|
|||||||||||
|
Вы здесь: Живое слово >> Классика >> Алекс Орлов. Тютюнин против ЦРУ >> Части 67 - 75 |
Алекс Орлов. Тютюнин против ЦРУ |
| Предыдущее |
Части 67 - 75
- 67 -
На другой день была суббота. С утра прошел небольшой дождик, однако затем тучи разошлись, и выглянуло солнце.
Сергей и Леха встретились на умытом дворе, решив начать свои дела пораньше. Сегодня им предстояло посетить шоу Палыча на Речном вокзале, а вечером собрать урожай алюминиевых банок на стадионе, где ожидался престижный матч команд четвертой лиги.
Правда, часть урожая следовало отдать Сайду за тухлую колбаску для Палыча, но и это была выгодная комбинация, поскольку половину долга удалось покрыть комплектами противогазов.
Едва Сергей и Леха вышли со двора, как за ними, словно тень, проследовала Гадючиха. Полночи она занималась собственным нелегальным пунктом связи, а потому идти на дежурство ей не хотелось.
Хотелось просто денег, да и начало бизнесу было положено — трое хитрых вьетнамцем пообещали ей устойчивый поток клиентов.
Правда, они потребовали показать аппаратуру, которой располагала Живолупова, и ей пришлось продемонстрировать им американский спутниковый телефон.
Когда вьетнамцы поняли, что это за штука и какие она сулит выгоды, они с ходу предложили старушке сто тысяч долларов. Деньги были хорошие, однако Живолупова опасалась, что за такой фокус американские товарищи ее запросто ликвидируют. Поэтому она отказалась и от ста тысяч, и от трехсот.
Разгоряченные вьетнамцы хотели уже сами ликвидировать Живолупову и даром забрать чудо-телефон, но пенсионерка остудила их несколькими запрещенными приемами, которым обучилась еще в далеком тридцать девятом, на стажировке у немецких товарищей.
Когда вьетнамцы поняли, с кем имеют дело, они поклялись работать честно.
«Ладно уж, — решила Живолупова. — Поработаю до обеда, а там видно будет». И поплелась на автобусную остановку.
Тютюнин и Окуркин ее не заметили, однако перед посадкой в салон Гадючиха сгорбилась больше обычного и, напялив рыжий парик, проскочила на заднюю площадку.
Леха и Сергей всю дорогу увлеченно разговаривали, однако доставать из авоськи аудиопушку Живолупова не решилась. Подходить ближе тоже было опасно, поскольку в последнее время «объекты» вели себя чересчур загадочно.
На одной из остановок в автобус набились школьники и загомонили, как воробьи на навозе. Гадючихе пришлось забиться в угол, чтобы неспокойные дети не оттоптали ей носы стреляющих ботинок.
- 68 -
Понять, куда идти, чтобы попасть на шоу, не составляло особого труда, поскольку половина выходившей из метро публики устремлялась к подземному переходу, чтобы форсировать забитый машинами проспект.
Уже в парке перед Речным вокзалом вовсю торговали горячими пирожками и кусочками завонявшей колбасы, чтобы, как выразился один из продавцов, «поддержать маэстро».
Дальше продавались воздушные шарики и флажки с многозначительным призывом «Стань как верблюд!», а уже на площадке у причалов размещались палатки, торговавшие верблюжьими одеялами.
—Неплохо развернулись, — заметил Окуркин, который сразу купил себе флажок, повинуясь массовому порыву.
—Неплохо, — согласился Сергей. — Если бы знать, что Палыча в народном хозяйстве применять можно, мы бы его тоже приспособили.
—Так, может, того? Переманим обратно?
—Переманим? — Сергей невесело усмехнулся. — Ты посмотри, ряды стульев поставили, билетные кассы организовали, торговые точки, сцена. Думаешь, это Палыч сам себе сделал? Нет, Леха, тут уже такие деньги крутятся, что нам с тобой за них ухи отвернут в одну секунду.
Чтобы поспеть к очередному сеансу, Сергею и Лехе пришлось поторопиться и отстоять небольшую очередь в кассу. За билет брали по десять рублей с носа, однако это не казалось дорогим удовольствием, учитывая, что на специальных площадках располагались бригады телевизионщиков из разных стран.
