проклинали. Тот, кто коснется этой силы, даже не зная об этом, будет связан с ней до конца дней своих. Ты можешь быть ее господином или ее рабом, можешь превратить ее в магическую силу или до конца жизни использовать ее, не осознавая ее огромной власти. Эта сила во всем, что нас окружает, она находится в видимом мире людей и в невидимом мире мистиков. Она может быть уничтожена, умалена, спрятана, или даже от нее отрекутся. Она может много лет дремать, позабытая в углу, человеческий род может по-всякому с ней обращаться, но есть одна только вещь: в тот момент, когда ты узнаешь эту силу, никогда больше в жизни ты не сможешь забыть ее.

—Что это за сила?

—Не продолжай задавать мне глупых вопросов,— ответила Уикка.— Потому что я знаю, что ты знаешь, что это.

Брида знала. Секс.

Брида открыла один из девственно белых занавесей и показала на пейзаж. Окно выходило на реку, были видны старые постройки и горы на горизонте. На одной из гор жил Маг.

—Что это?— спросила Уикка, показывая на купол церкви.

—Крест. Символ христианства.

—Римлянин никогда бы не зашел в церковь с таким крестом. Он решил бы, что это место мучений, поскольку символ на ее фасаде — один из самых ужасных инструментов, изобретенных человеком.

Крест все такой же, но его значение изменилось. Таким же образом, когда люди были близки к Богу, секс был символическим общением с чудесным единением. Секс был нахождением смысла жизни.

—Почему люди, которые ищут Господа, обычно отдаляются от секса?

На лице Уикки появилась раздражение из-за того, что ее прервали. Но она решила ответить.

—Когда я говорю о силе, я не говорю только о половом акте. Некоторые люди используют эту силу, не применив. Все зависит от выбранного пути.

—Я знаю эту силу,— сказала Брида.— Я знаю, как применять ее.

Снова пришло время вернуться к делу.

—Возможно, ты умеешь обращаться с сексом в постели. Это не означает, что ты разбираешься в силе. Как мужчина, так и женщина абсолютно уязвимы перед силой секса, потому что там удовольствие и страх одинаково важны.

—А почему удовольствие и страх идут вместе?

Наконец-то девушка спросила то, на что стоило ответить.

—Потому что тот, кто сталкивается с сексом, знает, что он находится перед чем-то, что происходит со всей силой только тогда, когда потерян контроль. Когда мы находимся с кем-то в постели, мы даем разрешение на то, чтобы человек слился не только с нашим телом, но и со всей нашей личностью. В этот момент независимо от нас сообщаются только чистые силы жизни, и тогда мы не можем скрыть, кто мы.

Не важно то представление, которое у нас есть о нас самих. Не важны маски, приготовленные ответы, гордые выходы. В сексе тяжело одному обмануть второго, потому что там каждый показывает себя таким, какой он есть.

Уикка говорила так, будто она очень хорошо знала эту силу. Ее глаза блестели, а в голосе была гордость. Возможно, именно эта сила делала ее такой привлекательной. Было здорово заниматься с ней: однажды она откроет секрет всего этого очарования.

—Чтобы осуществить Инициацию, ты должна столкнуться с этой силой. Остальное, сексуальные отношения волшебниц, принадлежит к Великим тайнам, и ты это узнаешь после церемонии.

—В таком случае, как с ней столкнуться?

—Это простая формула, а как во всех простых вещах, их результаты намного сложнее, чем все мудреные ритуалы, которые я тебе показывала до сих пор.

Уикка подошла к Бриде, положила руки ей на плечи и посмотрела в глубину ее глаз.

—Формула такова: используй все время твои 5 чувств. Если они придут одновременно в момент оргазма, ты будешь допущена к Инициации.

—Я пришла попросить прощения,— сказала девушка.

Они стояли там же, где встречались во второй раз; камни все так же выходили на правую сторону горы, откуда была видна огромная долина.

—Иногда я думаю об одном, а делаю другое,— продолжила она.— Но если когда-нибудь ты уже чувствовал любовь, то ты знаешь, чего стоит страдать из-за нее.

—Да, я знаю,— ответил Маг. Впервые он говорил о своей личной жизни.

—Ты был прав относительно светящейся точки. Жизнь немного теряет привлекательность. Я обнаружила, что поиск может быть таким же интересным, как и встреча.

—Если побежден страх.

—Это правда.

И Брида обрадовалась, узнав, что он, зная все, что он знал, продолжал чувствовать страх.

Они весь вечер гуляли по лесу, покрытому снегом. Разговаривали о растениях, о пейзаже и о форме паутин, которые плели пауки именно в этом регионе. Поднявшись немного, они увидели пастуха, охранявшего стадо овец.

—Привет, Сантьяго!— поприветствовал его Маг. Потом повернулся к ней и сказал: — Господь особо ценит пастухов. Это люди, привыкшие к Природе, к тишине, к успокоению. В них есть вся благодетель для общения со Вселенной.

До сих пор они не затрагивали эти темы, и Брида не хотела предвосхищать подходящий момент. Она снова стала говорить о своей жизни и о том, что происходило в мире. Ее шестое чувство насторожилось, чтобы не назвать имени Лоренса. Она не знала, что происходит, не знала, почему Маг посвящает ей столько времени и внимания, но ей было нужно поддерживать это пламя. «Власть Проклятий»,— говорила Уикка. У нее была цель, а он был единственным, кто мог помочь ей достигнуть ее.

Они прошли среди ягнят, которые оставляли своими ножками тоненькую дорожку на снегу. На этот раз пастуха не было, но овцы, казалось, знали, куда идут и что хотят найти.

Маг долго смотрел на животных, как если бы он стоял перед одним из великих секретов Традиции Солнца, который Брида не понимала.

По мере того как день угасал, угасало и чувство страха и уважения, которое она всегда испытывала, встречаясь с этим человеком; впервые она была спокойна и доверяла ему. Возможно, потому что ей уже не надо было показывать своих Донов, она уже слышала голос, а ее вступление в мир этих мужчин и женщин было едва ли не вопросом времени. Она принадлежала пути, на котором были тайны, и, начиная с того момента, когда она услышала Голос, мужчина, который находился рядом с ней, образовывал часть ее Вселенной.

Ей захотелось взять его за руку и попросить, чтобы он объяснил ей что-нибудь из Традиции Солнца, как она просила Лоренса рассказать ей о старых звездах. Это был способ сказать, что они видят одну и ту же вещь с разных сторон. Что-то говорило ей, что он нуждался в этом, и это не был таинственный Голос из Традиции Луны, а беспокойный, иногда глупый голос из ее сердца. Голос, не привыкший много слушать, поскольку всегда вел ее по дорогам, которые у нее не получалось понять.

Но чувства были дикими лошадьми и могли быть услышаны. Брида позволила им бежать свободно некоторое время, пока они не устанут. Чувства рассказывали ей, каким прекрасным был бы этот вечер, если бы она была влюблена в него. Потому что когда она влюблялась, то была способна понять все и узнать вещи, о которых даже не осмеливалась подумать, потому что любовь была ключом к пониманию всех тайн. Она представляла любовные сцены, пока снова не взяла свои чувства под контроль. Тогда она сказала сама себе, что никогда не сможет полюбить такого человека, как тот, что шел рядом. Потому что он понимал Вселенную, а все человеческие чувства виделись ничтожно малыми издалека.

Они дошли до развалин старой церкви. Маг сел на один из валунов, раскиданных на земле; Брида очистила снег со створок окна.

—Здесь, должно быть, здорово жить. Проводить дни в лесу, а ночью засыпать в теплом доме,— сказала она.

—Да, это здорово. Я знаю пение птиц, я умею читать знаки Господни, я изучил Традицию Солнца и Традицию Луны.

«Но я один,— захотелось ему сказать.— И совсем неважно понимать всю Вселенную, если ты один».

Там, напротив него, опершись на оконную створку, стояла его Вторая Половина. Он мог видеть светящуюся точку над ее левым плечом и пожалел, что изучил Традиции. Потому что, возможно, именно эта точка заставила его влюбиться в эту женщину.

«Она умная. Она предчувствовала опасность и теперь ничего не хочет знать о светящихся точках».

—Я слышала моего Дона. Уикка отличная Учительница.

Впервые за вечер она затрагивала дела магии.

—На этот раз она покажет тебе мировые тайны, тайны, которые заключены во времени и которые несут из поколения в поколение волшебницы.

Он говорил, не придавая внимания своим собственным словам. Он пытался вспомнить, когда в первый раз встретил свою Вторую Половину. Одинокие люди теряют нить времени: часы долгие, а дни нескончаемые. Но даже так, он знал, что они были вместе всего лишь 2 раза. Брида быстро всему училась.

—Я знаю ритуалы и буду инициирована в Великие Тайны, когда придет день Равноденствия.

К ней снова возвращалось напряжение.

—Существует, тем не менее, одна вещь, которую я еще не знаю. Сила, которую все знают, перед которой благоговеют, как перед тайной.

Маг понял, почему она пришла этим вечером. Не только чтобы пройтись меж деревьев и оставить тропинки следов на снегу, тропинки, которые становились все ближе.

Брида укуталась в воротник от пальто. Она не знала, делала ли она это, потому что холод становился сильнее, когда она останавливалась, или потому что она хотела скрыть свою нервозность.

—Я хочу научиться пробуждать силу секса. 5 чувств,— сказала она наконец.— Уикка не затрагивает эту тему. Она говорит, что так же, как я открыла Голос, я открою и это.

Они молчали несколько минут. Она думала, должна ли она была говорить это именно на развалинах церкви. Но вспомнила, что существует много способов работать над силой. Монахи, которые жили там, работали из-за воздержания и поняли бы то, что она пыталась сказать.

—Я изыскала все способы. Я чувствую, что есть трюк, как тот трюк с телефоном, который она использовала с таро. Нечто, что Уикка не захотела показывать мне. Мне кажется, что она поняла это через препятствия и теперь хочет, чтобы я прошла те же трудности.

—Ты меня поэтому искала?— прервал он. Брида посмотрела в глубину его глаз.

—Да.

Она надеялась, что ответ убедит его. Но с того момента, как она встретила его, она уже не была так уверена. Прогулка по заснеженному лесу, свет солнца, отражающийся на снегу, беззаботный разговор об обыкновенных вещах — все это заставляло ее чувства скакать галопом, словно они были дикими лошадьми.

Она должна была снова убедить себя в том, что пришла туда только в поисках цели и что она достигнет ее в любом случае. Потому что прежде, чем быть мужчиной, Господь был женщиной.

Маг поднялся с валуна, на котором сидел, и подошел к единственной, целиком уцелевшей стене. В середине стены была дверь, он оперся на порог. Вечерний свет отражался на его спине. Брида видела его лицо.

—Есть кое-что, что Уикка тебе не показывала,— сказал Маг.— Возможно, она просто забыла. Возможно, потому что она хотела, чтобы ты это открыла сама.

—В таком случае я готова. Я открываю сама.

Она спросила саму себя, не было ли в глубине души именно это планом ее Учительницы — достичь того, чтобы она встретила этого человека.

—Я покажу тебе,— сказал она наконец.— Пойдем со мной.

Они подошли к месту, где деревья были более сильными и высокими. Брида заметила, что на многих из них были подвесные лестницы, привязанные за ствол. Вверху каждой лестницы было подобие шалаша.

«Здесь, должно быть, живут отшельники Традиции Солнца»,— подумала она.

Маг внимательно осмотрел каждый шалаш, остановился на одном и попросил Бриду, чтобы она поднялась вместе с ним. Она начала подниматься. В середине пути она почувствовала страх, потому что падение могло быть фатальным. Но она решила идти дальше; она была в священном месте, которое защищали духи леса. Маг не просил разрешения, но, возможно, в Традиции Солнца это не было необходимо.

Когда они добрались до вершины, она глубоко вздохнула: она победила еще один из своих страхов.

—Это хорошее место, чтобы показать тебе путь,— сказал он.— Как в засаде.

—В засаде?

—Это шалаши охотников. Они должны находиться высоко, чтобы животные не чувствовали человеческий запах. В течение всего года они оставляют здесь еду. Они приучают добычу приходить сюда каждый день, пока в какой-то из дней не убивают ее.

Брида заметила несколько пустых патронов на полу. Она была напугана.

—Посмотри вниз,— сказал он.

Для двух людей пространства было недостаточно, и ее тело почти касалось его. Она поднялась и посмотрела вниз; дерево, наверное, было выше, чем остальные, она могла видеть кроны других деревьев, долину, горы, покрытые снегом, на горизонте.

Это было красивое место. У него не было причин говорить, почему это было местом засады.

Маг отодвинул навес над шалашом, и тут же он потонул в лучах солнца. Было холодно, и Бриде показалось, что они в волшебном месте, на краю света. Ее чувства хотели снова нестись галопом, но она должна была держать все под контролем.

—Не было необходимостью приводить тебя сюда, чтобы объяснить то, что ты хочешь знать,— сказал Маг.— Но я захотел, чтобы ты узнала этот лес немного больше. Зимой, когда охотники и их добыча далеко, я обычно поднимаюсь на деревья и смотрю на Землю.

В действительности же он хотел разделить свой мир с ней. Кровь Бриды начала бежать быстрее. Она чувствовала себя спокойной, она отдалась одному из тех моментов в жизни, когда единственно возможной альтернативой было потерять контроль.

—Любая связь человека с миром осуществляется посредством пяти чувств. Погрузиться в мир магии означает открыть непознанные чувства, и секс подталкивает нас к одной из этих дверей.

Он сменил тон голоса на более громкий. Он был похож на профессора, который дает урок биологии своему ученику.

«Наверное, так будет лучше»,— подумала она, не будучи очень уверенной.

—Неважно, ищешь ли ты мудрость или удовольствие в силе секса: это всегда будет единый опыт. Потому что это единственная деятельность человека, которая воздействует или должна была бы воздействовать на пять чувств одновременно. Каждый канал связан с ближайшим.

В момент оргазма пять чувств исчезают, и мы проникаем в мир магии; мы уже не способны ни видеть, ни слышать, ни чувствовать запахи, прикосновения или вкус. В течение этих долгих секунд все исчезает, экстаз наполняет все пространство. Экстаз, абсолютно равный тому, который мистики достигают сквозь годы отречения и дисциплины.

Бриде захотелось спросить, почему мистики не искали его посредством оргазма. Но вспомнила о предшественниках ангелов.

—Человека к этому экстазу подталкивают пять чувств. Насколько сильнее они будут простимулированы, настолько сильнее будет толчок. А твой экстаз будет глубже. Понимаешь?

Конечно, она понимала все и качала головой в утверждение. Но этот вопрос ее обескуражил. Ей бы хотелось, чтобы он был рядом с ней, как когда они прогуливались по лесу.

—Только это,— сказал он.

—Но это я знаю, и даже пусть так, я этого не достигаю!— Брида не могла говорить о Лоренсе. Она чувствовала, что это опасно.— Ты сказал мне, что существует способ достигнуть!

Маг снова посмотрел на лес внизу. Брида спрашивала себя, борется ли он тоже против своих чувств. Но она не хотела и не должна была верить в то, о чем думала.

Она знала, что такое Традиция Солнца. Она знала, что ее Учителя учили посредством пространства и мгновений. Она думала об этом прежде, чем стала искать его. Она представила, что они могут быть вместе, как сейчас, и никого не будет рядом. Такими были Учителя в Традиции Солнца: они всегда учили через действие и никогда не позволяли теории быть сильнее практики. Она думала обо всем этом прежде, чем прийти в лес. И все равно пришла, потому что ее путь сейчас был важнее всего. Она должна была продолжать следовать традиции своих прежних жизней.

Но он вел себя как Уикка, которая едва говорила на эти темы.

—Научи меня,— сказала она снова.

Взгляд Мага был устремлен на голые кроны деревьев, покрытые снегом. В тот момент он мог забыть, что был Учителем. Он знал, что Вторая Половина стоит напротив него. Он мог сказать о свете, который видит, она бы в это поверила, и встреча бы свершилась. Даже если бы она ушла в слезах и наполненная возмущением, в конце концов она бы все равно вернулась, потому что он говорил правду, и так же, как он нуждался в ней, она нуждалась в нем. Именно в этом заключалась мудрость Вторых Половинок: одна никогда не переставала узнавать другую.

Но он был Учителем. И однажды в одной из деревень Испании он совершил священную клятву. Среди прочего, в клятве говорилось, что ни один Учитель не может никого заставить совершать выбор. Он совершил эту ошибку единожды и поэтому столько лет был изгнанником мира. Сейчас все было по-другому, но все равно он не хотел рисковать. «Из-за нее я могу отречься от Магии»,— подумал он на несколько мгновений, но потом понял всю абсурдность своих размышлений. Не в таком отречении нуждалась Любовь. Настоящая Любовь позволяла, чтобы каждый следовал своему собственному пути, зная, что это никогда не отдаляет Половинки.

Он должен был сохранять спокойствие. Он должен был продолжать смотреть на пастухов и знать, что рано или поздно они будут вместе. Таков был Закон. Он верил в это всю свою жизнь.

