Часть 1. Тупики среди поля
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться.
Так всех нас в трусов превращает мысль.
Так блекнет цвет решимости природной
При тусклом свете бледного ума,
И замыслы с размахом и почином
Меняют путь и терпят неуспех
У самой цели.
У. Шекспир, «Гамлет»
(перевод Б. Пастернака)
Пятница, праздник
И скучно, и грустно, и так обидно... И даже жаловаться-то не на что, если честно признаться, да и грех было бы, но вот только заснуть не могу. И устала, вроде бы, за целый день, и глаза слипались, когда Алинку укладывала, а сейчас... Сколько же я так лежу? Часа полтора, наверное, если не все два. Может глаза открыть и посмотреть на часы? Неохота. И жара! Блин, зачем же так топят? Морозы стояли — трубы еле теплые были, а сейчас рукой не притронешься. В квартире дышать нечем. Увлажнитель этот то ли работает, то ли нет — хрен-два разберешь, вроде бы, дымил с вечера. Во рту все пересохло, состояние как с похмелья, но не пила же ни граммочки, давно не пила... Может, заболела, не дай Бог. Нет, не должна бы, да и не с чего.
Чтобы быстрее заснуть, считала летящих слонов, у меня с ними легче получается... но не сегодня. Вот сейчас лежала и пыталась не думать. Дурацкая весна идет... Наверное, это оттого, что прошлом году мне в первый раз весна была не в радость. Когда все, вообще все, раздражало. Ну, понятно, в прошлом году на это были объективные причины, но в этом-то с чего? Заложились негативные инграммы? Может быть. И что теперь, мне каждую весну так мучиться? Не хочу! Надо что-то придумать, надо как-то переключиться, чтобы этого не повторилось. Все в голове! А в этой голове надо давно навести порядок. Но когда? Может, занять себя этим? Покопаться в башке, найти хоть что-нибудь лишнее и ненужное, побороться с ним. Хех... только вот как найти это ненужное, с чем можно бороться?
Все, чего хотела — добилась, а вот счастье куда-то пропало. Случайно, неожиданно, и как всегда, не вовремя, когда уже назад повернуть было нельзя. Разве ж я такого хотела? Но с другой стороны, все именно так, как хотелось, если брать только внешнюю сторону. А вот внутри какой-то надлом получился. И не с беременностью это было связано, и не с самой весной. Что-то запуталось, сломалось в отношениях — не справилась я, а может, и справляться было не с чем. Эти размолвки и трещины были такими маленькими, незаметными, что видны стали только когда все развалилось. Когда уже не трещинка, а самая настоящая пропасть предстала перед глазами. И он где-то там — на том обрыве, что иногда и докричаться нельзя. Ладно, привыкли жить и с пропастью...
Так, а чего я сегодня плакала? О блин, так сходу и не вспомнишь. Плакала же часа полтора. Началось с того, что утром себе снова не понравилась в зеркале. Точно, было такое. Все никак не могу привести себя в норму, надо похудеть еще килограмм на пять, но снова эти обстоятельства внешние: Алинку сейчас рано отрывать от груди — мала еще. Значит, придется потерпеть до осени, а уже потом и собой заняться. Но кроме лишнего веса еще что-то было... Глаза, совсем потухшие, усталые. Я списала это на трудный период, который скоро должен закончиться. Как закончились первые три месяца, получила передышку — стало чуть легче, и я могла хоть за три раза выспаться. Пусть не каждый день, но в любом случае, иногда такое получалось. Нет, все же, за последнее время я, все равно, про себя забыла. Еще же из сегодняшнего: увидела свои ногти, никогда таких неухоженных ногтей не было... И это на руках, а что на ногах, я и не заикаюсь. Там успеваешь только иногда подстричь, чтобы не стучали, как шпоры по паркету. Надо найти хоть немножко времени на себя. Пусть это будет даже за счет времени на сон, но себя нужно любить, к себе надо хорошо относиться.