Возле небольшой лесенки, которая вела на сцену и за кулисы, стояли двое ребят с бритыми затылками. Они контролировали проход за сцену газетчиков, которые собирались, чтобы взять интервью у модного артиста.
—Давай к Палычу пробьемся, — неожиданно предложил. Окуркин.
—Зачем?
—А просто так. Мы же ему не чужие люди.
—Там охрана — нас не пустят.
—Так я же говорю, люди мы ему не чужие. Скажем, родственники, из деревни приехали.
—Ну давай, — пожал плечами Сергей. Он был уверен, что ничего не выйдет и тогда можно будет вернуться на свои места.
Окуркин взял инициативу на себя и, смело подойдя к охранникам, сказал:
—Мужики, дозвольте к Палычу пройти повидаться. Мы родственники его, из деревни приехали всего на один день.
Охранники переглянулись, безмолвно решая, кому идти. Затем оба выразительно посмотрели на Окуркина, надеясь, что он передумает, но Леха был не таков.
—Парни, дядька рад будет видеть нас. А в другой раз мы уже не приедем. В деревне ведь как — сенокос, жатва, путина. То да се. Потом еще выпас и опорос... Анамнясь...
—Чего? — спросил один из бритых.
—Я говорю анамнясь, эвона, — повторил Окуркин, исчерпав весь свой запас деревенских слов.
—Ладно, — сказал один из охранников. — Сейчас пойду спрошу. Как фамилии ваши?
—Тютюнин и Окуркин.
Пока он ходил, Леха и Сергей глазели по сторонам, удивляясь, как все хорошо организовано. Рассевшейся на стульях публике разносили чипсы и мороженое, а невдалеке для порядка дежурила милицейская машина. И еще «скорая помощь», в основном для одиноких дам, которых подводили эмоции.
Нахмуренные газетчики настороженно посматривали на двух выскочек, предполагая в них законспирированных коллег.
Наконец появился охранник.
—Можете проходить, родственники. Господин Палыч примет вас.
—Большое спасибо! — поблагодарил Леха и полез на лесенку. В очереди газетчиков неожиданно забилась журналистка. Она стала кричать, что призовет всех к ответу и вообще стоит здесь с восьми утра.
—Задрябни, худая, — негромко приказал самый мордастый охранник, и журналистка сразу прекратила истерику. А потом и совсем задрябла.
- 69 -
В закулисном пространстве, куда попали Леха и Сергей, горели слабые светильники и все вокруг было выстлано синим и зеленым бархатом.
Гул толпы сюда почти не проникал, и хотелось просто сесть на пол и просидеть так до самого вечера.
Где-то негромко играло пианино и твердый голос командовал:
—Раз, два, три, четыре! Поворот! И еще — раз, два, три, четыре!
Музыка стихла.
—Уже хорошо, Палыч. Уже значительно лучше. Только, пожалуйста, на счет «три» делайте все резче.
Окуркин отвел в сторону тяжелую портьеру, и они с Лехой вышли на залитую ярким светом площадку с зеркальными стенами и вымощенным кедровой доской полом.
—Палыч! — позвал Леха, обращаясь к мускулистому танцовщику.
Сергей хотел одернуть друга, дескать, не к тому обращаешься, однако Окуркин не ошибся.
—Ребята! — обрадовался Палыч и сразу превратился в прежнего старика со спутанной бородой и сухими листьями в волосах.
—Родственники? — спросила сидевшая за роялем сухая дама академического вида.
—Анамнясь, — кивнул Леха.
—Тогда я пойду покурю, — сказала дама и, поднявшись с вертящегося стула, вышла за кулисы.
—Ну как ты тут? — спросил Окуркин
—Работаю, — продолжая счастливо улыбаться, ответил Палыч. — Колбаски много. Все меня любят.
—Домой не собираешься? — осторожно поинтересовался Сергей.
—Домой? Зачем? Мне здесь хорошо. Много колбаски. А дома колбаски нет.
Палыч вздохнул, улыбка сошла с его лица.
—Ну ладно, не горюй. — Леха похлопал его по плечу. — А здесь ты, значит, тренируешься?
—Да. Оттачиваю мастерство.
—А кто эта баба?
—Мой балетмейстер.