—То, что ты просишь, просто,— сказал он наконец. Он продолжал держать себя в руках; дисциплина победила.— Сделай так, что когда ты дотрагиваешься до другого, то все пять чувств уже бы действовали. Потому что у секса есть собственная жизнь. Начиная с того момента, как она начинается, ты уже не можешь контролировать его. Именно он берет контроль над тобой. А то, что ты возложила на него: твои страхи, твои желания, твою чувствительность — останется навсегда. Поэтому люди становятся импотентами. В сексе в постель ведут только любовь и пять чувств, которые уже работают. Только так ты переживешь единение с Господом.

Брида посмотрела на патроны, разбросанные по полу. Она не показала своих чувств. В конце концов она уже знала, в чем трюк. «И,— сказала она сама себе,— это было единственное, что меня интересовало».

—Это все, чему я могу обучить тебя.

Она продолжала стоять неподвижно. Дикие лошади укрощались молчанием.

—Вдохни спокойно семь раз. Пусть твои пять чувств начнут функционировать еще до физического контакта. Дай время самому времени.

Он был Учителем Традиции Солнца. Он прошел новое испытание. Его Вторая Половина тоже учила его многим вещам.

—Я тебе уже показал вид отсюда, сверху. Мы можем спускаться.

Она рассеянно смотрела на детей, играющих на площади. Кто-то ей сказал однажды, что в любом городе есть свое «волшебное место», место, куда мы обычно идем, если нам нужно серьезно подумать о жизни. Эта площадь была ее «волшебным местом» в Дублине. Рядом с ней она сняла свою первую квартиру, когда приехала в большой город, полный надежд и перспектив. В то время ее жизненным путем было поступление в Колледж Св. Троицы. Она хотела стать аспирантом кафедры Литературы. Она много времени провела сидя на этой скамейке, на которой сидела сейчас, писала стихи и пыталась вести себя так же, как ее литературные идолы.

Но денег, которые высылал ее отец, было мало, и она должна была работать в экспортной компании. Она не жалела; она была довольна тем, что делала, и на тот момент работа была одной из самых важных вещей в ее жизни, потому что именно это придавало чувство реальности всему и не давало ей сходить с ума. Работа давала ей непрочное равновесие между видимым миром и невидимым.

Дети играли. Все эти дети, как и она когда-то, слушали сказки о волшебницах и колдуньях, в которых маги одевались в черное и предлагали отравленные яблоки бедным детям, потерявшимся в лесу. Никто из этих детей не мог представить, что за их игрой наблюдала настоящая волшебница.

В тот вечер Уикка попросила ее, чтобы она сделала упражнение, не имеющее ничего общего с Традицией Луны; любой человек мог достичь результатов. Тем не менее, она должна была выполнить его, чтобы всегда поддерживать мост между видимым и невидимым.

Задание было простым: она должна была лечь, расслабиться и представить торговую улицу города. Сосредоточившись, она должна была смотреть на воображаемую витрину, вспоминая все детали: товар, цены, декор. По окончании упражнения она должна была выйти на улицу и проверить все.

Теперь она сидела тут и смотрела на играющих детей. Она только что вернулась из магазина, и товары, которые она представляла в своем воображении, оказались в точности такими же. Она спрашивала себя, было ли это задание, на самом деле, для любого человек или месяцы тренировок в качестве волшебницы помогли ей в достижении результата. Она никогда не узнает ответ.

Но улица из воображения находилась рядом с ее «волшебным местом». «Ничего не случайно»,— подумала она. Ее сердце пребывало в грусти из-за нерешенной проблемы: Любви. Она любила Лоренса и была уверена в этом. Она знала, что когда будет хорошо владеть Традицией Луны, то увидит светящуюся точку над его левым плечом. Как-то вечером они вышли выпить горячего шоколада рядом с башней, которая служила вдохновением для Джеймса Джойса из Улисса, и она смогла увидеть блеск в его глазах.

Маг был прав. Традиция Солнца была дорогой для каждого, и она существовала, чтобы быть раскрытой любым, кто умеет молиться, успокаиваться и желать ее уроков. Насколько больше она погружалась в Традицию Луны, настолько более она понимала и восхищалась Традицией Солнца.

Маг. Она снова думала о нем. Именно эта проблема привела ее к «волшебному месту». Со дня встречи с ним в охотничьих домиках она часто думала о нем. Сейчас она хотела пойти туда, рассказать ему об упражнении, которое только что выполнила; но она знала, что это был только предлог, надежда на то, что он ее снова пригласит прогуляться по лесу. Она была уверена, что ее хорошо примут, и она начинала думать, что он по какой-то таинственной причине (она не осмеливалась даже подумать, по какой) тоже наслаждался ее компанией.

«У меня всегда была склонность к бредовым вещам»,— подумала она, стараясь удалить Мага из мыслей. Но она знала, что скоро он вернется.

Она не хотела продолжать. Она была женщиной и хорошо знала первые признаки новой страсти; она должна была избежать этого любой ценой. Она любила Лоренса и хотела, чтобы все продолжалось по-старому. Ее мир уже и так достаточно изменился.

В субботу утром позвонил Лоренс.

—Давай прогуляемся,— сказал он.— Пойдем к скалам.

Брида приготовила еду, и они почти час протряслись в автобусе со сломанным обогревателем. Около полудня они добрались до поселка.

Брида находилась под впечатлением. Когда она была на первом курсе факультета Литературы, она много читала о поэте, который жил здесь в прошлом веке. Он был таинственным человеком, великим ученым Традиции Луны, который был участником тайных сообществ и оставлял в своих книгах запрятанное послание тех, кто искал духовный путь. Его звали У. Б. Иетс. Она вспомнила некоторые из его стихов, стихи, которые, казалось, были созданы для этого холодного утра и чаек, парящих над кораблями, пришвартованными в маленьких портах:

Я рассеял мои сны, где сейчас проходишь ты,

Мягко ты ступай по моим воздушным снам...

Они вошли в единственный в том месте бар, выпили виски, чтобы лучше переносить холод и вышли в направлении скал. Маленькая асфальтированная улица вскоре пошла на подъем, а через полчаса они дошли до того места, которое местные называли «фалесиас». Это было возвышение из скалистых образований, которое оканчивалось обрывом над морем. Дорога описывала круги; они шли не спеша, сделав целый оборот вокруг фалесиас в течение 4 часов; потом им нужно было только сесть в автобус и вернуться в Дублин.

Брида была очарована прогулкой. Что бы ей жизнь ни приготовила в тот год, но всегда было трудно пережить зиму. Она только ходила днем на работу, потом вечером на учебу, а по выходным ходила в кино. Она исполняла ритуалы всегда в определенное время и танцевала так, как ее научила Уикка. Но ей хотелось побыть в мире, выйти из дома и немного посмотреть на Природу.

Было пасмурно, облака висели низко, но физические нагрузки и выпитое виски скрывали от холода. Дорога была слишком узкой, чтобы оба смогли идти рядом; Лоренс шел впереди, а Брида следовала несколькими метрами позади. В таких обстоятельствах было трудно разговаривать. Все равно время от времени им удавалось обменяться парой слов, этого было достаточно, чтобы один чувствовал, что другой рядом и тоже разделяет Природу, которая их окружала.

Она смотрела на пейзаж вокруг с детским ошеломлением. Должно быть, это место было таким же и тысячи лет назад, в то время, когда не существовало ни городов, ни портов, ни поэтов, ни девушек, которые искали Традицию Луны; в то время существовали только скалы, море внизу и чайки, прогуливающиеся по низким облакам. Время от времени Брида поглядывала вниз и чувствовала неопределенный хаос. Море говорило вещи, которые она не понимала, чайки прорезали линии, которые ей не удавалось отследить. Все равно она смотрела на этот примитивный мир, как если бы в нем была сохранена более, чем во всех книгах, которые она читала, или в ритуалах, которые она выполняла, настоящая мудрость Вселенной. По мере того как они отдалялись от дверей дома, все остальное постепенно теряло значение: ее мечты, ее повседневная жизнь, ее поиск. Оставалось только то, что Уикка называла «печатью Господа».

В это мгновение, наряду с чистыми силами Природы, оставалось только лишь чувство, что она жива и рядом с ней кто-то, кто любит ее.

После почти 2 часов пути дорога стала более широкой и они решили присесть отдохнуть. Они не могли сильно задерживаться: холод скоро станет невыносимым, и они должны будут двигаться дальше. Но ей захотелось, по крайней мере, на несколько мгновений побыть рядом с ним, посмотреть на облака и послушать шум моря.

Брида почувствовала морской запах в воздухе и вкус соли на губах. Ее лицо, прислонившееся к пальто Лоренса, было горячим. Это был сильный момент полного существования. Ее пять чувств работали.

На долю секунды она подумала о Маге и тут же забыла. Все, что ее сейчас интересовало, были пять чувств. Они должны были продолжать работать. Время пришло.

—Я хочу поговорить с тобой, Лоренс.

Лоренс что-то пробормотал, но его сердцу было страшно. Пока он смотрел на облака и море, он понял, что эта женщина была самым важным в его жизни. Что она была объяснением, единственной причиной жизни тех скал, того неба, той зимы. Если бы ее с ним там не было, было бы неважно, даже если все ангелы спустятся ублажать его, Рай не будет иметь значения.

—Хочу сказать, что я люблю тебя,— сказала Брида мягко.— Потому что ты мне показал радость любви.

Она чувствовала себя полной, цельной, а весь этот пейзаж проникал в ее душу. Он стал поглаживать ее волосы. И у нее появилась определенность, что если бы она прошла опасности, то могла бы испытать такую любовь, какую никогда не испытывала. Брида поцеловала его. Она почувствовала вкус его губ, прикосновение его языка. Она была способна ощутить каждое движение и понимала, что то же происходит и с ним, потому что Традиция Солнца всегда открывалась всегда тем, кто смотрит на мир будто бы впервые.

—Я хочу любить тебя здесь, Лоренс.

Он на мгновение подумал, что они находятся на дороге, по которой кто-то может пройти, кто-то достаточно сумасшедший, чтобы ходить там в разгар зимы. Но тот, кто способен на это, будет так же способен понять, что некоторые силы, однажды пущенные в ход, уже не могут быть остановлены. Их нельзя прерывать.

Он запустил руки под ее свитер и почувствовал ее грудь. Брида была целиком отдана ему, все силы мира проникали через ее пять чувств и преобразовывались в энергию, которая ее охватывала полностью. Они легли на земле, меж скал, моря, между жизнью чаек там, наверху, и смертью в камнях здесь, внизу. Они стали любить друг друга без страха, потому что Господь охраняет невиновных.

Им уже не было холодно. Кровь бежала так быстро, что она сорвала с себя часть одежды, и он взял ее. Не было больше боли; колени и спины царапались о каменистую землю, но это только дополняло удовольствие и делало его полным. Брида знала, что оргазм приближается, но это было очень далекое чувство, потому что она была полностью едина с миром, ее тело и тело Лоренса смешивались с морем, камнями, жизнью и смертью. Она пребывала в этом состоянии сколько было возможно, пока ее вторая сторона чувствовала, хотя и очень отстраненно, что делает вещи, которые не делала никогда. Но это была встреча ее самой со смыслом жизни, это было возвращение в сады Эдема, это был момент, когда Ева снова входила в Адама и обе Половинки преобразовывались в Создании.

Внезапно она уже не смогла продолжать контролировать мир, который ее окружал, ее пять чувств, казалось, хотели выпрыгнуть, а ей не хватало сил, чтобы удержать их. Как если бы священный луч достиг ее, она их отпустила, и весь мир: чайки, вкус соли, неровная земля, запах моря, вид облаков — все исчезло, а на его месте появился золотой свет, который рос, рос и рос, пока не прикоснулся к самой далекой звезде галактики.

Она постепенно выходила из этого состояния, море и облака снова появились. Но все было погружено в вибрации глубокого умиротворения, умиротворения вселенной, которая, даже пусть на несколько мгновений, получила объяснение, потому что она была связана с миром. Она открыла другой мост, который объединял видимое и невидимое, и никогда больше не забудет эту дорогу.

На следующий день она позвонила Уикке. Она рассказала ей о происшедшем, и та несколько минут пребывала в молчании.

—Мои поздравления,— сказала она наконец.— Ты этого достигла.

Она объяснила, что сила секса, начиная с этого момента, будет вызывать глубокие преобразования в ее манере видения и ощущения мира.

—Ты уже готова для праздника Равноденствия. Тебе не хватает только одного.

—Еще чего-то? Но ты же сказала, что нужно было только это!

—Это просто. Ты должна мечтать о платье. Платье, которое ты используешь в этот день.

—А если я не смогу?

—Ты будешь мечтать. Самое сложное ты уже достигла.

И неожиданно сменила тему, как обычно делала это. Она сказала, что купила новую машину, что ей хочется совершить некоторые покупки. Она хотела узнать, могла ли Брида составить ей компанию.

Брида чувствовала себя гордой из-за приглашения и попросила у руководства уйти пораньше с работы. Впервые Уикка выказывала какую-то заинтересованность в ней, несмотря на то, что это был всего лишь поход за покупками. Многие ученики мечтали бы оказаться на ее месте, это точно.

Кто знает, возможно, этим вечером она сможет показать Уикке, как она для нее важна и как бы ей хотелось, чтобы они были подругами. Для Бриды было тяжело разделять духовный поиск и дружбу, и она очень расстраивалась, потому что до этого момента ее Учительница не проявляла никакого интереса к ее жизни. Их разговоры никогда не доходили дальше того, что было необходимо для занятий, направленных на добросовестную работу в Традиции Луны.

В назначенный час Уикка ждала в автомобиле «MG», без верха, красном, с опущенным капотом. Машина, образец классического британского автомобилизма, исключительно хорошо сохранилась: блестящая поверхность и панель из лакированного дерева. Брида даже не осмеливалась посчитать ее цену. Мысль о том, что волшебница может иметь такой дорогой автомобиль, как этот, немного ее пугала. Прежде чем она стала узнавать Традицию Луны, все детство она слушала рассказы о том, что колдуньи заключали ужасные соглашения с дьяволом в обмен на деньги и власть.

—Тебе не кажется, что немного холодно, чтобы ехать без верха?— спросила она, пока садилась.

—Я не могу ждать лета,— ответила Уикка.— Просто не могу. Я умираю от желания поводить так.

Как хорошо! По крайней мере, в этом она была обычным человеком.

Они ехали по улицам, принимая восхищенные взгляды людей преклонного возраста и хлопки и свист от некоторых мужчин.

—Я довольна, что тебя волнует то, что платье тебе не снится в мечтах,— сказала Уикка. Брида уже забыла о телефонном разговоре.— Никогда не переставай сомневаться. Сомнения перестают существовать только потому, что ты остановилась на пути. Тогда приходит Господь и разрушает все, потому что именно так Он контролирует своих избранных: он заставляет проходить целиком путь, который они должны пройти. Он заставляет нас идти, когда мы по какой-то причине останавливаемся: из-за удобства, из-за лени или ложного чувства, что мы уже знаем все, что необходимо.

Но будь внимательна: никогда не позволяй сомнениям парализовать твои действия. Всегда принимай те решения, которые тебе нужно принять, даже будучи не уверенной, что они правильны. Никто не ошибается, когда действует. Если, приняв решение, он всегда держит в уме старую немецкую пословицу, которую Традиция Луны донесла до наших дней. Если ты не забудешь эту пословицу, ты всегда будешь превращать неправильное решение в правильное. А пословица такая: «Сатана живет в мелочах».

Уикка неожиданно остановилась у автомастерской.

—Есть предрассудки относительно этой пословицы,— сказала она.— Она приходит к нам только тогда, когда мы в ней нуждаемся. Я только что купила машину, а дьявол сидит в ее частях.

Она вышла из автомобиля, когда к ним подошел механик.

—У вас сломан капот, сеньора?

Уикка не удосужилась ответить. Она попросила его сделать полный осмотр. На другой стороне улицы была кондитерская; пока механик осматривал «MG», они смотрели на мастерскую в окно кондитерской. Он стоял перед открытым мотором и не делал ничего.

—Он ничего не делает. Только осматривает. Он много лет в этой профессии и знает, что машина разговаривает с ним на особом языке. То, что он делает сейчас, не рационализм, а его чувствительность.

Вдруг механик подошел к одной из сторон мотора и начал работать.

—Он определил поломку,— продолжила Уикка.— Он совсем не потерял время, потому что связь между ним и машиной совершенна. Все хорошие механики, которых я знаю, такие.

«И те, которых знаю я, тоже»,— подумала Брида. Но она всегда считала, что они действуют так, потому что не знают, с чего начать. Она никогда не обращала внимание на то, что они начинают работать именно там, где надо.

—Почему эти люди, в чьих жизнях есть мудрость Традиции Солнца, никогда не пытаются понять сущностные вопросы Вселенной? Почему они продолжают чинить моторы или подавать кофе в барах?

—А что тебя заставляет думать, что мы, с нашим путем и нашей посвященностью, понимаем Вселенную лучше, чем другие?

У меня много учеников. Они такие же люди, как и другие, они так же плачут в кино и отчаиваются, когда их дети опаздывают, даже зная, что смерть не существует. Колдовство — всего лишь один из способов быть ближе к Высшей Мудрости, но что бы человек ни делал, это может привести его к ней, только если он будет работать с любовью в сердце. Мы, волшебницы, можем общаться с Душой мира, видеть свет на левом плече нашей Второй Половины и созерцать бесконечность сквозь блеск и молчание свечи. Но мы не разбираемся в автомобильных моторах. Их мост к невидимому — в моторе машины; наш — это традиция Луны. Но невидимое одинаково.