Может, сходить умыться холодной водой, может, так сон придет? Блин, да куда я собралась? Как не в Воронеже этом дурацком живу — воды-то по ночам нет — график. Как специально делают, чтобы людям не жилось нормально. А из кружечки поливать — не пойду. Да и вода уже нагрелась, я ее наливала часов в девять. Даже не наливала, а доливала... И теперь она — мерзко тепленькая. Ненавижу.
Вот, что еще вспомнила: ему подарок не понравился. Как будто, у меня было время его искать? Или можно у нас хоть куда-то сходить с коляской? Такие порожки понаделали, что не заберешься одна, не то, что с ребенком. Не мог сделать хотя бы вид, что ему понравилось. Так нет, надо было ляпнуть... Но не после этого я плакала. Подарок я же ему с утра подарила. А плакала в обед. Кормила Алинку и плакала... Сколько же раз можно себе говорить, что так нельзя! Девочке нужны положительные эмоции, мои эмоции положительные, а ими в последнее время и не пахнет. Слезы просто текли из глаз, я их даже не вытирала. Она заснула, а я еще час просидела, не хотела выходить из ее спальни.
Вспомнила! Вспомнила, из-за чего я расстроилась. У нее же было именно такое выражение лица, как у ее папочки. Кровь от крови, плоть от плоти. И эта ехидная разочарованная ухмылочка пробежала по ее лицу, как у ее папашки, когда он подарок увидел. Вот когда обидно стало. Я тут вся выкладываюсь, мотаюсь, все же для них, а на себя даже минутки нет, а они лыбятся на пару. Гнусно... Ладно, Алинка не понимает, но она чувствует. А он ни чувствует, ни понимает, а специально издевается.
Считаю до трех и встаю. Надо все же сходить хоть водички хлебнуть, в холодильнике была минералка. Должна была быть. Если не выпили. А если выпили? Все, надо идти. Раз. Два. Три! Удалось. Ой, всего-то десять минут первого. Это прошло только час двадцать, как я легла. Странно, мне показалось, что больше. Ой, есть... Половина бутылочки. А холодная какая! Мелкими глотками, чтобы горло не заболело. Легче стало. К Алинке надо заглянуть. Спит — счастливый человечек. И ей тоже, наверное, жарко — так раскрылась.
—Тише, тише, тише... Я чуть-чуть прикрою, а ты спи. И я сейчас попробую заснуть.
Пробовать можно сколько угодно. Но вот когда хочется, нет возможности, а потом разгуляешься, и никак не можешь отключить голову. В нее столько дурных мыслей лезет. Так на чем я остановилась? Проплакалась, выплеснула эмоции, плохо, что при дочке. Но это — как получилось. По большому счету, можно и сейчас прореветься. Но что-то не хочется именно сейчас. Может, действительно, нужны зрители для выхода эмоций? Что же впустую слезы переводить? Хорошая мысль.
Что же я придумала сегодня? Надо выделить время, чтобы посвятить его только себе. Иначе, совсем загнусь. Вот с завтрашнего дня и займусь, то есть уже с сегодняшнего. Брошу их одних, а сама хоть в парикмахерскую схожу. Если в голове не получается навести порядок, то может хоть на голове его можно будет навести. С этим решено.
О, блин, что еще подумалось... Это же и он во мне женщины не видит. Я же в себе ее потеряла. Надо срочно искать! А то, как-то все не по-человечески получается. А так, может и появится шанс, чтобы все вернулось обратно. Чтобы снова мы были не по разные стороны пропасти, а начали хотя бы мостик строить... Чтобы снова хоть иногда быть вместе. На большее — я уже и не рассчитываю. Мне надо еще потерпеть немножко, а уж потом я все наверстаю. Как же в мире все относительно! Когда-то он был таким своим, а сейчас, зараза, нажрался, ради праздника, и спит. А мне к нему даже прижиматься не хочется.