—Ну что, поговорили?! — громко спросила балетмейстер, выпрыгивая из-за портьеры. — Вы извините, нам работать надо. Через десять минут спектакль... Если хотите, можете постоять у стеночки — поприсутствовать.
—Хорошо, спасибо, — согласились Сергей и Леха и скромно пристроились у зеркала. Дама вернулась за рояль, сказала:
—И-и, раз!
Палыч быстро прогнал всю вступительную программу, а когда превратился в настоящий верблюжий хрен, Сергей с Лехой даже вздрогнули. Но на этом все не закончилось — Палыч не просто шлепнулся на пол, а стал ходить, да притоптывать, да еще выделывать много разных фокусов.
На последней фигуре он закричал «кукареку» и снова сделался мускулистым танцовщиком.
- 70 -
Пораженные увиденным, Сергей и Леха быстро распрощались и, выскочив на сцену, спустились в зал. Здесь, на разогретых летним солнцем стульях они немного пришли в себя и стали обмениваться мнениями.
—Ну как тебе? — спросил Сергей.
—Непривычно как-то... но талант у него есть.
—Талант есть, — согласился Тютюнин.
—А еще я знаешь чего подумал — зря мы с тобой из последней командировки не привезли парочку этих зеленых ушастых мавров. Мы бы их тоже в какой-нибудь цирк устроили...
—Сказал тоже — из командировки, — усмехнулся Сергей. — А мавры сюда не пошли бы. Мы же с ними из разных миров.
—А как же Палыч? Он ведь как-то здесь примостился?
—Палыч — другое дело. Он тухлую колбасу ест, оттого у него и свойства необычные. Хочешь быть таким же, ешь эту дрянь. — Сергей кивнул на стоявший в отдалении фургон Мифояновского мясокомбината, из которого рабочие с марлевыми повязками на лице выгружали привезенную продукцию.
—Нет, мне такое кушать не дано, — покачал головой Леха.
—Значит, не будет у тебя мавров зеленых и своего цирка, — подвел итог Тютюнин. В этот момент заиграла музыка, и на сцене появился Палыч.
Разомлевший от жары народ радостно забил в ладоши, а сидевшие под зонтиками телевизионщики зажужжали разными хитрыми приборчиками.
И снова, теперь уже из зрительного зала, Сергей и Леха, позабыв про все на свете, просмотрели всю программу от начала и до конца.
Когда же Палыч закричал финальное «кукареку», вскочивший со своего места нетрезвый гражданин громко заорал:
—Елочка, зажгись! Зажгись, туды твою в качель!
Подбежавшие охранники растолкали возбужденных теток и, схватив нарушителя порядка, потащили за фургоны — бить.
—Ладно, давай отчаливать, а то у метро толкучка будет, — сказал Леха, и Сергей с ним согласился.
Уже проходя по парку, они слышали аплодисменты и громкие выкрики, а навстречу, от метро спешили новые волны зрителей, пожелавших прикоснуться к прекрасному.
Сергея дернул за локоть какой-то прощелыга и, улыбаясь частично оставшимися зубами, предложил:
—Предлагаю новейший диск! Верблюжий секс посреди пустыни! Эксклюзивные съемки!
—Нет, не нужно, — отмахнулся Сергей.
—А новый альбом Баскова возьмете? Эксклюзивные песенки!
- 71 -
Опасаясь дорожных пробок, агенты Джонсон и Смит прибыли в аэропорт на целый час раньше и стояли на открытой террасе, слушая гул взлетающих аэробусов.
Чуть в стороне, не слишком далеко от них, курили двое русских контрразведчиков.
Одного из них Джонсон видел впервые. Второй был ему знаком, и они кивнули друг другу.
—Вчера «объекты» посещали шоу, — обронил Смит, глядя на взлетное поле.
—Да, я знаю.
—И общались с самим феноменом — Палычем.
—Это лишь подтверждает ранние сообщения Зи-Зи. «Объекты» и Палыч связаны в одну группу — это понятно. Однако неизвестно, какова ее организация и что за цели.
Сзади в Джонсона кто-то ткнулся, они со Смитом повернулись.
Перед ними стоял абориген здешних мест, в пиджаке поверх грязной линялой майки и в трико с оттянутыми коленками.
—Господа, не выручите ли рубликом? — Субъект протянул грязную руку и, склонив голову набок, слезно добавил:
—Верите ли, на билет до Антверпена не хватает... В дороге воры обчистили, а вообще-то я миллионер.