Делай свое дело и не беспокойся за других. Ты можешь быть уверена: и с ними Господь говорит, и они так же, как и ты должны открыть смысл жизни.

—С машиной все в порядке,— сказал механик, когда они вернулись из кондитерской.— Но вы избежали большую проблему: охлаждающая установка была на грани разрыва.

Уикка повозмущалась немного из-за цены, но все-таки поблагодарила его, вспомнив пословицу.

Они ходили за покупками по одной из основных торговых улиц Дублина, именно той, которую Брида представляла в упражнении с витриной. Если разговор касался личных тем, Уикка отвечала отстраненно, без конкретных фраз. Но при этом она с большим воодушевлением обсуждала тривиальные вопросы: цены, одежду, плохое настроение продавщиц. В тот вечер она потратила немного денег, в основном, на вещи, которые обнаруживали ее утонченный вкус.

Брида знала, что никто не должен спрашивать другого, откуда у него деньги, которые он тратит. Но ее любопытство было таким большим, что она едва ли придерживалась элементарных норм поведения.

Вечер закончился в традиционном японском ресторане за тарелкой сашими.

—Пусть Господь благословит нашу еду,— сказала Уикка.— Мы мореходы и плывем в море, которое нам неизвестно. Пусть Он всегда хранит нашу смелость принимать эту тайну.

—Но ты Учитель Традиции Луны,— сказала Брида.— Ты знаешь ответы.

Уикка некоторое время отсутствующе смотрела на еду.

—Я умею путешествовать между прошлым и будущим,— сказала она наконец.— Я знаю мир духов и я уже входила в полное единение с такими ослепительными силами, что слов всех языков мира недостаточно, чтобы описать их. Наверное, я могла бы сказать, что владею бессловесным знанием пути, которое до сих пор доношу до человеческой расы.

И потому, что я знаю все это, потому, что я Учитель, я знаю также, что никогда, действительно никогда мы не узнаем конечную причину нашего существования. Мы можем узнать, как, когда, где и каким образом мы оказались здесь. Но вопрос «Почему?» всегда будет вопросом без ответа. Главная цель великого Строителя Вселенной принадлежит только Ему и никому более.

В это мгновение, пока мы здесь с тобой едим, девяносто девять процентов людей этой планеты по-своему сталкиваются с этим вопросом. «Для чего мы здесь?» Многие думают, что нашли ответ в своей религии или в чем-то материальном. Другие разочаровываются и тратят свою жизнь и судьбу, пытаясь понять этот смысл. Некоторые не задумываются об этом и живут только настоящим моментом, не беспокоясь ни о результатах, ни о последствиях.

Только смелые люди, те, кто знаком с Традицией Луны и Традицией Солнца, знают единственно возможный ответ на этот вопрос: «Я НЕ ЗНАЮ».

В первый момент это может напугать и сделать нас беззащитным перед всем миром и тем, что его наполняет, и даже собственно перед смыслом самого нашего существования. Тем не менее, испытав сначала испуг, мы постепенно начнем привыкать к единственному возможному решению — следовать нашим мечтам. Быть смелым, чтобы сделать шаги, которые мы хотим,— это единственный способ показать, что мы доверяем Господу.

В ту минуту, когда мы принимаем это, жизнь для нас начинает иметь священный смысл и мы переживаем то же чувство, что и Дева, когда однажды вечером в ее обычном бытии появился чужестранец и сделал ей предложение. «Пусть это будет вашей волей»,— сказала Дева. Потому что она понимала, что самое большое величие, которое может испытать человек, это принятие тайны.

После длительного молчания Уикка снова начала есть. Брида смотрела на нее, гордая от того, что находится рядом. Она уже не думала больше о вопросах, которые никогда не задаст: тратила ли Уикка деньги, была ли влюблена в кого-то, ревновала ли мужчин. Она думала о величии души настоящих ученых людей. Людей, которые всю жизнь провели в поисках ответа, которого нет, а поняв это, не сфальсифицировали объяснения. Они стали жить просто, во Вселенной, которую никогда не поймут. Но они могли участвовать в ней, и единственным возможным способом было следовать своим собственным желаниям, своим мечтам, потому что именно так человек преобразовывался в орудие Господа.

—Тогда зачем мы ищем?— спросила она.

—Мы не ищем. Мы принимаем, и тогда жизнь становится более интенсивной и яркой, потому что мы понимаем, что каждый наш шаг в любое мгновение жизни имеет большее значение, чем даже мы сами. Мы понимаем, что где-то во времени и пространстве на этот вопрос есть ответ. Мы понимаем, что есть причина нашего нахождения здесь, и этого достаточно.

Мы бродим по Темной Ночи, верим, исполняя то, что древние алхимики называли «Личной Легендой», и полностью отдаемся каждому мигу, зная, что всегда существует рука, которая нами управляет: мы только можем принять ее или нет.

В ту ночь Брида только слушала музыку, полностью отдаваясь чуду бытия. Она вспомнила о своих любимых писателях. Один из них простой фразой дал ей необходимую веру, чтобы выйти в поисках мудрости. Им был английский поэт, живший много веков назад, Уильям Блейк. Он написал:

«На любой заданный вопрос есть ответ».

Пришло время совершать ритуал. В ближайшие несколько минут она должна была смотреть на пламя свечи, для этого она села перед небольшим алтарем, устроенным в доме. Свеча перенесла ее в тот день, когда они с Лоренсом занимались любовью среди скал. Чайки тогда летали так высоко, что, казалось, их крылья касались облаков, и так низко, что, казалось, их крылья касались волн моря.

Рыбы, должно быть, спрашивали себя, как это возможно летать, потому что время от времени какие-то таинственные создания врывались в их мир и исчезали.

Птицы, должно быть, спрашивали себя, как это возможно дышать в воде, потому что они питались существами, которые жили под морскими волнами.

Были птицы и были рыбы. Были Вселенные, которые иногда сообщались, причем одна не могла ответить на вопросы другой. Однако у обеих были вопросы. А на вопросы всегда есть ответы.

Брида посмотрела на свечу перед собой, и магическая атмосфера начала создаваться вокруг нее. Это происходило всегда, но в эту ночь была другая сила.

Если она и была способна задать вопрос, то только потому, что в другой Вселенной был ответ. У кого-то он был, даже если она никогда его и не узнает. Ей уже не нужно было понимать смысл жизни; достаточно было только встретить Кого-то, кто знал. И тогда заснуть в его объятиях, словно ребенок, который знает, что кто-то, кто сильнее его, защитит его от всего зла и опасностей.

По завершении ритуала она произнесла молитву, благодаря за шаги, которые делала до сих пор. Она поблагодарила за то, что первый человек, которого она спросила про магию, не попытался объяснить ей Вселенную, наоборот, он заставил ее провести целую ночь одной в темном лесу.

Она должна была пойти туда и поблагодарить его за все то, чему он ее научил.

Всегда, когда она шла к этому человеку, она что-то искала; когда она это получала, то просто уходила, часто даже не попрощавшись. Но именно он поставил ее перед дверью, в которую она должна была войти в ближайшее Равноденствие. По крайней мере, она должна была сказать ему «спасибо».

Нет, ей не было страшно влюбиться в него. Она уже читала в глазах Лоренса скрытую сторону своей души.

У нее могли быть сомнения относительно мечтаний о платье, но в любви все было совершенно ясно.

—Спасибо, что принял мое приглашение,— сказала она Магу, когда они сели.

Они были в единственном деревенском баре, в том же месте, где она ощутила странный блеск в его глазах.

Маг не сказал ничего; он почувствовал, что ее энергия полностью изменилась: она смогла пробудить Силу.

—В тот день, когда я осталась одна в лесу, я пообещала, что вернусь, чтобы поблагодарить тебя или проклясть. Я пообещала, что вернусь, когда узнаю свой путь. Тем не менее, я не выполнила ни одно из моих обещаний; я всегда приходила в поисках помощи, и ты никогда не оставлял меня одну, когда я в тебе нуждалась.

Возможно, это только мое предположение, но я хочу, чтобы ты знал, что ты был орудием в руках Господа. И мне бы хотелось, чтобы этой ночью ты был моим гостем.

Она попросила два виски, но он встал, подошел к стойке и взял там бутылку вина, минеральную воду и 2 стакана.

—В Древней Персии,— сказал он,— когда люди встречались, чтобы выпить вместе, один избирался Королем Ночи. Главным образом, им был человек, который приглашал.

Он не знал, звучит ли его голос твердо. Он был влюбленным мужчиной, а энергия Бриды изменилась. Он протянул ей вино и минеральную воду.

—Именно Король Ночи задает тон разговора. Если он наливал больше воды, чем вина, тогда разговор должен был идти о серьезных вещах. Если он наливал одинаковое количество, они говорили как о серьезном, так и о приятных вещах. Наконец, если он полностью наполнял бокалы вином и добавлял лишь несколько капель воды, то ночь обещала быть расслабляющей и приятной.

Брида наполнила бокалы до краев и долила несколько капель воды.

—Я пришла, только чтобы поблагодарить,— повторила она.— За то, что ты научил меня, что жизнь — это акт веры. И что я достойна этого поиска. Это очень помогло мне на пути, который я выбрала.

Они вместе выпили только по глотку из первого бокала. Он, потому что был напряжен. Она — потому что расслаблена.

—Разговор будет легким, правда?— снова сказала Брида.

Маг сказал, что она Королева Ночи и именно ей решать, о чем разговаривать.

—Я хочу немного узнать о твоей личной жизни. Я хочу знать, была ли у тебя когда-то любовная связь с Уиккой.

Он утвердительно покачал головой. Брида почувствовала необъяснимую ревность, но не знала, из-за него ли была эта ревность или из-за нее.

—Тем не менее, мы никогда не думали оставаться вместе,— продолжил он. Оба знали Традиции. Оба знали , что не являются Вторыми Половинками друг друга.

«Я никогда не хотела учиться видеть светящуюся точку»,— подумала Брида, все равно зная, что это неизбежно.

Она выпила еще чуть-чуть. Она шла к своей цели, до Весеннего равноденствия оставалось немного, и она могла расслабиться. Уже давно она не давала себе обещаний не пить больше положенного. Но сейчас, единственное, чего ей не хватало, это сон о платье.

Они продолжали разговаривать и выпивать. Брида хотела вернуться снова к этой теме, но ей нужно было, чтобы он тоже немного расслабился. Она постоянно поддерживала бокалы полными, и первая бутылка закончилась в середине разговора о трудностях жизни в такой маленькой деревне, как эта. Для местных жителей Маг был связан с дьяволом.

Брида обрадовалась своей важности: он, должно быть, был очень одинок. Возможно, здесь никто не общался с ним ближе, чем на уровне вежливых фраз. Они открыли еще одну бутылку, и она удивилась, увидев, что Маг, человек, проводивший целый день в лесах, стремясь к единению с Господом, был способен выпить и напиться.

Когда у них закончилась вторая бутылка, она уже забыла, что была там, только чтобы поблагодарить человека, сидящего перед ней. Ее связь с ним, теперь она отдавала себе в этом отчет, всегда была желанием. Она бы не хотела видеть его обычным человеком, но опасно шла к этому. Она предпочитала образ ученого, который привел ее к шалашу на дереве и часами созерцал заход солнца.

Она начала разговаривать о Уикке, чтобы посмотреть, отреагирует ли он хоть как-то. Она рассказала, что Уикка замечательная Учительница, которая научила ее всему тому, что ей нужно было знать до этого момента, но при этом так тонко, что она всегда чувствовала, что знала то, что изучает.

—Но ты на самом деле это знала,— сказал Маг.— Это Традиция Солнца.

«Я знаю, что он не допустит, чтобы Уикка была хорошим Учителем»,— подумала Брида. Она выпила еще один бокал вина и продолжила разговор об Учительнице. Маг, однако, уже не реагировал.

—Расскажи мне о вашей любви,— сказала она, чтобы посмотреть, сможет ли она спровоцировать его. Она не хотела знать, более того, ей бы совсем не хотелось узнать. Но это был самый подходящий способ добиться его реакции.

—Юношеская любовь. Мы были частью поколения, которое не знало границ, обожало Биттлз и Роллинг Стоунз.

Она удивилась, услышав это. Вино, вместо того, чтобы расслаблять ее, придавало ей напряжения. Она всегда хотела задать эти вопросы, а сейчас понимала, что ответы не делают ее счастливой.

—Именно в это время мы встретились,— продолжил он, ничего не чувствуя.— Мы оба искали наши пути, когда они пересеклись (мы занимались у одного Учителя). Мы вместе изучали Традицию Луны и Традицию Солнца, и каждый превращался в Учителя по-своему.

Брида решила продолжить тему. Две бутылки вина могут превратить чужых в друзей детства. Они делают людей смелыми.

—Почему вы расстались?

Магу снова надо было заказывать бутылку. Она заметила это и напряглась еще больше. Она ни за что не хотела бы узнать, что он до сих пор влюблен в Уикку.

—Мы расстались, потому что научились видеть Вторую Половинку.

—Если бы вы не знали ни о светящихся точках, ни о блеске в глазах, вы бы еще были вместе?

—Не знаю. Я только знаю, что если бы и были, то это не было бы хорошо ни для одного из нас. Мы понимаем жизнь и Вселенную только тогда, когда встречаем нашу Вторую Половину.

Брида на мгновение не знала, что сказать. Маг снова начал разговор:

—Пойдем отсюда,— сказал он, едва лишь попробовав третью бутылку.— мне нужен свежий воздух и ветер.

«Он чувствует опьянение,— подумала она,— и боится». Она почувствовала гордость за себя, что могла сопротивляться выпитому больше него и совсем не боялась потерять контроль. Она вышла той ночью, чтобы развлекаться.

—Еще чуть-чуть. Я же Королева Ночи.

Маг выпил еще один бокал. Но он знал, что подошел к своей границе.

—Ты ничего не спрашиваешь обо мне,— спросила она вызывающе.— Тебе не интересно? Или ты можешь видеть все с помощью твоих сил?

На долю секунды она почувствовала, что зашла слишком далеко, но не придала этому значения. Она только заметила, что глаза Мага изменились, в них был совсем другой блеск. Что-то в Бриде, казалось, открылось, или, лучше сказать, у нее появилось предчувствие, что стена пала, что с этого момента и впредь все будет позволено. Она вспомнила об их недавней встрече, когда они были вместе, когда ей хотелось быть рядом с ним, она вспомнила холодность, с которой он обращался к ней. Сейчас она понимала, что пошла тогда к нему не благодарить. Она была там, чтобы отомстить. Чтобы сказать ему, что открыла Силу с другим мужчиной, с мужчиной, которого любила.

«Почему я должна ему мстить? Почему я злюсь на него?». Но вино не позволяло дать точные ответы.

Маг смотрел на девушку, сидящую перед ним, и желание показать Силу то возникало, то исчезало у него в голове. По такой же причине, как сейчас, однажды его жизнь уже изменилась. Да, в то время существовали Биттлз и Роллинг Стоунз. Но были и люди, которые искали неизвестные силы, не веря в них, они использовали магические силы, потому считали себя более могущественными, чем сами силы, и были уверены, что смогут уйти из Традиции, когда она им достаточно наскучит. Он был одним из них. Он вошел в священный мир через Традицию Луны, изучая ритуалы и пересекая мост, соединяющий видимое и невидимое.

Сначала он обращался с этими силами без чьей-либо помощи, только посредством книг. Потом он нашел своего Учителя. Уже в первую встречу Учитель сказал ему, что он изучит лучше Традицию Солнца, но Маг не хотел. Традиция Луны была более удивительной, она охватывала древние ритуалы и знание времени. Тогда Учитель обучил его Традиции Луны, объясняя ему, что, возможно, это путь к Традиции Солнца.

В то время он был уверен в себе, уверен в жизни, уверен в своих завоеваниях. Перед ним была блестящая профессиональная карьера, и он собирался использовать Традицию Луны для достижения своих целей. Чтобы получить это право, волшебство требовало, чтобы, во-первых, он был посвящен в Учителя. Во-вторых, никогда нельзя было преступать единственное ограничение, которое было наложено на Учителей Традиции Луны: изменять волю других. Он мог открыть свой путь в этом мире, используя магические знания, но он не мог ни отдалять других от их дороги, ни обязывать их идти по ней. Это был единственный запрет, единственное дерево, чей плод он не мог попробовать.

И все шло хорошо, пока он не влюбился в одну подопечную своего Учителя, а она не влюбилась в него. Они оба знали Традиции; он знал, что не был ее мужчиной, она знала, что не была его женщиной. Но все равно они отдались друг другу, оставляя в руках жизни ответственность за их разлуку, когда придет момент. Вместо того, чтобы ослабить чувства, получилось так, что они проживали каждый миг, словно он был последним, и любовь между ними начала приобретать силу вещей, которые становятся бесконечными, потому что знают, что погибнут.