—Ну хорошо, извольте, — откликнулся Джонсон и протянул страждущему десять рублей.
—Премного вам благодарен, — ответил тот и поклонился. — Как наберу сдачи, непременно верну девять рубликов обратно.
—Не стоит.
Попрошайка ушел. Посмотрев ему вслед, Смит усмехнулся и произнес:
—Как же изобретательны в России эти мелкие вымогатели! Они не изображают голодных, а уверяют, что не могут улететь в Антверпен...
—Привычка русских выглядеть значительнее. Сейчас он насобирает денег, напьется и до самого отхода в пьяное беспамятство будет считать себя миллионером из Голландии.
Так они простояли еще около получаса, развлекаясь деловой и праздной болтовней.
Объявили посадку на рейс до Антверпена, и к дальней площадке с лайнером голландской авиакомпании «Марихуана-Эйрлайнз» подкатил приземистый автобус.
—Эй, Берк! — оживился Джонсон. — Смотрите, это же тот парень — попрошайка!
Смит пригляделся и действительно среди поднимавшейся на борт публики узнал человека, просившего у них рубль на билет.
—Да, сэр, это действительно он.
—Он. И знаешь, что из этого следует?
—Что?
—Что мы с тобой не правы.
—Внимание! На самой длинной полосе совершил посадку восьмиэтажный «Боинг-700047», выполнявший рейс Америка-Россия! — объявила дикторша.
—Нам пора, — сказал Джонсон, одергивая пиджак. — Техасец летит во втором этаже и, значит, появится довольно скоро...
—Я не видел его фотографии. Как он выглядит?
—Ты узнаешь его сразу, даже если никогда прежде с ним не встречался.
- 72 -
Встречавшие ждали недолго, поскольку таможенный пост располагался прямо в гиганте-аэробусе, в салоне третьего класса.
Избежав рукавного транспортера, Техасец появился прямо на летном поле, а за ним на небольшой тележке катил багаж чернокожий носильщик.
Как Джонсон и ожидал, Техасец был в широкополой шляпе, ковбойских сапогах и при двух револьверах.
Во рту он держал одну из тех тонких сигареток, которыми травят клопов в мексиканских деревенских гостиницах.
—Да, босс. Его ни с кем невозможно спутать, — глухо произнес Смит, заранее предчувствуя все проблемы, которые им теперь предстоит решать ежедневно.
Техасец тоже узнал агентов, неприятно их этим удивив.
—Привет, ребята! — произнес он, не вынимая изо рта вонючей сигаретки. — Значит, это и есть страна «ком-ми»? — спросил он, осматриваясь.
—Вообще-то, это пока еще аэропорт, мистер Техасец. И на будущее, чтобы вы знали, — никаких «комми» здесь давно уже нет.
—Нет? — На лице Техасца отразилось крайнее удивление. — А зачем тогда взрывать здесь мосты?!
—Кто вам сказал... — Джонсон огляделся и понизил голос. — Кто вам сказал, мистер Техасец, что вы будете взрывать мосты?
Техасец наморщил лоб и задумчиво сплюнул на пол.
—Вот задница, кажется, я что-то подзабыл... А зачем я приехал?
—Об это позже. Давайте наконец уедем отсюда...
—Масса Майк, — заканючил носильщик. — Плати давай, моя хотеть кушать...
Джонсон удивленно уставился на Техасца.
—Это что же — ваш личный слуга?
—Да ну что вы, ребята, разве Управление позволит простому работяге Техасцу оплачивать слугу? Просто дал парнишке заработать, вот и все. Он ехал сюда учиться, вот и решил сделать деньги по-легкому... Держи, ниггер. — Техасец протянул носильщику сто долларов. — И считай, что тебе повезло. Где-нибудь в Тихуане тебя бы за сто баксов просто грохнули.
—Это возмутительно, мистер Техасец, — прошипел Джонсон. — Если этот человек подаст на вас в суд в Соединенных Штатах...
—Но мы же в России, парень, — осклабился Техасец и сдвинул шляпу на затылок, — расслабься! А ты, молодой, — обратился гость к Смиту, — хватай мой багаж и волоки к машине. На сто баксов, понятное дело, не рассчитывай.