Пока однажды она не встретила другого мужчину. Он не знал Традиций, у него не было ни светящейся точки на левом плече, ни блеска в глазах, которые бы обнаруживали Вторую Половину. Но она влюбилась, потому что любовь не терпит причин; для нее ее отрезок времени с Магом подошел к концу. Они спорили, дрались, он просил и умолял. Он покорился всем унижениям, которым обычно покоряются влюбленные. Он изучил то, что никогда не мечтал изучить посредством любви: ожидание, страх и покорность. «Ты же сама мне сказала: у него нет света на плече»,— пытался он доказать ей. Но она не обращала на него внимания; прежде, чем узнать свою Вторую Половину, она хотела узнать других мужчин и мир.

Маг установил границы для своей боли. Когда он их достигнет, он забудет эту женщину. Однажды эта грань наступила, по причине, которую он сейчас и не помнит, но вместо того, чтобы забыть ее, он понял, что его Учитель был прав, что чувства — дикие лошади и что необходима мудрость, чтобы контролировать их. Его страсть была более сильной, чем все годы его учебы в Традиции Луны, более сильной, чем изученный ментальный контроль, более сильной, чем строгая дисциплина, которой он должен был подчиняться, чтобы прийти к тому, к чему он пришел. Страсть была слепой силой, и все, что она ему шептала на эхо, было не потерять эту женщину.

Он не мог ничего сделать против нее; она, как и он, тоже была Учителем и знала свое дело посредством многочисленных перевоплощений: некоторые были наполнены славой и признанием, другие были обозначены огнем и страданием. Она могла защищаться.

Тем временем, в жесткой борьбе их страсти был третий человек. Человек, заключенный в таинственное сплетение судьбы, в паутину, которую не способны развязать ни Маги, ни Волшебницы. Человек, так же сильно влюбленный в эту женщину, как и он сам, так же желавший видеть ее счастливой, хотевший дать ей все лучшее от себя. Человек, которого тайные замыслы Провидения забросили неожиданно в центр жестокой борьбы между мужчиной и женщиной, которые знали Традицию Луны.

Как-то ночью, когда он больше не мог контролировать свою боль, он испробовал запретный плод с дерева. Используя силы и знания, которым его научила мудрость Времени, он отдалил того мужчину от женщины, которую любил.

Он до сих пор не знает, обнаружила ли это женщина; возможно, ей уже было неинтересно ее новое завоевание, и она не придала значения произошедшему. Но его Учитель это знал. Его Учитель знал все, а Традиция Луны была неумолима к Инициированным, которые используют Черную Магию, главным образом, касательно самого уязвимого и самого важного, что есть у человеческой расы,— Любви.

Встретившись с Учителем, он понял, что священная клятва, которую он дал, не может быть нарушена. Он понял, что силы, которыми он хотел овладеть и применить, были гораздо могущественнее его. Он понял, что стоит на пути, который выбрал, но это такой же путь, как любой другой. Невозможно было прервать его. Он понял, что в этом перевоплощении не было способа отдалиться от него.

Сейчас нужно было только заплатить. А цена заключалась в том, что он должен был испить самый жестокий яд из всех — одиночество и принимать его до тех пор, пока Любовь не поймет, что он снова превратился в Учителя. Тогда сама же Любовь, которую он ранил, снова освободит его и в конце концов покажет ему его Вторую Половину.

—Ты ничего не спрашивал обо мне. Тебе не любопытно? Ты можешь все «видеть» с помощью сил?

История его жизни прошла за долю секунды — время, необходимое, чтобы решить, позволить ли вещам течь так, как они текут в Традиции Солнца, или он должен был сказать о светящейся точке и сослаться на судьбу.

Брида хотела быть колдуньей, но еще не была ей. Он вспомнил о шалаше на дереве, где почти рассказал ей об этом; сейчас же попытка повторялась, потому что он опустил свой меч, он забыл, что дьявол живет в мелочах. Люди — хозяева своей судьбы. Они всегда могут совершить одинаковые ошибки. Они всегда могут бежать от того, что хотят, от того, что жизнь щедро дарит им.

А еще они могут отдаться Чудесному Провидению, взятые за руку Господом, и бороться за свои мечты, принимая то, что они всегда придут в свой соответствующий час.

—Давай уйдем сейчас,— повторил Маг. И Брида увидела, что он говорит серьезно.

Она настояла на том, чтобы оплатить счет: она была Королевой Ночи. Они надели пальто и вышли в холод, который не был уже таким резким; до весны оставалось несколько недель.

Они прошли вместе до остановки. Автобус был через несколько минут. Холод сменил раздражение Бриды на огромное смущение, что-то, что она не могла объяснить. Она не хотела уезжать на этом автобусе, ей было плохо, ей казалось, что главная цель этой ночи была разрушена и она должна была привести все в порядок прежде, чем уйти. Она пришла сюда, чтобы поблагодарить его, а вела себя так же, как и раньше.

Она сказала, что ее укачает, и не села в автобус. Прошло 15 минут, и подъехал следующий автобус.

—Я не хочу уезжать сейчас,— сказала она.— Не потому, что мне плохо из-за вина. А потому что я разрушила все. Я не поблагодарила тебя должным образом.

—Это последний автобус,— сказал Маг.

—Я потом возьму такси. Даже если это будет дорого.

Когда автобус уехал, Брида начала раскаиваться в том, что осталась. Она была смущена, у нее не было ни малейшего понятия о том, что она хочет действительно. «Я пьяна»,— подумала она.

—Давай немного прогуляемся. Я хочу развеяться.

Они прошлись по маленькому пустому городу, с его зажженными фонарями и погасшими окнами. «Это невозможно. Я видела блеск в глазах Лоренса, но, тем не менее, хочу остаться здесь с этим человеком». Она была обычной женщиной, непостоянной, недостойной занятий и опыта, преподнесенных волшебством. Ей было стыдно за себя: несколько глотков вина — и все: Лоренс, Вторая Половина и все то, что она изучила в Традиции Луны,— уже было неважно. На несколько мгновений она подумала, что, возможно, ошибается, что блеск в глазах Лоренса не был тем блеском, о котором говорила Традиция Солнца. Но она сейчас обманывала саму себя: никто не спутает блеск глаз своей Второй Половины.

Если бы в одном театре было несколько человек и Лоренс был одним из них, если бы она прежде никогда не разговаривала с ним, в тот миг, когда их глаза пересекутся, у нее будет полная уверенность в том, что перед ней мужчина ее жизни. Она смогла бы подойти, он был бы открыт ей, потому что Традиции никогда не ошибаются и Вторые Половинки всегда встречаются.

Прежде чем услышать все это, она слышала, как говорили о Любви с Первого Взгляда, которую никто не мог точно объяснить.

Любое человеческое существо могло узнать этот блеск в глазах, даже не пробуждая какую-либо магическую силу. Она знала этот блеск прежде, чем узнала о его существовании. Она видела его, например, в глазах Мага в тот вечер, когда они впервые пошли в бар.

Вдруг она остановилась.

«Я пьяна»,— снова подумала она. Она должна была быстро забыть это. Она должна была пересчитать деньги, понять, хватит ли ей, чтобы вернуться на такси. Именно это было очень важно.

Но она видела блеск в глазах Мага. Блеск, который указывал на ее Вторую Половину.

—Ты бледная,— сказал Маг.— Наверное, ты выпила слишком много.

—Сейчас пройдет. Давай посидим немного, и пройдет. Потом я поеду домой.

Они сели на скамейку, пока она искала в сумке деньги. Она могла встать, взять такси и навсегда уехать; у нее была ее Учительница, она знала, где продолжить свой путь. Она знала свою Вторую Половину. Если бы она сейчас решила встать со скамейки и уехать, все равно она бы исполнила миссию, которая ей предназначена Господом.

Но ей был 21 год. В этот 21 год она уже знала, что возможно встретить две Вторые Половинки в одном и том же перевоплощении, и результатом этого были боль и страдание.

Как она сможет избежать этого?

—Я не пойду домой,— сказала она.— Я остаюсь.

Глаза Мага блестели, и то, что прежде едва ли было надеждой, стало определенностью.

Они продолжали прогулку. Маг видел, что сияние вокруг Бриды несколько раз меняло цвет, и пожелал всей душой, чтобы она была на правильном пути. Он знал о молниях и землетрясениях, которые взрывались в тот момент в душе его Второй Половины, но именно таким был процесс преобразования. Так преобразовывались земля, звезды и люди. Они вышли из деревни и теперь находились в поле, идя по направлению к горам, где всегда встречались, когда Брида попросила остановиться.

—Давай пойдем туда,— сказала она, сворачивая на дорогу, которая вела к пшеничным насаждениям. Она не знала, почему делает это. Она только чувствовала, что ей нужна сила Природы, ее дружественных духов, которые со времен создания мира населяли все красивые места планеты. Огромная луна блестела на небе и позволяла им видеть дорогу и поле вокруг.

Маг шел за Бридой молча. В глубине души он благодарил Господа, потому что верил. И за то, что не совершил ту же ошибку, потому что был на грани сделать это минутой ранее, чем получить то, что просил.

Они вошли на пшеничное поле. Свет луны делал его морем цвета платины. Брида шла без направления, без малейшей идеи, каким будет ее следующий шаг. Внутри нее голос говорил ей, что она может идти вперед, что она такая же сильная женщина, как и ее предшественницы, чтобы она не беспокоилась, потому что они здесь, они направляют ее шаги и защищают ее Мудростью Времен.

Они остановились в центре поля. Их окружали горы, и на одной из этих гор был камень, с которого было видно солнце, самый высокий охотничий шалаш и место, где однажды ночью одна девушка столкнулась со страхом и темнотой.

«Я отдала себя,— подумала она про себя.— Я отдала себя и я знаю, что я защищена».

Она представила свечу, зажженную дома,— печать Традиции Луны.

—Здесь хорошо,— сказала она, останавливаясь.

Она взяла ветку и прочертила большой круг на земле, пока проговаривала священные имена, которым ее обучила Учительница. У нее не было с собой своего кинжала для ритуалов, не было и других священных предметов, но ее предки были там, и они говорили, что освятили свои кухонные принадлежности, чтобы не умереть на костре.

—Весь мир священен,— сказала она.— Эта ветка священна.

—Да,— ответил Маг.— Все в этом мире священно. Даже песчинка может быть мостом к невидимому.

—Тем не менее, в данный момент мостом к невидимому является моя Вторая Половина,— ответила Брида.

Его глаза наполнились слезами. Господь был справедлив. Они оба вошли в круг, и она ритуально закрыла его. Это была защита, которую маги и волшебники применяли с незапамятных времен.

—Ты щедро показал твой мир,— сказала Брида.— Я делаю это сейчас, с помощью ритуала, чтобы показать, что я принадлежу к нему.

Она подняла руки к Луне и призвала магические силы Природы. Много раз она видела, как ее Учительница делает это, когда они ходили в лес, но сейчас она делала это и была уверена, что все выйдет хорошо. Силы говорили ей, что не нужно было ничего понимать, достаточно было только вспомнить свои прежние жизни и прожитое время. Тогда она стала молиться, чтобы урожай был изобильным, а это поле никогда не перестало быть плодородным. Там была она, священнослужительница, которая в другие эпохи объединила знание земли с преобразованием семени и которая молилась, пока ее мужчина трудился на земле.

Маг позволил Бриде сделать первые шаги. Он знал, что в определенный момент должен взять на себя контроль; но надо было также оставить записанным во времени и в пространстве то, что именно она начала этот процесс. Его Учитель, который теперь бродил в астральном мире, ожидая следующей жизни, точно был на этом пшеничном поле, как, впрочем, и в баре, во время его последней попытки, и, наверное, был доволен, что он учился через страдания. Он молча слушал призывы Бриды, пока она не остановилась.

—Я не знаю, почему сделала это. Но я исполняю свою часть.

—Я продолжу,— сказал он.

Тогда он повернулся на Север и стал подражать пению птиц, которые существовали только в мифах и легендах. Это была единственная деталь, которой не хватало. Уикка была хорошим Учителем, она обучила ее почти всему, кроме финала.

Когда звуки священного пеликана и птицы феникс были изданы, весь круг залился светом, таинственным светом, который не освещал ничего вокруг, но, несмотря на это, был светом. Маг посмотрел на свою Вторую Половину, она была здесь, ее тело светилось золотой аурой, и лучи света исходили из ее чрева и головы. Он знал, что она видит то же самое, и она видела светящуюся точку на его левом плече, хотя и немного смещенную из-за вина, которое они выпили ранее.

—Моя Вторая Половина,— сказала она тихо, заметив точку.

—Я пойду с тобой по Традиции Луны,— сказал Маг. И неожиданно пшеничное поле вокруг них преобразилось в пепельного цвета пустыню, среди которой стоял храм, там были женщины, одетые в белое и танцевавшие перед входом в храм. Брида и Маг смотрели на это с возвышения дюн, и она не знала, могли ли их видеть.

Брида чувствовала близость Мага, она хотела спросить, что означает это видение, но голос не мог вырваться из груди. Он почувствовал страх в ее глазах, и они вернулись в круг света на пшеничном поле.

—Что это было?— спросила она.

—Мой подарок тебе. Это один из одиннадцати тайных храмов Традиции Луны. Подарок любви, благодарности за то, что ты есть и что я столько ждал, чтобы встретить тебя.

—Возьми меня с собой,— сказала она.— Научи меня идти по твоему миру.

И они отправились в странствия по времени, пространствам и Традициям. Брида увидела цветущие поля, животных, которых знала только из книг, мистические замки и города, которые, казалось, утопали в облаках света. Небо было целиком освещено, пока Маг рисовал для нее над пшеничным полем священные символы Традиции. Находясь на определенной высоте, ей показалось, что они на одном из полюсов земли, весь пейзаж был покрыт льдом, но это была эта планета; другие создания, меньше, с длинными пальцами и разноцветными глазами, работали на огромном космическом корабле. Когда она пыталась обсудить с ним что-нибудь, образы исчезали или их заменяли другие. Брида поняла своей женской душой, что этот мужчина прилагает сейчас все усилия, чтобы показать ей все то, что он изучал в течение стольких лет, и что он, должно быть, хранил это все время, чтобы только подарить ей. Он мог слиться с ней без страха, потому что она была его Второй Половиной. Она могла путешествовать с ним по Елисейским Полям, где живут освещенные души и куда приходят иногда души, которые еще в поиске света, чтобы испить надежду.

Она не могла определить, сколько прошло времени до того момента, пока она снова не оказалась рядом со светящимся человеком внутри круга, нарисованного ею же самой. Она уже чувствовала любовь раньше, но до этой ночи любовь означала еще и страх. Это страх, каким бы малым он ни был, всегда был словно свеча; она могла видеть сквозь него почти все, кроме цветов. А в тот момент, когда ее Вторая Половина стояла напротив, она поняла, что любовь была чувством, очень похожим на цвета, как если бы они были тысячами радуг, наложенными друг на друга.

«Сколько же всего я потеряла из страха потерять»,— подумала она, смотря на радуги.

Она лежала, над ней был человек, озаренный светом, со светящейся точкой над левым плечом, из ее чрева и головы исходили лучи блеска.

—Я хотела поговорить с тобой и не могла,— сказала она.

—Это из-за вина,— ответил он.

Это было для Бриды каким-то далеким воспоминанием: бар, вино и чувство раздражения на что-то, что она не хотела принимать.

—Спасибо за видения.

—Это были не видения,— сказал озаренный светом человек.— Ты видела мудрость Земли и далекой планеты.

Брида не хотела говорить об этом. Она не желала занятий. Она желала только того, что пережила.

—Я тоже освещена светом?

—Как и я. Тот же свет такого же цвета, как и у тебя. И те же энергетические поля.

Цвет сейчас был золотым, а энергетические поля, которые шли от ее чрева и головы, были цвета ясного неба и блестели.

—Я чувствую, что мы были потеряны, а теперь мы спасены,— сказала Брида.

—Я устал. Мы должны возвращаться. Я тоже много выпил.

Брида знала, что где-то существует другой мир: с его барами, пшеничным полем и автобусными остановками. Но она не хотела возвращаться в него, все, чего она желала сейчас,— это остаться здесь навсегда. Она слышала далекий призывный голос, пока свет вокруг нее становился слабее, а потом угас полностью. Огромная луна снова зажглась в небе, освещая поле. Они были обнажены. Их тела сплетались в объятиях. И они не чувствовали ни холода, ни стыда.

Маг попросил Бриду закончить ритуал, поскольку именно она его начала. Брида произнесла слова, которые знала, а он ей помог. Когда все формулы были произнесены, он открыл магический круг. Они оделись и сели на земле.

—Пойдем отсюда,— сказала Брида через некоторое время. Маг поднялся, она сделала то же. Она не знала, что сказать. Она была взволнованна, как и он. Они признали свою любовь и теперь, как любая пара, прошедшая через это, не могли смотреть друг другу в глаза.

Маг прервал молчание.

—Ты должна вернуться в город. Я знаю, где можно вызвать такси.

Брида не знала, разочаровали ли ее его слова или принесли облегчение. Чувство радости стало меняться на чувство неудобства и головную боль. Она была уверена, что будет для него худшей компанией в эту ночь.

—Хорошо,— ответила она.

Они пошли другой дорогой и вернулись в город. Он вызвал такси из телефонной кабины. Ожидая машину, они сидели на краю тротуара.

—Хочу поблагодарить тебя за эту ночь,— сказала она. Он не сказал ничего.

—Я не знаю, будет ли праздник Равноденствия праздником только лишь для волшебниц. Но для меня это будет важный день.