Берку захотелось вцепиться Техасцу в морду, однако тот был довольно высок и жилист. К тому же такой поступок только опозорил бы ЦРУ в глазах русских контрразведчиков, которые с интересом следили за прибывшим гостем.
—Хорошо, сэр, — ответил Смит и взялся за тележку, на которой стоял огромный, плетенный из ивовых прутьев чемодан, которому смело можно было дать сто лет.
—Осторожнее с ним, парень! С ним еще мой прадедушка приехал в Америку. Он дорог мне как память.
—Кто, ваш дедушка, сэр? — ехидно спросил Берк, катя тележку и чувствуя на себе взгляды прохожих.
—Хм, дедушка... — Техасец посмотрел на Смита. — Ох и бестолковый ты, парень. И как тебя в Управление приняли?
Когда они вышли к автомобильной стоянке, Техасец, посмотрев по сторонам, спросил:
—А где же медведи? В России же повсюду ходят медведи, как в Анкоридже, штат Аляска.
—Прошу прощения, сэр, какие медведи? — едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, уточнил Джонсон. — Вы же бывали в России раньше с диверсионной группой — я читал это в вашем досье. Или не были?
—Понимаешь, какое дело... — Техасец затянулся вонючей сигареткой. — Давай я тебе об этом позже расскажу.
—Хорошо, садитесь в автомобиль.
—Какой автомобиль, вот этот?! — Техасец ткнул окурком в машину Смита.
—А чем вам не нравится моя машина?
—Автомобилем, парень, можно назвать только ту машину, которая съедает по галлону топлива за милю пути. Все остальное — это жалкие букашки. Мыльницы! Я не сяду в эту мыльницу! Я хочу американскую машину!
—Это и есть американская машина «форд-фокус», — с обидой в голосе произнес Берк.
—Мистер Техасец, — Джонсон перешел на подчеркнуто официальный тон, — если вы сейчас же не сядете в машину, я попрошу моих русских коллег, — Джонсон красноречиво покосился на контрразведчиков, — и они отвезут вас в «ментовку», на пару суток.
—Что такое «ментовка»? — тут же спросил Техасец.
—»Ментовка» — это полицейское отделение.
—Ерунда, я не боюсь копов! Однажды в Африке я настрелял их целую кучу!
—Есть большая разница, мистер Техасец, между африканскими копами и российскими, — вмешался Берк, которому, хотя и с большим трудом, все же удалось всунуть в багажник древний чемодан.
—И на что же они похожи? — заинтересовался Техасец, оглядываясь на стоявших неподалеку русских контрразведчиков.
—Каждый мент, мистер Техасец, это как дюжина техасских парней, упившихся текилой.
—Текилой? — переспросил Техасец и, сняв свою шляпу, поскреб макушку. Такой куче техасских парней ему нечего было противопоставить. Старые «смит-вессоны» не в счет. — Знаете, мистер Джонсон, пожалуй, я проедусь и в этой машине. Она мне подходит, к тому же вы сказали, что она американская...
Джонсон и Смит переглянулись. Берк позволил себе улыбку и сел за руль.
—А может, лучше поведу я? — предложил Техасец, однако, наткнувшись на строгий взгляд Джонсона, примирительно поднял руки.
- 73 -
Свою сигарету Техасцу пришлось выбросить, и, поскольку больше ему заняться было нечем, он начал рассказывать, как «побывал в России».
—Наш инструктор полковник Файтинг был большая задница. Он нам еще в Корее много крови попортил, постоянно выбрасывал то в Лаос, а то, в тумане, прямо в открытое море. И вот взялся он за составление маршрута по переброске нашей диверсионной группы прямо в Советский Союз, чтобы показать «комми», кто в мире хозяин.
—Это тогда вы, значит, мосты взрывали? — спросил Берк.
—Не гони мула, парень. Слушай дальше. В общем, посадили нас в самолет — двенадцать красавчиков и пилота дали какого-то О'Лири, та еще ирландская сволочь. Крутил он, крутил штурвал, садился для заправки, потом снова поднимался и примерно через двадцать пять часов нам говорит: «Вперед, парни, внизу одни только «комми». Задайте им жару».