—Праздник есть праздник.

—Тогда мне бы хотелось пригласить тебя.

Он сделал жест, какой делают, когда хотят сменить тему. Должно быть, он думал в этот момент о том же, что и она: насколько тяжело расставание со Второй Половиной, если встретишь ее однажды. Он думал об этом, возвращаясь домой, один, спрашивая себя, когда она вернется. Она вернется, потому что так велит ее сердце. Тем не менее, одиночество лесов труднее пережить, чем одиночество города.

—Я не знаю, возникает ли любовь неожиданно,— продолжила Брида.— Но я знаю, что я открыта для нее. Я готова принять ее.

Такси приехало. Брида посмотрела еще раз на Мага и почувствовала, что он значительно помолодел.

—Я тоже готов для Любви,— вот и все, что он сказал.

Кухня была просторной, и лучи солнца проходили сквозь девственно чистые стекла окон.— Ты хорошо спала, дочка?

Ее мать поставила горячий шоколад на стол вместе с тостами и сыром. Потом вернулась к плите, чтобы приготовить яичницу с ветчиной.

—Да. Я хочу знать, готово ли мое платье. Мне оно нужно для праздника, который будет послезавтра.

Мама принесла ей яичницу и села рядом. Она знала, что что-то беспокоит ее дочь, но не могла ничего сделать. Сегодня ей хотелось поговорить с ней, как никогда раньше, но это бы не помогло. Там, снаружи, был другой мир, которого она еще не знала.

Ей было страшно, потому что она любила дочь, а та шла совсем одна по этому новому миру.

—Мама, платье готово?— повторила Брида.

—Оно будет готово к полудню,— ответила мать.

Это сделало девушку счастливой. По крайней мере, в определенных вещах мир не менялся. Магери продолжали решать некоторые проблемы дочерей.

Она засомневалась немного. Но в конце концов спросила:

—Как поживает Лоренс?

—Хорошо. Мы встречаемся сегодня вечером.

Она одновременно чувствовала грусть и облегчение. Сердечные неурядицы всегда теребили душу, и она поблагодарила Господа за то, что они не одолевали ее дочь. С другой стороны, это, наверное, было единственное, в чем она могла бы ей помочь: любовь мало менялась по прошествии веков.

Они вышли прогуляться по маленькому городку, где Брида провела все детство. Дома были те же, люди занимались тем же. Ее дочь встретила некоторых подруг по колледжу, которые теперь работали в единственном филиале банка. Все знали друг друга по имени и поприветствовали Бриду; некоторые говорили, как она выросла, другие — в какую красавицу она превратилась. Они выпили чай в 10 утра, в том же ресторане, куда она обычно ходила до встречи с мужем в поисках какой-либо встречи, какой-нибудь неожиданной страсти, чего-то, что вдруг закончится монотонно текущими днями.

Мать снова посмотрела на дочь, пока они обсуждали новости из жизни жителей городка. Брида заинтересованно говорила, и она обрадовалась.

—Платье нужно мне сегодня,— снова сказала Брида. Казалось, она была расстроена, но точно не из-за этого. Брида знала, что мать никогда не отказывала ей в ее желаниях.

Она снова должна была рискнуть. Задать вопросы, которые дети ненавидят выслушивать, потому что они независимые люди, свободные, способные решить свои проблемы.

—Дочка, у тебя какие-то неприятности?

—Мама, ты когда-нибудь любила двух мужчин?— в ее голосе были оттенки нетерпеливости, как будто в мире все препятствия были только для нее.

Мать обмакнула кекс в чай и аккуратно съела его. Ее глаза забегали в поиске практически утерянного времени.

—Да. Любила.

Брида оцепенела и испуганно посмотрела на нее.

Мать улыбнулась и предложила ей продолжить прогулку.

—Твой отец был моей первой и самой большой любовью,— сказала она, когда они вышли из ресторана.— Я счастлива рядом с ним. У меня было все, о чем я мечтала, когда я была гораздо моложе тебя. В то время, как мои подруги, так и я, мы думали, что единственной причиной, ради которой стоило жить, была любовь. Тот, кто не сможет никого встретить, не сможет сказать, что осуществил свои мечты.

—Вернись к теме,— сказала Брида нетерпеливо.

—Мои мечты были такие разные. Я, как и ты, например, мечтала поехать жить в большой город, узнать мир, который существовал за границами моего городка. Единственным способом уговорить моих родителей было сказать, что я буду учиться там, изучать что-нибудь, что не преподают в окрестностях. Я не спала много ночей, обдумывая разговор, который у меня будет с ними. Я проговаривала каждую фразу, которую скажу, их ответы и снова мои аргументы.

Ее мать никогда не разговаривала так. Брида с нежностью слушала и чувствовала некое раскаяние. Они могли бы наслаждаться такими моментами раньше, но каждый был заключен в своем мире и имел свои ценности.

—За два дня до разговора с ними я узнала твоего отца. Я посмотрела в его глаза: в них был особый блеск, как если бы я встретила человека, которого больше всего хотела найти в жизни.

—Мне это знакомо, мама.

—После того, как я узнала твоего отца, я поняла, что мой поиск завершился. Мне уже не нужно было объяснение существования мира, я не чувствовала себя разочарованной от того, что живу здесь, среди одних и тех же людей, занимаясь одним и тем же. Каждый день стал отличаться от другого, потому что один чувствовал к другому огромную любовь.

Мы стали женихом и невестой, а потом поженились. Я никогда не рассказывала ему о моих мечтах жить в большом городе, узнавать другие места и других людей. Потому что вдруг целый мир уместился в моем городке. Любовь объясняла мою жизнь.

—Ты говорила о другом человеке, мама.

—Я хочу показать тебе кое-что,— вот и все, что она сказала.

Они подошли к лестнице, которая вела к единственной в том месте католической церкви, несколько раз разрушенной и отстроенной заново во время религиозных войн. Брида обычно ходила туда на мессу каждое воскресенье, и подниматься по этим ступенькам в детстве было настоящим мучением. Вдоль перил стояли статуи святых: Святого Павла слева и апостола Якова справа,— уже разрушенные туристами и временем. Земля была покрыта сухими листьями, как если бы в город вместо весны пришла осень.

Церковь была расположена на вершине холма, и нельзя было увидеть ее с того места, где они стояли, из-за деревьев. Ее мать присела на первой ступени и показала Бриде сделать то же.

—Это было здесь,— сказала мать.— Однажды, по какой-то причине, которую мне уже и не вспомнить, я решила молиться весь вечер. Мне нужно было побыть одной, подумать о моей жизни, и я решила, что церковь, наверное, будет хорошим местом для этого.

Однако когда я пришла сюда, то увидела какого-то мужчину. Он сидел здесь, на твоем месте, рядом с ним стояло 2 чемодана, он казался потерянным, ищущим что-то отчаянно в открытой книге, которую держал в руках. Я подумала, что он мог бы быть туристом, который искал отель, и решила подойти. Я сама начала разговор. Вначале он был немного отстраненным, но вскоре почувствовал себя удобно.

Он сказал, что не потерялся. Он был археологом и направлялся на машине на север, где нашел развалины, но у него остановился двигатель. Механик был уже в пути, и он использовал время ожидания для знакомства с церковью. Он задал мне несколько вопросов о нашем городке, об окрестных деревнях, об исторических памятниках.

Вдруг все проблемы, которые у меня были тем вечером, исчезли, будто произошло чудо. Я чувствовала себя полезной и начала рассказывать ему то, что знала, неожиданно для себя ощущая, что все эти годы, прожитые здесь, приобретают смысл. Передо мной был человек, который изучал людей и места, который был способен сохранить навсегда для будущих поколений то, что я услышала или обнаружила, когда была ребенком. Тот человек, который сидел на лестнице, заставил меня понять, насколько важна я была для мира и истории моей страны. Я почувствовала себя нужной, и именно это одно из самых лучших чувств, которое может иметь человек.

Когда я рассказала ему о церкви, мы продолжили разговаривать о других вещах. Я рассказала ему, насколько была горда своим городом, а он ответил мне фразой писателя, чье имя я не помню: «Именно твоя деревня дает тебе силу Вселенной»».

—Лев Толстой,— сказала Брида.

Но ее мать путешествовала во времени, как однажды это делала она. Ей не нужны были храмы в пространстве, подземные библиотеки и запыленные книги; ей было достаточно воспоминания о весеннем вечере, проведенном с тем человеком, сидящим на лестнице с чемоданами.

—Мы говорили некоторое время. Я могла целый вечер провести с ним, но в любой момент мог приехать механик. Я решила использовать каждую секунду по максимуму. Я расспрашивала о его мире, о раскопках, о жажде жизни в поисках прошлого в настоящем. Он рассказывал мне о воинах, об ученых и о пиратах, которые населяли наши земли.

Когда я очнулась, солнце уже почти было за горизонтом, и никогда в моей жизни вечер не проходил так быстро.

Я поняла, что он чувствует то же самое. Он постоянно задавал мне вопросы, чтобы поддержать разговор и не дать мне времени сказать, что мне пора уходить. Он говорил без остановки, рассказал всю свою жизнь и хотел узнать меня тоже. Я заметила, что его глаза жаждут меня, хотя я в то время была вдвое старше тебя.

Это была весна, в воздухе витал приятный запах чего-то нового и я почувствовала себя снова молодой. Здесь, в окрестностях, растет один цветок, который появляется только осенью; так вот, в тот вечер я почувствовала себя тем цветком. Как если бы вдруг в осени моей жизни, когда я думала, что уже прожила все, что могу, возник этот человек на лестнице, только чтобы показать мне, что ни одно чувство, как любовь, например, не стареет вместе с телом. Чувства образуют часть мира, который я не знаю, но это мир, где нет ни времени, ни пространства, ни границ.

Она некоторое время молчала. Ее глаза были далеки, они были в той весне.

—Я была там словно подросток, но 38 лет, я снова чувствовала себя желанной. Он не хотел, чтобы я уходила. Пока не подошел момент, когда он прекратил говорить. Он посмотрел вглубь моих глаз и улыбнулся. Как если бы он сердцем понял, о чем я думаю, и хотел сказать мне, что это действительно правда, что я очень важна для него. Мы некоторое время помолчали, а потом попрощались. Механик не приехал.

Много дней потом я думала, существует ли тот человек на самом деле или то был ангел, которого Господь послал, чтобы преподать мне тайные уроки жизни. В конце концов я пришла к выводу, что это действительно был человек. Человек, который любил меня, пусть даже и на один вечер, который тем вечером передал мне все то, что хранил всю свою жизнь: свою борьбу, свой восторг, свои трудности, свои мечты. Я тоже отдалась ему тогда полностью; я была его товарищем, его супругой, его слушателем, его любовницей. На несколько часов я смогла почувствовать любовь всей жизни.

Мать посмотрела на дочь. Ей бы хотелось, чтобы она поняла все, но в глубине души она считала, что Брида живет в том мире, где такой любви уже нет.

—Я никогда не прекращала любить твоего отца, даже на один день,— сказала она наконец.

—Он всегда был рядом со мной, он дал мне лучшее, что у меня есть, и я хочу быть рядом с ним до конца моих дней. Но сердце — это тайна, и я никогда не пойму, что произошло. Единственное, что я знаю точно, это то, что та встреча дала мне большую уверенность в себе, показав мне, что я еще способна любить и быть любима, научив меня одной вещи, которую я никогда не забуду: когда ты находишь нечто важное в жизни, это не означает, что ты должен отречься от всего остального.

Иногда я еще вспоминаю о нем. Мне бы хотелось узнать, где он, нашел ли он то, что искал, жив ли он или Господь взял его душу на сохранение. Я знаю, что он никогда не вернется, и только так я могла любить его так сильно и так уверенно. Потому что я не могла потерять его; он полностью отдался в тот вечер.

Ее мать встала.

—Думаю, мы должны пойти домой закончить твое платье,— сказала она.

—Я немного еще посижу тут,— ответила Брида. Мать приблизилась к ней и нежно поцеловала.

—Спасибо за то, что выслушала меня. Я впервые рассказываю эту историю. Я всегда боялась умереть вместе с ней и навсегда унести ее. Теперь ты сохранишь ее для меня.

Брида поднялась по ступенькам и остановилась перед церковью. Небольшое здание округлой формы было настоящей гордостью этой местности; это было одно из первых священных мест христианизма в тех краях, и каждый год ученые и туристы приезжали сюда. Уже не осталось ничего от первоначальной постройки V века, за исключением нескольких частей в полу; каждое разрушение, тем не менее, оставляло какую-то часть нетронутой, таким образом, посетитель мог увидеть историю различных архитектурных стилей в одном строении.

Там, внутри, играл орган, и Брида некоторое время слушала музыку. В той церкви находились вещи, имеющие точное объяснение, вселенная была в том месте, где должна была быть, и любой, кто бы ни вошел в ее двери, не должен был и о чем заботиться. Там не было таинственных сил, витающих над людьми, не было темных ночей, когда нужно было верить, не понимая. Уже не было разговоров о кострах и религии всего мира сосуществовали так, будто были едины, объединяя вновь человека со своим Господом. Ее страна еще была исключением в этом мирном сосуществовании: на Севере люди убивали друг друга во имя веры. Но и это закончится через несколько лет; Господь был практически ясен и объяснен. Он был щедрым отцом, все были спасенными.

«Я колдунья»,— сказала она сама себе, борясь с желанием войти, нарастающим все больше и больше с каждым разом. Ее Традиция была теперь другой, и даже если Бог будет один и тот же, если она пересечет эти двери, место будет осквернено ею, а она будет осквернена местом.

Она зажгла сигарету и стала смотреть на горизонт, стараясь больше не думать об этом. Она попыталась подумать о матери. Ей захотелось бегом побежать домой, броситься ей на шею и рассказать, что через два дня она будет инициирована в Великие Тайны волшебства. Что она путешествовала во времени, что узнала силу секса, что была способна узнать то, что было в витрине магазине, используя только лишь технику Традиции Луны. Ей нужна была ласка и понимание, потому что она тоже знала истории, которые не могла рассказать никому.

Орган замолчал, и Брида снова услышала шум города, пение птиц, ветер, который бродил среди ветвей деревьев и провозглашал приход весны. За церковью дверь открывалась и закрывалась: кто-то входил и выходил. На какой-то миг она снова почувствовала себя в детстве, когда стояла в церкви, там же, где и сейчас, раздраженная тем, что месса такая долгая, а воскресенье было единственным днем, когда она могла побегать по полям.

«Я должна войти».

Возможно, ее мать понимала, что она чувствует; но в тот момент она была далеко. Перед ней была лишь пустая церковь. Она никогда не спрашивала Уикку, какова была роль христианства во всем, что происходило. У нее было впечатление, что если бы она пересекла эту дверь, то предала бы сестер, сожженных на костре.

«Тем не менее, меня тоже сожгли на костре»,— сказала она себе. Она вспомнила о молитве, которую Уикка произнесла, когда чтила мученичество колдуний. И в этой молитве она упомянула Иисуса и Деву Марию. Любовь стояла над всем, в ней не было ненависти, только ошибки. Возможно, когда-то мужчины решили быть представителями Бога и стали совершать свои ошибки.

Но Господь ничего не имел с этим общего.

Там не было никого, когда она наконец вошла. Несколько зажженных свечей показывали, что кто-то в то утро побеспокоился об обновлении своего единения с силой, которую только чувствовал, и таким образом пересек мост между видимым и невидимым. Она раскаивалась в том, о чем думала прежде: там тоже ничего не было объяснении и люди должны были делать свою ставку, погружаться в Темную Ночь Веры. Перед ней, с руками, распростертыми на кресте, был тот Господь, который казался слишком простым.

Он не мог помочь ей. Она была одна в своих решениях, и никто не сможет помочь ей. Она должна была научиться рисковать. У нее не было тех возможностей, которые имел человек, распятый перед ней, он знал свою миссию, потому что был сыном Господа. Он никогда не ошибался. Он не познал любви между людьми, только любовь к своему Отцу.

Все, что он должен был делать,— это показывать свою мудрость и снова указать Человечеству на небесный путь.

Но только ли это? Она вспомнила урок катехизиса в одно из воскресений, когда ее отец был более воодушевленным, чем всегда.

В тот день они изучали эпизод, когда Иисус молился Господу, истекая кровью и прося, чтобы ему хватило сил испить чашу терпения.

«Но если он уже знал, что он сын Бога, то почему он попросил это?»,— спросила она у отца.

«Потому что он знал это только сердцем. Если бы у него была абсолютная определенность, его миссия не имела бы смысла, потому что он не превратился бы полностью в человека. Быть человеком означает иметь сомнения, но все равно продолжать свой путь».

Она снова посмотрела на образ и впервые за всю сою жизнь почувствовала себя ближе к нему; возможно, там был только одинокий человек, с его страхами, который столкнулся со смертью и вопрошал: «Отец, Отец, почему ты покинул меня?» Если он говорил это, то, значит, даже он не был уверен в своих шагах. Он сделал ставку, блуждая в Темной Ночи, как и все люди, зная, что найдет ответ только в конце всего пути. Он тоже должен был пройти через неприятности принятия решений в жизни, покинув отца, мать и свой маленький городок, чтобы уйти в поисках секретов Человечества, тайн Закона.