Ну мы и прыгнули. Попали в какие-то горы и лес, но ноги никто не поломал, и то хорошо. Осмотрелись на местности и поняли, что карты можно выбрасывать — перепутали район выброски. Ну а чего вы хотели, планировал-то все тот же задница Файтинг. А пилот — ирландская сволочь О'Лири. — Техасец не удержался и сплюнул под ноги, однако захваченные рассказом Джонсон и Смит ничего ему не сказали.
—В общем, стали мы автономно воевать. Взорвали в горах несколько мостов. Потом сожгли аэропорт в небольшом городишке и еще кое-чего по мелочи. Только через три недели выяснилось, что мы в Аргентине... Когда я это узнал, смеялся так, что намочил штаны.
—Так, значит, ваша командировка в Советский Союз ограничилась одной Аргентиной? — спросил пораженный Джонсон.
—Ну не будут же высокие чины признавать, что они дураки! Дали нам по медали и благодарность от Президента, а в досье так и записали — летал взрывать «комми». Так что Советский Союз я в тот раз не увидел, но вы, ребята, не думайте, я в курсе всех событий. Горби, матрешка, водка — правильно? А это Петербург, правильно?
—Не правильно. Мы в Москве, мистер Техасец. В Москве, запомните это, а не в Петербурге и не в Анкоридже, штат Аляска. Вам ясно?
—Все ясно, — поднял руки Техасец. — Ты босс, парень, если ты сказал — Москва, я спорить не буду. Ты ведь не задница Файтинг, верно? И не эта ирландская сволочь О'Лири.
—А как ваша настоящая фамилия, мистер Техасец? спросил Берк.
—Майк О'Брайен зовут меня, сынок.
—Но ведь О'Брайен ирландская фамилия.
—Ты это серьезно?
—Вполне.
—Вот задница! — Техасец хлопнул себя по колену. — Подставил меня папаша! И дедушка, и прадедушка! Вот пройдохи!
Подавленный открывшейся вдруг правдой о своем происхождении, Техасец замолчал. Однако ненадолго.
—Все, все вокруг жулики! Единственный человек, которого я уважаю, это Президент Соединенных Штатов... Хотя, если разобраться, он-то и есть самая большая задница.
—Судя по всему, слово «задница» — ваше самое любимое.
—Да нет, — немного подумав, серьезно ответил Техасец. — Есть и другие слова.
—Как же вам удалось провезти свои пистолеты?
—А-а... — Майк улыбнулся. — В Штатах проблем не было, а русские меня за шута приняли. Записали, что я исторические ценности ввожу, чтобы потом с выездом проблем не было.
—Вам придется оставлять их в сейфе. Местные копы плохо реагируют на оружие. Даже на старое.
Помня, что ему рассказывали о «ментах», Майк не стал капризничать и лишь поинтересовался насчет шляпы и сапог.
—О, тут никаких ограничений. Россия свободная страна — можете носить что угодно.
—Эх, а медведей здесь все же нет, — вздохнул Техасец, глядя в окно на городские улицы. — Эй, вот задница — «Макдоналдс»! — неожиданно воскликнул он. — Неужто и русские едят эту дрянь?!
- 74 -
Суперматч футбольных команд четвертой лиги удался на славу, и по его окончании даже состоялась драка болельщиков в количестве трех человек.
При этом один кричал «Спартак — чемпион!», второй — «Уралан лучше всех!», а третий дерущийся вообще думал, что бьют зареченских.
Вечером было жарко, поэтому пива выпили много, так что Сергей с Лехой банками просто сгрузились. Отдавать половину Сайду тоже не пришлось, поскольку тот попросил покрыть оставшуюся часть долга дополнительной партией противогазов.
—Зачем тебе противогазы, Сайд? — удивился Тютю-Нил, который с помощью жены Любы мог достать много противогазов. Хоть восемнадцать штук.
—Мы... дело новое открыли, — признался Сайд. — На колбасные склады экстремалов водим. Город большой, глупых людей много. Почему немножко не заработать? — добавил он и хитро улыбнулся.
Пришлось весь урожай везти на пункт сдачи цветных металлов, где заправляли земляки Сайда.
Все время, пока совершалась вполне обычная процедура сдачи, Леха Окуркин напряженно раздумывал. Мысли о своем перерабатывающем алюминий заводике снова посетили его.