Евангелие никогда не говорит об этом: любовь между людьми гораздо сложнее для понимания, чем любовь к Высшему Существу. Но сейчас она вспомнила, что когда он воскрес, то первым человеком, который появился, была женщина, сопровождавшая его до конца.

Молчаливый образ, казалось, был согласен с ней. Он испробовал вино, хлеб, праздники, людей и красоту мира. Было невозможно, чтобы он не познал любви женщины и по причине этого пролил кровь в Оливковом Саду, поскольку было очень тяжело оставить землю и отдать себя ради любви ко всем людям, познав любовь одного — единственного создания.

Он испробовал все, что мир мог предложить, и все равно продолжил свой путь, зная, что Темная Ночь может окончиться на кресте... или на костре.

—Все мы находимся в этом мире, чтобы пройти опасности Темной Ночи, Господь. Я боюсь смерти, но не хочу потерять жизнь. Я боюсь любви, потому что она связана с вещами, находящимися вне нашего понимания; ее свет огромен, но ее тень меня пугает.

Какое-то время она ждала от Него ответа, но не услышала ни звука, не почувствовала ни одного знака. Ответ был там, напротив нее, тот человек, пригвожденный к кресту. Он исполнил свою часть и показал миру, что если бы каждый исполнил свою, то никому не нужно бы было больше страдать. Потому что он уже страдал за всех людей, в которых была смелость бороться за свои мечты.

Брида заплакала, не зная причины слез.

Было облачно, но дождь не пошел. Лоренс жил в этом городе уже много лет и хорошо понимал его облака. Он встал и пошел на кухню приготовить кофе. Брида вошла прежде, чем вода успела закипеть.

—Ты вчера очень поздно пришла спать,— сказал он.

Она не ответила.

—Сегодня этот день,— продолжил он.— Я знаю, насколько он важен. Мне бы очень хотелось быть рядом с тобой.

—Это праздник,— ответила Брида.

—Что ты хочешь этим сказать?

—Это праздник. С самого дня нашего знакомства мы всегда ходили вместе на праздники. Ты приглашен.

Маг пошел посмотреть, навредил ли вчерашний дождь его бромелиям. С ними все было в порядке. Он посмеялся над самим собой; в конце концов силы Природы иногда могли понимать друг друга.

Он подумал о Уикке. Она не увидит светящиеся точки, потому что только Вторые Половинки могут увидеть их друг у друга. Но она заметит энергию световых полей, вращающуюся между ним и ее ученицей. Прежде всего волшебницы были женщинами.

Традиция Луны называла это «Видением Любви», и хотя это может происходить между людьми, которые просто влюблены, без какой-либо связи со Вторыми Половинками, он понимал, что это видение обозлит ее. Это женская злость, как злость мачехи Белоснежки, которая не допускала существование никого более прекрасного.

Однако Уикка была учительницей и вскоре поняла бы весь абсурд своих мыслей. Но пока ее аура уже поменяет цвет.

Тогда он подойдет к ней, поцелует ее и скажет, что она ревнует.

Она скажет, что нет. Он спросит ее, почему она почувствовала злость.

Она ответит, что она женщина и ей не нужно давать объяснений своим чувствам. Он снова поцелует ее, потому что она говорит правду. И скажет ей, что скучал по ней, пока они были не вместе, и что восхищается ею до сих пор больше, чем какой-либо другой женщиной в мире, за исключением Бриды, потому что Брида — его Вторая Половина.

Уикка останется довольна. Потому что она умная.

«Я старый. Я провожу время за придумыванием разговоров».

Но это было не из-за возраста: влюбленные мужчины всегда ведут себя так, подумал он.

Уикка была рада, потому что дождь прошел, а облака рассеялись до темноты. Природа должна была быть в согласии с трудами человеческих существ.

Все меры были приняты, каждый человек исполнил свою роль, не было нехватки ни в чем.

Она подошла к алтарю и призвала своего Учителя. Она попросила его присутствия в эту ночь; три новые волшебницы будут инициированы в Великие Тайны, и ответственность на ее плечах была огромной.

Потом она пошла на кухню приготовить кофе. Она сделала апельсиновый сок, тосты и съела несколько штук диетического печенья. Она еще продолжала заботиться о внешнем виде, она знала, насколько красивой была. Ей не нужно было отрекаться от красоты, только чтобы доказать, что она была еще и способной и умной.

Пока она рассеянно мешала кофе, ей вспомнился день, такой же, как и этот, много лет назад, когда ее Учитель обозначил ее судьбу Великими Тайнами. На несколько мгновений она попыталась представить, какой была тогда, какими были ее мечты, что она ждала от жизни.

«Я старая. Я провожу время за воспоминаниями о прошлом»,— сказала она громко.

Она быстро выпила кофе и начала свои приготовления. Еще нужно было сделать кое-что. Тем не менее, она знала, что не стареет. В ее мире не было Времени.

Бриду удивило большое количество автомобилей, стоящих рядом с дорогой. Тяжелые утренние облака сменило ясное небо, солнце на закате отдавало последние лучи. Несмотря на холод, это был первый день весны.

Она воззвала к защите духов леса и посмотрела на Лоренса. Он повторил те же слова, немного смущенный, но довольный, что находится там. Чтобы продолжать быть вместе, нужно, чтобы каждый время от времени ступал в действительность другого. Между двумя тоже был мост между видимым и невидимым. Магия была в любом действии.

Они быстро прошли по лесу и вскоре вышли на прогалину. Брида ожидала нечто похожее; мужчины и женщины разного возраста и профессий были объединены по группам, они разговаривали друг с другом, стремясь выказать, что все это было похоже на самые обыкновенные дела. Тем не менее, они были так же растерянны.

—Все они?— Лоренс не ожидал такого.

Брида ответила, что нет. Некоторые были приглашены, как и он. Она не знала точно, кто должен был участвовать; все откроется в соответствующий момент.

Они выбрали угол, и Лоренс бросил рюкзак на землю. В нем было платье Бриды и три бутылки вина. Уикка сказала, чтобы каждый человек, будь он участником или приглашенным, принес одну. Прежде чем пойти домой, Лоренс спросил про третьего приглашенного. Брида упомянула Мага, которого обычно навещала в горах, и он не придал ни малейшей важности.

—Представляешь,— услышал он голос одной из женщин, стоявших рядом,— представляешь, если бы мои подруги узнали, что этой ночью я нахожусь на настоящем Шабаше.

Шабаш волшебниц. Праздник, который выжил через кровь, костры, Разумный Век и забвение. Лоренс пытался почувствовать себя удобно, говоря себе, что здесь много людей в таком же положении, как и он. Он заметил, что несколько сухих бревен сложены в центре, и ощутил озноб.

Уикка стояла в другом углу и разговаривала с группой людей. Увидев Бриду, она тут же подошла поприветствовать ее и спросить, все ли хорошо. Та поблагодарила за внимание и представила ей Лоренса.

—Я пригласила еще одного человека,— сказала Брида.

Уикка удивленно посмотрела на нее. Но в мгновение широко улыбнулась.

Брида поняла, что она точно знает, о ком речь.

—Я рада,— ответила она.— Праздник и твой тоже. К тому же, я давно не видела моего старого колдуна. Кто знает, может, он уже понял что-нибудь.

Постепенно приходили еще люди, и Брида не могла различить, кто приглашенный, а кто участник. Через полчаса, когда уже около ста человек тихо разговаривали на прогалине, Уикка попросила тишины.

—Это церемония,— сказала она.— Но эта церемония — праздник. Пожалуйста, ни один праздник не начинается до тех пор, пока люди не наполнят свои бокалы.

Она открыла свою бутылку и наполнила бокал человека, стоящего рядом. Через некоторое время бутылки передавались друг другу и голоса становились значительно громче. Брида не хотела пить; в памяти еще было живо о человеке на пшеничном поле, который показывал ей тайные храмы Традиции Луны. Кроме того, гость, которого она ждала, еще не пришел.

Лоренс, однако, был гораздо более расслабленный и начал болтать со стоящими рядом людьми.

—Настоящий праздник!— сказал он, смеясь, Бриде. Он пришел туда, приготовившись к вещам, происходившим в другом мире, а это был только праздник. На самом деле, намного более интересный, чем праздники ученых, которые он был обязан посещать.

На некотором расстоянии от них стоял господин с белой бородой, в котором он признал работника одной из кафедр в Университете. На какое-то время он не знал, что делать, но господин тоже узнал его и поднял со своего места бокал в знак приветствия.

Лоренс почувствовал облегчение. Уже не было ни охоты на ведьм, ни ее приверженцев.

—Похоже на пикник,— Брида услышала, как это было сказано кем-то. Да, было похоже на пикник, и это раздражало ее. Она ожидала чего-то более ритуального, приближенного к Шабашам, которые вдохновляли Гойю, Сен-Санса, Пикассо... она взяла бутылку, которая стояла рядом, и тоже начала пить.

Праздник. Пересечь мост между видимым и невидимым посредством праздника. Бриде очень хотелось посмотреть, как что-то священное может происходить в такой оскверненной атмосфере.

Ночь наступала быстро, а люди пили безостановочно. Когда темнота покрыла почти все, некоторые из присутствующих без какого-либо особого ритуала разожгли большой костер. В прошлом тоже было так: костер, прежде чем стать могущественным магическим элементом, был только источником света. Света, вокруг которого женщины собирались, чтобы поговорить о своих мужчинах, о магическом опыте, о встречах с ангелом и дьяволом, о страшных сексуальных демонах Средневековья. В прошлом тоже было так: праздник, огромный народный праздник, радостное празднование весны и надежды в то время, когда быть веселым означало бросить вызов закону, потому что никто не мог развлекаться в мире, созданном только для поддержания слабых. Владельцы земель, заключенные в своих темных замках, смотрели на костры в лесу и чувствовали себя обкраденными: те крестьяне хотели познать счастье, а кто познает счастье, уже не может сосуществовать безмятежно в грусти. Крестьяне могли захотеть быть счастливыми весь год, и тогда вся политическая и религиозная система была под угрозой.

Четыре или пять человек, уже практически пьяные, начали танцевать вокруг костра, возможно, пытаясь изобразить колдовское празднество. Среди танцующих Брида узнала одну Инициированную, с которой познакомилась, когда Уикка отдавала почести памяти мученичества сестер. Это ее расстроило: она думала, что люди Традиции Луны будут вести себя в соответствии со священным местом, на которое ступали. Она вспомнила о ночи, проведенной с Магом, и о том, как выпитое рассеивало связь между ними во время астральной прогулки.

—Мои друзья умрут от зависти,— услышала она чей-то голос.— Они никогда не поверят, что я был здесь.

Это уже было слишком. Ей нужно было немного отдалиться от всего, понять, что происходит, и бороться против огромного вернуться пойти домой, убежать отсюда прежде, чем разочароваться во всем том, во что верила почти год. Она поискала глазами Уикку: та смеялась и развлекалась с другими приглашенными. Число людей вокруг костра становилось все больше, некоторые аплодировали и пели, сопровождаемые другими, которые стучали по пустым бутылкам ветками и ключами.

—Я должна прогуляться,— сказала она Лоренсу.

Он уже образовал вокруг себя группу, и люди были ошеломлены его рассказами о древних звездах и чудесах современной Физики. Но он тут же прекратил разговор.

—Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

—Я предпочту пройтись одна.

Она отошла от группы и направилась в сторону леса. Голоса становились все более воодушевленными и громкими, и все это: пьяные, разговоры, люди, играющие в колдовство вокруг костра,— начало перемешиваться у нее в голове. Она столько ждала этой ночи, а это оказался всего лишь праздник. Праздник, схожий с праздниками сообществ благодетели, где люди ужинают, напиваются, шутят, а потом устраивают речи о необходимости помочь индейцам южного Полушария или тюленям Северного Полюса.

Она пошла по лесу, держа в поле зрения костер. Поднялась по дороге, которая окружала камень и позволяла видеть все сверху. Но даже вид сверху был неутешителен: Уикка обходила группы, спрашивая, все ли в порядке, люди танцевали вокруг костра, кто-то целовался, не воспринимая реальность от выпитого. Лоренс что-то воодушевленно рассказывал двум мужчинам, возможно, о том, что было бы уместно за встречей в баре, но не таком празднике. Какой-то опоздавший человек, чужак, вдохновленный шумом и неразберихой, идущий в поисках развлечений.

Походка была такой знакомой. Маг.

Брида испугалась и побежала по дороге вниз. Она хотела встретить его до того, как он дойдет до праздника. Она нуждалась в его помощи, как это было раньше столько раз. Ей нужно было понять смысл всего этого.

«Уикка умеет организовывать Шабаш»,— думал Маг, пока приближался. Он мог чувствовать и видеть энергию людей, которая свободно вращалась. На этом этапе ритуала Шабаш был похож на любой другой праздник, необходимо было достижение единения всех приглашенных в одной вибрации. На первом своем Шабаше он был неприятно удивлен всем происходившим; он вспомнил, как отозвал своего Учителя в угол, чтобы спросить его, что происходит.

—Ты когда-нибудь был на празднике?— спросил его Учитель раздраженно, потому что его оторвали от интересного разговора.

Маг ответил, что да.

—А что заставляет праздник быть хорошим?

—Когда все развлекаются.

—Люди устраивали праздники с тех пор, как жили в пещерах,— ответил Учитель.— Это первые коллективные ритуалы, о которых что-то известно, и Традиция Луны взяла на себя обязанность поддерживать их живыми до сегодняшнего дня. Хороший праздник очищает вредное астральное влияние у людей, которые в нем участвуют. Но это трудно, потому что достаточно нескольких человек — и общая радость будет разрушена. Эти люди считают себя важнее других, им сложнее угодить, они думают, что теряют время, потому что не смогли достичь единения с другими. А в конце концов они переживают таинственное правосудие: в основном, они принимают на себя злых духов, изгнанных теми, кто смог объединиться.

«Вспомни, что первой прямой дорогой к Господу была молитва. Второй прямой путь — радость».

Со времен того разговора с Учителем прошло много лет. С тех пор Маг участвовал во многих Шабашах и знал, что перед ним ритуальный праздник, организованный искусно. Уровень коллективной энергии с каждым мигом рос все больше.

Он стал искать Бриду глазами; было много людей, он не привык к толпам. Он знал, что должен участвовать в коллективной энергии, он был готов к этому, но прежде ему нужно было немного привыкнуть. Она могла помочь ему. Он почувствовал бы себя лучше, встретив ее.

Он был Магом. Он мог видеть светящуюся точку. Все, что нужно было сделать, это изменить состояние разума, и тогда точка возникнет среди всех тех людей. Он годами искал этот свет, сейчас же он был в нескольких десятках метров от него.

Маг изменил состояние разума. Он снова смотрел на празднество, на этот раз с измененным восприятием, и мог различить ауры самых разных цветов, но все цвета, тем не менее, приближались к тому, который должен был доминировать этой ночью.

«Уикка — великая Учительница. Она делает все быстро»,— снова подумал он. Скоро все ауры, энергетические вибрации, которые обволакивают тело вокруг, будут едины и вторая часть ритуала сможет начаться.

Он посмотрел слева направо и наконец увидел точку света. Он решил удивить ее и подошел бесшумно.

—Брида,— позвал он.

Его Вторая Половина обернулась.

—Она ушла, чтобы прогуляться немного,— ответили ему вежливо.

Казалось, целую вечность он смотрел на человека, который стоял перед ним.

—Вы, должно быть, Маг, о котором Брида мне столько рассказывала,— сказал Лоренс.— Присядьте с нами. Она скоро придет.

Но Брида уже пришла. Она стояла перед ними обоими, глаза у нее были испуганные, дыхание перехватило. С другой стороны костра Маг почувствовал взгляд. Он знал этот взгляд, взгляд, который не мог увидеть светящиеся точки, поскольку только Вторые Половинки могут определять друг друга. Но это был знакомый глубокий взгляд, взгляд, который знал Традицию Луны и разбирался в сердцах мужчин и женщин.

Маг обернулся и увидел перед собой Уикку. Она стояла по ту сторону от костра и улыбалась; в долю секунды она поняла все.

Глаза Бриды тоже были устремлены на Мага. Они блестели от удовольствия. Он пришел.

—Я хочу, чтобы ты познакомился с Лоренсом,— сказала она. Праздник вдруг стал веселым, ей больше не нужны были объяснения.

Маг еще находился в состоянии измененного сознания. Он увидел, как аура Бриды резко поменяла цвет, приближаясь к оттенку, избранному Уиккой.

Девушка была весела и довольна, потому что пришел он, и любая вещь, какую он мог сказать или сделать, могла разрушить ее Инициацию в эту ночь. Он должен был взять себя в руки любой ценой.

—Очень приятно,— сказал он Лоренсу.— Не предложите мне бокал вина?

Лоренс улыбнулся и протянул бутылку.

—Добро пожаловать в группу,— сказал он.— Праздник вам понравится.

По другую сторону от костра Уикка отстранила взгляд, и облегченно вздохнула; Брида не почувствовала ничего. Она была хорошей ученицей, и ей не хотелось бы отдалиться от Инициации в ту ночь только потому, что она просто не смогла сделать самый простой шаг — стать участницей радости других людей.

«Он позаботится о себе». За плечами Мага были годы работы и дисциплины. Он сможет взять под контроль чувство, по крайней мере, на время, достаточное, чтобы заместить это чувство другим. Она уважала его за работу и упорство и чувствовала некоторую ревность к его огромной власти.

Она говорила с другими приглашенными, но не могла отделаться от удивления, которое у нее вызвало то, что она только почувствовала. В таком случае, именно это было причиной, той причиной, по которой он уделял столько внимания этой девушке, а ведь она в конце концов была такой же волшебницей, как и другие, что прошли несколько перевоплощений, изучая Традицию Луны.

Брида была его Второй Половиной.

«Мои женские инстинкты плохо работают». Она представляла все, кроме самого очевидного. Она утешала себя, думая, что результат удивления был положительным: встреча с этой ученицей была путем, избранным Богом.

Маг увидел вдалеке знакомого и извинился перед группой, чтобы пойти поговорить с ним. Брида находилась в эйфории, ей нравилось, что он рядом, но она решила, что лучше позволить ему отойти. Ее женские инстинкты говорили ей, что не нужно, чтобы он и Лоренс долгое время находились вместе, они могли стать друзьями, а когда двое мужчин влюблены в одну женщину, они скорее будут ненавидеть друг друга, чем дружить. И в этом случае она потеряет обоих.

Она посмотрела на людей около костра и тоже захотела танцевать. Она пригласила Лоренса, он на секунду заколебался, но в конце концов согласился. Люди кружились и хлопали, пили вино и били по пустым бутылкам ветками и ключами. Каждый раз, когда она проходила мимо Мага, он улыбался и поднимал за нее бокал. Это был один из ее лучших дней.

Уикка вошла в круг. Все были расслаблены и довольны. Приглашенные, прежде обеспокоенные тем, что расскажут, напуганные тем, что могут увидеть, сейчас окончательно составили целое с Духом этой ночи. Весна пришла, нужно было отпраздновать это, наполнить душу верой в солнечные дни, как можно быстрее забыть серые вечера и ночи одиночества, проведенные дома.

Звук хлопков нарастал, и Уикка управляла ритмом. Он был синкопированным, постоянно одинаковым, глаза у всех были устремлены на костер. Никому уже не было холодно; казалось, настало лето. Люди вокруг костра начали снимать с себя свитеры.

—Давайте споем!— сказала Уикка. Она несколько раз напела простую мелодию, состоящую только из двух строк; через некоторое время все пели с ней. Некоторые знали, что это мантра волшебниц, в которой самым важным было звучание слов, а не их значение. Это был звук единения с Донами, а те, кто обладал магическим видением,— как Маг и другие присутствующие Учителя,— могли увидеть светящуюся энергию объединившихся людей.

Лоренс устал танцевать и принялся помогать «музыкантам» играть на бутылках. Кто-то отходил от костра: одни — потому что устали, другие — потому что Уикка просила их помочь отбивать ритм. Никто, за исключением Инициированных, не понял, что происходит, но праздник начинал входить на священную территорию. Вскоре вокруг костра остались только женщины Традиции Луны и волшебницы, которые будут инициированы.

Даже ученики Уикки перестали танцевать; существовал другой ритуал, другая дата для Инициации мужчин. В тот момент именно женская энергия, энергия преображения, окружала астральную поверхность прямо над костром. Так было с древних времен.

Бриде стало очень жарко. Это не могло быть из-за вина: она выпила слишком мало. Это точно было из-за костра. У нее появилось огромное желание снять кофту, но она испытывала стыд — стыд, который постепенно терял смысл по мере того, как она пела эту простую мелодию, хлопала и танцевала вокруг костра. Ее глаза смотрели точно на огонь, и мир с каждой минутой имел все меньше значения; это было чувство, очень похожее на то, которое она испытала, когда карты таро открылись в первый раз.

«Я вхожу в транс,— подумала она.— Ну и что? Праздник оживает!»

«Какая странная музыка»,— говорил себе Лоренс, поддерживая ритм ударами по бутылям. Его слух, натренированный, чтобы слушать свое тело, ощущал, что ритм хлопков и звучание слов вибрируют точно посреди груди, как если бы он слушал самые тяжелые барабаны во время концерта классической музыки. Самое удивительное, что ритм, казалось, тоже определял удары его сердца.

По мере того как Уикка ускорялась, его сердце тоже ускоряло удары. Это, должно быть, происходило со всеми.

«В мозг поступает больше крови»,— объясняло его научное мышление. Но он присутствовал во время ритуала колдуний, и было не время думать об этом; он мог поговорить с Бридой в другой раз.

—Я на празднике и только хочу развлекаться!— сказал он громко. Кто-то стоящий рядом согласился с ним, а Уикка увеличила скорость хлопков еще.

«Я свободна. Я горда своим телом, потому что оно — проявление Господа в видимом мире».

Жар от костра был невыносимым. Мир казался далеким, и она не хотела больше заботиться о поверхностных вещах. Она была живой, кровь бежала по ее венам, она полностью отдалась поиску. Танцевать вокруг костра было для нее не ново, потому что эти хлопки, эта музыка, этот ритм снова пробуждали уснувшие воспоминания о временах, когда она была Учителем Мудрости Времени. Она была не одна, потому что этот праздник был встречей — встречей с самой собой и Традицией, которую она несла столько жизней. Она почувствовала глубокое уважение к себе.

Она снова имела тело, и это было прекрасное тело, которое боролось миллионы лет, чтобы выжить во враждующем мире. Она жила в море, выходила на землю, поднималась к деревьям, ходила на четырех ногах и вот теперь гордо ступала двумя ногами по земле. Это тело заслуживало уважения за борьбу в течение стольких лет. Не существовало красивых или безобразных тел, потому что все тела совершали одну траекторию, все были видимой частью души, которая жила в них.

Она чувствовала гордость, глубокую гордость за свое тело. Она сняла кофту.

Она не носила бюстгальтер, но это было неважно. Она была горда своим телом, и никто не мог осудить ее за это. Даже если бы ей было 70 лет, она продолжала бы гордиться своим телом, потому что именно через него душа могла осуществлять свои работы. Другие женщины, находящиеся вокруг костра, делали то же самое. Это тоже не было важно.

Она сняла пояс и осталась полностью обнаженной. В тот момент она ощутила одно из самых полных чувств свободы за всю жизнь. Потому что она не делала это по какой-либо причине. Она делала это, потому что обнаженность была единственным способом показать, насколько ее душа была свободна в то мгновение. Ее не волновало, что присутствуют люди, одетые, смотрящие на нее, все, что она хотела — это чтобы они почувствовали в своих телах то, что чувствовала она сейчас в своем. Она могла свободно танцевать, и ничто больше не мешало ее движениям. Каждый атом ее тела касался воздуха, и воздух был щедр, принося издалека тайны и ароматы, которые обволакивали ее с головы до ног.

Мужчины и гости, которые били по бутылкам, заметили, что женщины вокруг костра обнажены. Они захлопали, взялись за руки и стали петь то мягко, то неистово.

Никто не знал, кто диктует этот ритм, бутылки ли это были, хлопки или музыка. Все, казалось, понимали, что происходит, но если бы кто-нибудь осмелился выйти из ритма в тот момент, то он бы не смог сделать это. Одной из главных задач Учительницы на этом этапе ритуала было не позволить людям почувствовать, что они в трансе. У них должно было быть впечатление, что они контролируют себя, даже если это не так. Уикка не преступала единственный Закон, за нарушение которого Традиция наказывала с исключительной строгостью: воздействие на волю других.

Потому что все, кто там был, знали, что они на Шабаше волшебниц, а для волшебниц жизнь — это единение со Вселенной.

Позже, когда эта ночь будет едва лишь воспоминанием, никто из этих людей не будет обсуждать то, что увидел. Относительно этого не было никакого запрета, но те, кто был там, чувствовали присутствие могущественной силы, силы таинственной и священной, огромной и непреклонной, которой ни одно человеческое существо не осмелилось бы сделать вызов.

—Крутитесь!— сказала единственная одетая женщина, на ней было черное платье, доходившее до пят. Все другие, обнаженные, танцевали, хлопали, а сейчас еще и вращались вокруг себя.

Какой-то мужчина положил рядом с Уиккой платья. Три из них будут использованы впервые, причем два были схожи по стилю. Это были люди с одним Доном, Дон материализовывался в манере мечтать о платье.

Ей уже не нужно было хлопать, люди продолжали действовать так, как если бы она еще управляла ритмом.

Она встала на колени, возвела руки над головой и начала вырабатывать Силу.

Сила Традиции Луны, Мудрость Времени, была там. Там была Змея, мудрая и доминирующая. Только Дева, держа ее под пяткой, могла управлять ею. Так Уикка молилась и Деве Марии, прося у нее чистоты души, твердость руки и защиту, чтобы Сила смогла опуститься на женщин, которые были перед ней, но чтобы она не овладела ими и не прельстила ни одну из них.

С лицом, направленным к небу, твердым и уверенным голосом она проговорила слова Апостола Павла:

—«...если кто-то разрушит храм Господень, Господь разрушит его. Потому что храм Господа священен, и этот храм — вы. Никто не утопает в иллюзиях: если кто-то из вас считает себя мудрее мира, то он должен сойти с ума, потому что мудрость этого мира — это безумие перед Господом.»

В действительности, написано: «Он ловит ученых на их же собственной хитрости».

Поэтому не ищите в мужчинах причины для гордости, ведь все принадлежит вам.

Несколькими движениями рук Уикка ослабила ритм ударов. Бутыли звучали медленнее, а женщины начали вращаться со все больше уменьшающейся скоростью. Уикка держала силу под контролем, и весь оркестр должен был работать слаженно: от самой пронзительной трубы до самой мягкой скрипки. Для этого нужна была помощь Силы, тем не менее, нельзя было отдаваться ей.

Она хлопала и подражала необходимым звукам. Постепенно люди переставали играть и танцевать. Волшебницы подошли к Уикке и взяли свои платья, только три женщины остались обнаженными. На тот момент прошел 1 час 28 минут постоянного звучания, и состояние сознания всех присутствующих было изменено, но никто из них, за исключением трех женщин, не потерял понимания того, где они и что происходит.

Однако три обнаженные женщины находились в полном трансе. Уикка протянула вперед свой ритуальный кинжал и направила к ним всю сосредоточенную энергию.

Их Доны предстанут через несколько мгновений. Это был способ служить миру после прохождения долгих мучительных путей — дойти сюда. Мир испытывал их как только можно; они были достойны того, что завоевали. В обычной жизни у них останутся слабости, разочарования, маленькие добрые дела и маленькие жестокости. Они продолжат оставаться в агонии и экстазе, как и все, кто участвует в еще преобразовывающемся мире. Но в должный момент они поймут, что каждое человеческое существо несет внутри себя нечто гораздо более важное, нежели ты сам: своего Дона. Потому что в руки каждого человека Господь отдал Дона — инструмент, который Он использует, чтобы явить себя миру и помочь Человечеству. Господь избрал человека как Свою руку на Земле.

Некоторые понимали своего Дона через Традицию Солнца, другие — через Традицию Луны. Но все в конце концов находили его, даже если должны были пройти несколько перевоплощений во имя поиска.

Уикка встала около огромного камня, помещенного здесь кельтскими священнослужителями. Волшебницы в черных платьях образовали полукруг возле нее.

Она посмотрела на трех обнаженных женщин. Их глаза блестели.

—Идите сюда.

Женщины приблизились к центру полукруга. Тогда Уикка попросила их лечь так, чтобы лоб касался земли, а руки были распростерты в форме креста.

Маг увидел, как Брида ложится на землю. Он попытался сосредоточиться только на ее ауре, но он был мужчиной, мужчиной, который смотрел на тело женщины.

Он не хотел вспоминать. Он не хотел знать, страдает она или нет. Он осознавал только одно: миссия его Второй Половины перед ним была выполнена.

«Как жаль, что я так мало был с ней».

Но он не мог думать так. Где-то во Времени они разделяли одно тело, переживали одну боль и были счастливы одной радостью. Они были вместе в одном человеке, кто знает, бродя ли по лесу, похожему на этот, созерцая ли ночь, в которой сияли такие же звезды на небе. Он посмеялся над своим Учителем, который заставил его провести столько времени в лесу, только чтобы понять, что он встретился со Второй Половиной.

Такова была Традиция Солнца: она обязывала каждого понять то, что было ценно и необходимо, а не только то, что он хотел. Его мужское сердце долго еще будет рыдать, но сердце Мага ликовало от радости и благодарило лес.

Уикка посмотрела на трех женщин, распростертых у ее ног и поблагодарила Господа за способность продолжать работу столько жизней подряд; Традиция Луны была неистощимой. Прогалина в лесу была освящена кельтскими священнослужителями в уже давно забытые времена, а из их ритуалов мало что осталось, как, например, этот камень, который она держала на плечах. Это был огромный камень, его невозможно было перенести человеческими усилиями, но Древние знали, как двигать его посредством магии. Они строили пирамиды, небесные обсерватории, города в горах Южной Америки, используя только те силы, что знала Традиция Луны. Это знание уже не было необходимым для человека и погасло во Времени, чтобы не обернуться разрушающим. Все равно Уикке хотелось бы узнать, только из любопытства, как они это делали.

Некоторые кельтские духи тоже присутствовали, и она их поприветствовала. Они были Учителями, которые не перевоплощались больше и образовывали часть тайного правления Земли; без них, без силы их Мудрости планета уже давно бы стала неуправляемой. Кельтские Учителя витали в воздухе над деревьями, стоявшими слева от прогалины, их астральные тела обволакивал густой белый свет. Сквозь века они приходили сюда каждое Равноденствие узнать, поддерживается ли еще Традиция. «Да,— говорила Уикка с некоторой гордостью.— День Равноденствия продолжают отмечать даже после того, как вся кельтская культура была стерта из официальной истории мира. Потому что никто не сможет погасить Традицию Луны, кроме Руки Господа».

Она некоторое время внимательно смотрела на священнослужителей. Что они подумают о сегодняшних людях? Почувствуют ли они ностальгию по тем временам, когда часто посещали это место, когда связь с Господом казалась более простой и прямой? Уикка считала, что нет, и ее инстинкт это подтверждал. Именно человеческие чувства выстраивали сад Господень, и для этого необходимо было, чтобы они видели много, во многих эпохах, во многих обычаях. Как и вся остальная часть Вселенной, человек следовал своему пути развития, и каждый день был лучше, чем предыдущий, даже если он забудет уроки прежних дней, даже если он не использует то, что изучил, даже если он будет протестовать, говоря, что жизнь несправедлива.

Потому что Небесное Царство похоже на зерно, которое человек сажает у себя в поле; он засыпает и просыпается, днем и ночью, а зерно растет, причем он не знает, как. Эти уроки были записаны в Душе Мира и давали благость всему Человечеству. Было важно, чтобы продолжали существовать такие люди, как те, что были здесь этой ночью, люди, которые не боялись Темной Ночи Души, как говорил старый мудрый Святой Иоанн Креститель. Каждый шаг, каждый акт веры снова освобождал человеческую расу. Пока будут люди, которые будут знать, что вся мудрость человека — это безумие перед Господом, мир будет продолжать свой светлый путь.

Она почувствовала гордость за своих учениц и учеников, способных принести в жертву благоустроенность уже объясненного мира ради желания открыть новый мир.

Она снова посмотрела на трех обнаженных женщин, лежащих на земле с распростертыми руками, и опять попыталась одеть их в цвет ауры, которую они испускали. Они сейчас проходили сквозь Время и встречались со многими потерянными Вторыми Половинами. Эти три женщины погрузятся, начиная с этой ночи, в исполнение миссии, которая ожидала их с момента рождения. Одной из них было, наверное, больше 60 лет; возраст не имел ни малейшего значения. Важно было то, что в конце концов они находились перед судьбой, которая спокойно их ожидала, и с сегодняшней ночи они будут использовать своих Донов, чтобы избежать разрушения растений из сада Господня. Каждая из них пришла сюда по разным причинам: любовное разочарование, усталость от рутины, поиски Силы. Они сталкивались со страхом, с ленью и многими разочарованиями, которые появляются у идущего по пути магии. Но факт тот, что они дошли точно туда, куда должны были прийти, потому что Рука Господа всегда вела того, кто следует своему пути с верой.

«Традиция Луны ошеломительна, со всеми ее Учителями и ритуалами. Но есть другая Традиция»,— думал Маг, устремив взгляд на Бриду, чувствуя некоторую зависть к Уикке, которая будет рядом с ней еще очень долго.

Она гораздо сложнее, потому что она проще, а простые вещи всегда оказываются слишком сложными. Ее Учителя всегда находились в этом мире, но они не всегда знали о величии того, чему учили, потому что учили по импульсу, который казался, главным образом, абсурдным. Они были столярами, поэтами, математиками, людьми всех профессий и занятий, которые жили везде на планете. Люди, которые в какое-то мгновение почувствовали необходимость поговорить с кем-то, объяснить чувство, которое они не понимали полностью, но которое было невозможно хранить в себе, и именно так Традиция Солнца не позволяла мудрости стать потерянной. Импульс Создания.

Где бы человек не ступил ногой, всегда оставался след Традиции Солнца. Иногда скульптура, иногда стол, иногда фрагменты поэмы, передаваемой из поколения в поколение определенными народностями. Люди, через которых говорила Традиция Солнца, были такими же, как и другие, они смотрели по утрам или вечером на мир и понимали, что есть присутствие чего-то высшего. Они, не желая того, погрузились в незнакомое море и потом по большей части отказывались возвращаться туда снова. Все живые люди, по крайней мере один раз в каждом перевоплощении, владели тайной Вселенной.