Окуркин молчал весь оставшийся вечер и не донимал идеями Сергея, который тоже размышлял о своем. Он прикидывал, насколько ценными мехами еще могла располагать переодетая «пожилая женщина» и не выйдут ли боком ее подозрительные доброта и наивность.
На другой день после работы Сергей отправился помогать Лехе ставить на «запорожец» турбину от водяного насоса.
Куда именно ставилась турбина, точно никто не знал, поэтому действовали они больше по интуиции. Замена стартера новым агрегатом видимого облегчения не принесла, машина перестала заводиться. Пришлось вернуть все на место.
—Знаешь что, Серег, ты уже куда-нибудь свои триста долларов потратил? — спросил Окуркин, казалось, вовсе не раздосадованный трудностями с установкой турбины.
—Нет. В шкафчике лежат... Любка с тещей провинились, и я запретил им к деньгам даже близко подходить.
—И теща тебя послушалась? — удивился Леха.
—А то. — Серега угрюмо кивнул. — Я же ей амнистию вынес. У нее теперь двадцатого июня считай второй день рождения.
—О, да ты лютый! — засмеялся Леха, который только мечтал о реальном лидерстве в собственной семье. — За что так?
—Они, Лех, мех очень ценный на тапки извели...
—Что значит ценный и как извели? — живо поинтересовался Окуркин, потом неожиданно схватил разводной ключ на шестьдесят четыре и с криком «хых!» метнул его в чахлый куст, росший на границе гаражной зоны.
Из куста бросился в сторону знакомый силуэт пенсионерки Живолуповой, и железный ключ пропал в траве зазря.
—Да ты же ее чуть не убил! — испуганно воскликнул Сергей.
—Не дрейфь, парень. Я в нее этот ключ уже раз восемь бросал и все мимо. Шустрая стала эта Гадючиха, тебе не кажется?
—Шустрая не шустрая, но любопытная точно, — согласился Тютюнин.
—Ладно, ключ потом подберу, — махнул рукой Леха. — Чего там с мехом?
—С мехом? Да этот мужик переодетый, я ж тебе говорил, приставал ко мне. Принес накидку новую из меха сиамского Рудольфа.
—И чего, рудольф очень дорогой?
—Да, — кивнул Сергей и тяжело вздохнул. — Я узнавал — в несколько тысяч долларов оценивался.
—Да ты чо! — поразился Леха и, забывшись, мазнул себя по физиономии грязной рукой.
—А Любка с подсказки своей мамаши... — Сергей судорожно сглотнул, — с Рудольфа тапки пошила. Две пары.
—Бедный рудольф... — покачал головой Окуркин и тут же предложил:
—Слушай, Серега, может, нам все же взяться за алюминиевый бизнес по-настоящему, а? Деньги кое-какие есть — пора их вложить в солидное дело.
—Например?
—У нас один парень на заводе печки мастерить может. Хочешь золото плавь, а хочешь солидол, только комплектующие дорогие. Ему их откуда-то с «Атоммаша» выносят.
—Чтобы плавить алюминий, нужно его много иметь, а мы с тобой за банками раз в две недели ходим, — заметил Сергей.
—Это ты верно сказал, — согласился Леха. — Сначала нужно наладить поставки банок...
Они снова занялись установкой турбины и скоро успешно с этим справились.
—Так, Серега! Сейчас ты присутствуешь при рождении транспорта нового поколения! — возбужденно затараторил Окуркин, торопливо вытирая руки тряпкой. — Запрыгивай, покатаемся!
Увлеченный Лехиным настроением, Тютюнин сел рядом со счастливым водителем. Тот повернул ключ зажигания. Мотор чихнул, а затем последовал страшный удар, от чего «запорожец» подпрыгнул на всех четырех колесах.
Тютюнин обернулся и увидел, что в крышке моторного отсека зияет огромная рваная дыра.
—Покатались... — проговорил Серега и вместе с онемевшим Окуркиным вылез из машины.
Леха отбросил крышку и, хлопнув себя по бокам, сдавленно пискнул:
—Улетела, сука! Улетела...
—Турбина, что ли?
—Ну, — кивнул Окуркин и стал смотреть вверх, приговаривая:
—Только не на двадцать четвертый гараж, только не на двадцать четвертый...
Сергей его понимал. Двадцать четвертый принадлежал Толику по кличке Чалый, который в последнее время очень «поднялся» и вместо старой «девятки» обзавелся новенькой «БМВ». Пока не было другого места, Чалый хранил обновку в старом гараже, и, во что могло вылиться попадание турбины в двадцать четвертый, можно было только догадываться.
Минут десять двое друзей стояли задрав головы, однако вскоре поняли, что турбина уже не вернется. Возможно, она упала на одну из крыш или приземлилась в песок на ближайшей стройплощадке, поскольку ни отдаленных криков, ни сирен «скорой помощи» слышно не было.
—Я так тебе скажу, Леха, повезло нам.
—Повезло-то повезло, — вздохнул Окуркин, — только кто мне машину чинить будет?.. Турбина улетела — это сто долларов. И крышку моторную менять тоже не дешево.
—Ладно, оставляй все как есть и на сегодня больше об этом не думай, — посоветовал Тютюнин. Он умел давать хорошие советы.
—Я все равно буду думать, — не согласился Окуркин, однако инструменты стал собирать. Чтобы помочь другу, Сергей сходил за разводным ключом на шестьдесят четыре.
«Запорожец» закатили в гараж вручную, и молчаливый Леха запер дверь.
—Я все равно буду думать, — упрямо повторил он.
—Думай, только без меня.
- 75 -
Воскресный день Сергей Тютюнин провел спокойно.
Он смотрел телевизор, ел пирожки проштрафившейся тещи и любовался следами раскаяния на лице супруги.
Потом наступила ночь, и он лег спать, но где-то около двух часов ночи был разбужен непонятным шумом, доносившимся из подъезда. Впрочем, шум больше не повторялся, и Тютюнин снова уснул. Однако позже он вновь был разбужен, теперь уже неистовым стуком в дверь.
—Это за мамой! — спросонья заголосила Люба, но Сергей сказал ей: «Заткнись» и, нащупав под кровью старую гантель, пошел к двери.
—Кто там? — спросил он.
—Это я, Леха! — отозвались снаружи. Тютюнин посмотрел в глазок и действительно опознал своего друга Окуркина.
—Ты чего, Леха? Ночь на дворе!
—Серега, ты мне нужен! Случилась такая фигня, что... Короче — выходи!
—Корочи — дело к ночи, — недовольно пробубнил Сергей и, открыв дверь, вышел на лестничную площадку.
Прямо перед ним стоял Леха Окуркин — босой и в ватнике поверх трусов. Глаза его горели, а брови то взлетали на самый лоб, а то хмурились и подрагивали, отражая большую эмоциональную нагрузку.
—Пойдем в гараж... — свистящим шепотом предложил Леха.
—Это на хрена? — резонно поинтересовался Тютюнин, зевая и почесывая живот.
—Они... — волнение не давало Лехе говорить, — они пришли. Серега, они явились ко мне. Они явились ко мне, Серега!
В прежние времена Сергей посоветовал бы Лехе провериться в «дурке», однако после серии их необычных приключений к каждому пустяку следовало относиться со всей серьезностью.
—Ты опять выпил эту дрянь? — строго спросил Тютюнин.
—Нет! В том-то и дело, — горячо зашептал Окуркин. — Я только вылил за гаражом немного. Я ж в ней гайки мыл.
—И чего?
—И они пришли! Говорят, хозяин, давай за полстакана в день мы на тебя работать будем!
—Кто говорит-то?
—Тыклики!
—Тыклики?
—Они самые! Пойдем в гараж, я тебе их покажу! Сергей задумался. С одной стороны, прогулки с Лехой сокращали его гарантированное законодательством право на отдых, а с другой — ему следовало знать, что происходило в гараже у Окуркина.
—Ладно. Только подожди, пока я оденусь. Сергей вернулся в прихожую и накинул на себя старое осеннее пальто.
—Сереж, ты куда? — встревоженно спросила Люба.
—Да к Лехе в гараж сходить надо. У него две крысы забрались, нужно их пугануть.
—Утром и пуганете, зачем ночью идти? — резонно заметила супруга.
—До утра ждать нельзя, а то они покрышки сожрут.
—Да разве крысы жрут покрышки, Сереж? — не поверила супруга.
—Эти жрут, Люба, — со вздохом ответил Тютюнин и, сунув ноги в тапки, вышел к Окуркину.
| Следующее
|