Они, не зная об этом, погружались в Темную Ночь. Жаль, что почти всем не хватало веры в себя и они не хотели возвращаться. И Священное Сердце, которое питало мир своей любовью, миром и полной отдачей, снова было окружено шипами.

Уикка чувствовала благодарность за то, что она Учительница Традиции Луны. Все люди, которые приближались к ней, хотели изучать, в то время как в Традиции Солнца большинство хотело убежать от того, чему научила их жизнь.

«Это уже не важно»,— подумала Уикка. Потому что время чудес снова возвращалось и никто не мог оставаться чуждым изменениям, которые мир переживал начиная с этого момента. Через несколько лет сила Традиции Солнца проявится со всем своим сиянием. Все люди, которые не будут следовать своему пути, начнут чувствовать неудовлетворенность собой, им будет трудно выбрать.

Одним движением руки Уикка начертила круг в воздухе, используя кинжал. Внутри невидимого круга она нарисовала пятиконечную звезду, которую Колдуньи называли Пентаграммой. Пентаграмма была символом элементов, которые работали в человеке, и через нее женщины, распростертые на земле, войдут в контакт с миром света.

—Закройте глаза,— сказала Уикка. Женщины подчинились.

Уикка совершила ритуальные действия кинжалом, пронося его над головой каждой из них.

—А теперь откройте глаза вашей души.

Брида открыла их. Она находилась в пустыне, и это место было до боли знакомым. Она вспомнила, что была здесь раньше. С Магом.

Она стала искать его глазами, но не могла найти. Однако ей не было страшно; она чувствовала себя спокойной и счастливой. Она знала, кто она, в каком городе она живет, знала, что в другом временном пространстве происходил праздник. Но ничто из этого не было важно, потому что пейзаж, который расстилался перед ней, был еще более прекрасным: пески, горы в глубине и огромный камень перед ней.

—Добро пожаловать,— сказал голос.

Рядом с ней стоял господин, его одежда была похожа на ту, которую носили ее дедушки.

—Я — Учитель Уикки. Когда ты станешь Учительницей, твои ученицы встретят Уикку здесь. И так далее, пока Душа Мира не сможет проявиться.

—Я участвую в ритуале ведьм,— сказала Брида.— В Шабаше.

Учитель засмеялся.

—Ты столкнулась со своим Путем. Очень мало у кого хватает смелости сделать это. Многие предпочитают следовать пути, который не принадлежит им.

«У каждого есть свой Дон, но не каждый хочет видеть его. Ты приняла его, твоя встреча с Доном — это встреча с Миром».

—Для чего мне это?

—Чтобы построить сад Господень.

—У меня впереди целая жизнь,— ответила Брида.— Я хочу прожить ее, как ее проживают все люди. Я хочу иметь возможность ошибаться. Я хочу иметь возможность быть эгоисткой, иметь недостатки. Вы меня понимаете?

Учитель улыбнулся. В его правой руке возникло голубое покрывало.

—Нет другого способа быть близко к людям, кроме как быть одним из них.

Декорации поменялись. Она уже была не в пустыне, а в какого-то рода жидкости, где плавали разные странные вещи.

—Такова жизнь,— сказал Учитель.— В ошибках. Молекулы размножались одинаково миллионы лет, пока с одной не произошла ошибка. И поэтому что-то стало способно измениться в этом нескончаемом потоке.

Брида, ослепленная, смотрела на море. Она не спрашивала, каким образом могла дышать внутри него. Все, что она могла слышать, был голос Учителя; все, что она могла вспомнить, было путешествие, очень похожее на это, которое начиналось на пшеничном поле.

—Именно ошибка пустила весь мир в ход,— сказал Учитель.— Никогда не бойся ошибаться.

—Но Адам и Ева были изгнаны из Рая.

—И когда-нибудь они вернуться, узнав про чудеса миров и небес. Господь знал, что делает, когда призвал внимание обоих к дереву Добра и Зла. Если бы он не захотел, чтобы они вкусили его плодов, он бы им ничего не говорил до этого.

—Тогда почему он это сказал?

—Чтобы запустить Вселенную в движение.

Декорации снова сменились на пустыню с камнем напротив нее. Было утро, и розовый свет начинал заливать горизонт. Учитель поднес к ней накидку.

—В эту минуту я освящаю тебя. Твой Дон — это инструмент Господа. Стань добрым инструментом в Его руках.

Уикка двумя руками взяла платье самой молодой из трех женщин. Она сделала символическое предложение кельтским священнослужителям, которые присутствовали весь вечер, их астральные тела витали в воздухе над деревьями. Потом она повернулась к девушке.

—Поднимайся,— сказала она.

Брида поднялась. На ее обнаженном теле танцевали тени от костра. Когда-то другое тело сжирало это же пламя. Но эти времена закончились.

—Подними руки.

Она их подняла. Уикка одела ее.

—Я была обнажена,— сказала она Учителю, когда он накинул на нее голубое покрывало,— и мне не было стыдно.

—Если бы не существовало стыда, Господь не обнаружил бы, что Адам и Ева съели яблоко.

Учитель созерцал рождение солнца. Он казался рассеянным, но это было не так. Брида это знала.

—Никогда не стыдись,— продолжил он.— Принимай то, что тебе предлагает жизнь, и пытайся испить из каждой чаши, что ожидает тебя впереди. Все вина должны быть испиты: некоторые — только глотком, другие — целыми бутылками.

—Как я смогу отличить?

—По вкусу. Хорошее вино узнает только тот, кто попробовал горькое.

Уикка развернула Бриду лицом к костру и оставила ее стоять так, в то время как сама пошла к следующей Инициированной. Огонь овладевал энергией ее Дона, чтобы он мог окончательно проявиться в ней. В то мгновение Брида должна была увидеть рождение солнца. Солнца, которое озарит остаток ее жизни.

—А сейчас ты должна идти,— сказал Учитель, когда солнце родилось.

—Я не боюсь моего Дона,— ответила Брида.— Я знаю, куда иду. Я знаю, что должна делать. Я знаю, что кто-то мне помог. Я уже была здесь прежде. Здесь были танцующие люди и тайный храм Традиции Луны.

Учитель не сказал ничего. Он повернулся к ней и подал знак правой рукой.

—Ты принята. Пусть твой путь будет наполнен Миром в Мирное время и станет Воинственным во времена Борьбы. Никогда не путай одно время с другим.

Фигура Учителя начала растворяться, впрочем, как и пустыня с камнем. Осталось только солнце, но солнце стало смешиваться с небом. Постепенно небо стало темным, и солнце было очень похоже на пламя костра.

Она вернулась. Она помнила все: шум, хлопки, танцы, транс. Она помнила, что сняла одежду перед всеми этими людьми и сейчас чувствовала некоторое смятение. Она попыталась подавить стыд, страх, тревогу — они всегда будут сопровождать ее, и она должна привыкнуть.

Уикка попросила трех инициированных встать в центр полукруга, образованного женщинами. Волшебницы взялись за руки и закрыли круг.

Заиграла музыка, которую никто более не смел сопровождать; звуковой поток шел из практически закрытых губ, создавая странную вибрацию, которая становилась все острее, пока не стала напоминать крики обезумевшей птицы. В будущем она тоже узнает, как воспроизводить такие звуки. Она изучит гораздо больше вещей, пока тоже не станет Учительницей. Тогда другие женщины и мужчины будут инициированы ею в Традиции Луны.

Тем не менее, все это придет в должное время. У нее было все время, которым располагал мир, она снова обрела цель, у нее был кто-то, кто ей поможет. Бесконечность принадлежала ей.

Вокруг каждого были свои странные цвета, и Брида немного растерялась. Она предпочла бы прежний мир.

Волшебницы прекратили пение.

—Инициация Луны исполнена,— сказала Уикка.— Сейчас мир — это поле, и вы будете заботиться о том, чтобы урожай был изобильным.

—У меня странное чувство,— сказала одна из Инициированных.— Я плохо вижу.

—Вы видите энергетическое поле, которое окружает людей, ауру, как это называем мы. Это первый шаг в мир Великих Тайн. Это чувство скоро пройдет, а позже я покажу вам, как пробудить его снова.

Быстрым и ловким движением она бросила на землю свой ритуальный кинжал. Он вонзился в землю, его рукоятка еще балансировала в воздухе.

—Церемония окончена,— сказала она.

Брида направилась к Лоренсу. Его глаза блестели, и она ощущала всю его гордость и любовь. Они могли расти вместе, вместе создавать новые формы жизни, открывать всю Вселенную, которая простиралась перед ними, ожидая прихода людей, у которых окажется хотя бы чуть-чуть смелости.

Но существовал и другой мужчина. Пока она разговаривала с Учителем, она сделала свой выбор. Потому что этот человек знал, как взять ее за руку в трудные моменты и провести ее, отдавая опыт и любовь, сквозь Темную Ночь Веры. Она научится любить его, и ее любовь будет такой же огромной, как и уважение к нему. Они оба шли по одной дороге знаний; благодаря ему, она дошла сюда. С ним она поймет однажды Традицию Солнца.

Теперь она знала, что она колдунья. В течение многих веков она изучала искусство волшебства и сейчас вернулась на свое место. Начиная с этой ночи, мудрость была самым важным в ее жизни.

—Мы можем идти,— сказала она Лоренсу, приблизившись к нему. Он с восхищением смотрел на женщину, стоящую перед ним в черном платье. Однако Брида знала, что Маг видит ее в голубом.

Она протянула ему рюкзак с остальными вещами.

—Иди вперед. Может, ты найдешь кого-нибудь, кто нас отвезет. Я должна поговорить с одним человеком.

Лоренс взял рюкзак. Но он сделал только несколько шагов по направлению к дороге, которая пересекала лес. Ритуал завершился, и они снова были в мире людей, с их любовью, ревностью и завоевательными войнами.

Страх тоже вернулся.

Брида была странная.

—Я не знаю, существует ли Бог,— сказал он деревьям, которые его окружали.— И не могу думать об этом сейчас, потому что я тоже сталкиваюсь с тайной».

Он почувствовал, что говорит как-то по-другому, со странной уверенностью, которой у него никогда не было. Но в тот момент он решил, что деревья слушают его.

«Возможно, люди здесь не поймут меня, возможно, они не оценят моих усилий, но я знаю, что во мне столько же смелости, потому что я ищу Бога, не веря в Него».

«Да. Он есть. Он — Бог смелых».

Лоренс заметил, что его руки немного дрожат. Ночь прошла, а он не понял ничего. Он чувствовал, что вошел в транс, и все. Но дрожь в его руках была не из-за этого погружения в Темную Ночь, про которую Брида столько говорила раньше.

Она посмотрел на небо, еще полное туч. Бог был Богом Смелых. И он смог понять это, потому что смельчаки — это те, кто принимает решение со страхом. На каждом шагу их пути ими овладевает дьявол, они волнуются из-за всего, что делают, спрашивая себя, ошибаются ли они или нет.

И все равно они действуют. Они действуют, потому что так же верят в чудеса, как и волшебницы, которые танцевали этой ночью вокруг костра.

Господь мог пытаться вернуться к нему через женщину, которая сейчас удалялась в направлении другого человека. Если бы она ушла, возможно, Он отдалился навсегда. Она была его возможностью, потому что знала, что лучший способ погрузиться в Бога, осуществлялся посредством любви. Он не хотел терять возможности восстановить это.

Он глубоко вздохнул, ощутив свежий холодный лесной воздух, и дал себе святое обещание.

Бог был Богом Смелых.

Брида шла к Магу. Они оба пересеклись возле костра. Было трудно произносить слова.

Именно она прервала молчание.

—Мы идем по одному пути.

Он покачал головой.

—Тогда давай вместе следовать ему.

—Но ты не любишь меня,— сказал Маг.

—Нет, я люблю тебя. Я еще не знаю свою любовь к тебе, но я люблю тебя. Ты моя Вторая Половина.

Но взгляд Мага был далеким. Он вспоминал о Традиции Солнца, и одним из самых важных уроков Традиции Солнца была Любовь. Любовь была единственным мостом между видимым и невидимым, который был знаком всем. Она была единственным языком, способным объяснить уроки, которые Вселенная преподавала каждый день людям.

—Я не пойду,— сказала она.— Я остаюсь с тобой.

—Твой возлюбленный ждет тебя,— ответил он.— Я благословляю вашу любовь.

Брида, ничего не понимая, смотрела на него.

—Никто не может овладеть заходом солнца, какой мы видели как-то вечером,— продолжил он.— Так же, как никто не может овладеть дождливой ночью, бьющей каплями в окна, или безмятежностью, которой спящий ребенок окружает все вокруг, или магическим мгновением, когда волны разбиваются о скалы. Никто не может владеть самым прекрасным, что есть на Земле, но мы можем познавать и любить. Именно посредством этого Господь является людям. Мы не являемся хозяевами ни солнца, ни вечера, ни скал, ни даже видения Господа, потому что мы не можем овладеть самими собой.

Маг протянул Бриде цветок.

—Когда мы познакомились, хотя, кажется, я всегда знал тебя, потому что я не могу вспомнить, каким мир был прежде, я показал тебе Темную Ночь. Я хотел знать, как ты будешь противостоять твоим же собственным границам. Я уже знал, что передо мной моя Вторая Половина, и эта Вторая Половина научит меня всему тому, что мне нужно понять, именно поэтому Бог разделил мужчину и женщину.

Брида прикоснулась к цветку. Это был первый цветок, который она видела за последние несколько месяцев. Весна пришла.

—Люди дарят цветы, потому что в цветах заложен настоящий смысл Любви. Тот, кто попытается овладеть цветком, увидит, как увядает его красота. Но тот, кто будет просто смотреть на цветок в своем поле, всегда будет с ним. Потому что он сольется с вечером, с заходом солнца, с запахом влажной земли и облаками на горизонте.

Брида смотрела на цветок. Маг снова взял его и вернул лесу.

Глаза Бриды наполнились слезами. Она была горда своей Второй Половиной.

—Лес научил меня этому: ты никогда не будешь моей, и поэтому ты всегда будешь со мной. Ты была надежной моих дней одиночества, тревогой времен глубоких сомнений, ясностью моих мгновений веры.

«Я знал, что моя Вторая Половина придет однажды, поэтому я занимался Традицией Солнца. Только потому, что я был уверен в твоем существовании, я продолжаю существовать сам».

Брида не могла подавить слезы.

—Тогда ты пришла, и я понял все это. Ты пришла освободить меня от рабства, которое я сам себе создал, ты пришла, чтобы сказать мне, что я свободен, что я могу вернуться в мир и ко всему тому, что наполняет мир. Я понял все, что было нужно, и я люблю тебя больше, чем всех женщин, которых знал в своей жизни, больше, чем я любил женщину, которая, не желая того, подтолкнула меня к лесу. Я всегда буду помнить, что любовь — это свобода.

Это был урок, который меня изгнал, а теперь освободил.

Пламя костра угасало, и несколько приглашенных, еще остававшихся там, начинали прощаться. Но Брида не слышала ничего из того, что происходило.

—Брида!— услышала она голос вдалеке.

—Он смотрит на тебя, девочка — сказал Маг. Это была фраза из одного старого фильма, который он видел. Он чувствовал себя счастливым, потому что перевернул еще одну важную страницу Традиции Солнца. Он чувствовал присутствие своего Учителя, он тоже выбрал эту ночь для своей новой Инициации.

—Я всю жизнь буду помнить о тебе, а ты — обо мне. Так же, как мы помним о вечерах, о дожде, бьющем в окна, о том, что всегда будет нашим, потому что мы не можем овладеть этим.

—Брида!— снова позвал Лоренс.

—Иди с миром,— сказал Маг.— И вытри слезы. Или скажи, что причиной их был пепел от костра. Никогда не забывай меня.

Он знал, что не должен был говорить этого. Но все равно сказал.

Уикка заметила, что три человека забыли свои пустые бутыли. Она должна была позвонить им и попросить забрать их отсюда.

—Скоро погаснет огонь,— сказала она.

Он продолжал молчать. Его взгляд был устремлен на последние искры костра.

—Я не раскаиваюсь, что когда-то была влюблена в тебя,— продолжила Уикка.

—Я тоже,— ответил Маг.

Ей безумно хотелось поговорить о девушке. Но она молчала. Глаза стоящего рядом человека выражали уважение и мудрость.

—Как жаль, что я не твоя Вторая Половина,— она возобновила тему.— Мы были бы великой парой.

Но Маг не слушал ее. Перед ним лежал огромный мир, было много того, что можно было сделать. Нужно было помочь построить сад Господень, нужно было научит людей понимать себя. Он встретит других женщин, влюбится и со всей силой проживет это перевоплощение. Эта ночь завершала этап в его существовании, и новая Темная Ночь уже простиралась перед ним. Но это будет более радостный, более счастливый этап, близкий к тому, о чем он мечтал. Он знал это, благодаря цветам, лесам, девушкам, который приходят однажды, ведомые рукой Господа, не зная, что они там для исполнения своей судьбы. Он знал это, благодаря Традиции Луны и Традиции Солнца.