Среда
Как-то незаметно пролетели эти праздники, но хоть одно полезное дело для себя сделала — маникюр. Где брать время на себя? Вот за целых два дня — субботу и воскресенье нашла урывками только три часа, чтобы обработать ногти. Ой, как же у меня раньше это быстро и качественно получалось, а тут ободрала до крови половину пальцев, да и все время приходилось отвлекаться. А перекрашивала лаком почти все ногти по два раза — не успевали высохнуть, как где-нибудь теранулась и ободрала, то накрасилось не так, то еще что-то не в ту степь. Ну и ладно, нашла же время...
Хотя, стоило ли это затраченных усилий? Сегодня уже облезать начали. Да и не мудрено, руки же в воде постоянно. То постирать, то посуду помыть, то бутылочку, то искупать Алинку, то просто так... Вечером пошла чайку попить, не черного, конечно, а то снова не засну, но сидела тихонько, отдыхала и увидела, что зря старалась — хоть все сначала начинай. Один ноготь снова сломался, на втором лак потрескался. Ладно, ну их, пусть облезают.
А в парикмахерскую я же так и не сходила... С этой беременностью, с родами забыла, когда и была. Но в субботу позвонила Светке — своему мастеру. А она уже четыре месяца назад рассчиталась из этого салона, уехала на заработки в Москву. Был еще мальчик голубоватый, Сашка, что ли, глянь, снова чуть не забыла. А в субботу даже имя не могла вспомнить, хотя у него почти год подстригалась до Светки, но листала, листала записнушку, перебирала визитки — не нашла. Подошла к зеркалу, расчесалась, посмотрела на себя предвзятым взглядом, и решила, что себя такую никакому новому мастеру я не доверю. И так черти-че, а с таким выражением лица, с такой запущенностью, никакой прической не поправишь ничего. Тем более, свет в глазах не включишь.
Зато время летит, что даже подумать про себя некогда, особенно, когда все дома. Только успеваешь самое неотложное делать, а потом падаешь от усталости. Хорошо, хоть бессонницы больше не было, как в ночь на субботу. А во вчерашнюю ночь особенно отдохнула — муж уехал в командировку, и приедет только послезавтра. И Алинка спала нормально, не орала полночи по привычке. Может, и сегодня будет спать — за день-то, наверное, устала. Так, в ванную и спать! По крайней мере, час спокойного времени у меня есть, а там видно будет.
Горячая вода снимала усталость, и как-то внезапно накатили воспоминания. Ведь все не так давно было. Но то ли моложе была, то ли по-другому смотрела на мир, не то было больше права на ошибку, которое вот взяло и пропало. А как хорошо было!
===========
Я же могла по несколько часов его слушать, и когда он полночи несет какую-то пургу, а я что-то пытаюсь понять, разобраться, даже посоветовать. И он же меня слушал, я же ему помогала. Пусть недолго продлилась наша дружба, но она заставила меня поверить, что такое возможно — дружба между мужчиной и женщиной. Пусть там сначала были какие-то стычки, вызвавшие сначала недовольство друг другом, а потом они же и свели нас вместе. И с ним было так хорошо, уютно, тепло, как в теплой квартире, когда за порогом, за окном стужа и буря. Вот и с ним так же: мужик, который смотрит на тебя как на последнюю соломинку, который надеется, что ты что-то впопад ляпнешь, а тем более, сделаешь такое, что ему сейчас необходимо, как воздух.
Да что я плету? Кого же обманываю? Я же ни с кем и не научилась так разговаривать, как с ним. А ведь это было. Может, было даже больше чем просто дружба, была же самая настоящая любовь. И как он мне нравился сначала! Такой солидный, такой строгий и такой... замороченный. Я же тоже была заморочена на своих комплексах, но смогла же принять его, понять, даже помочь, как это странным не покажется. Смогла.
А если бы все так и продолжилось до сегодняшнего дня? Если бы мы не занялись каждый собой? Если бы снова не вмешались внешние силы из враждебного мира? Сколько этих «если» надо бы убрать, чтобы все было так, как начиналось?
Да, его сразу же смущала наша разница в возрасте. Но ведь решили этот вопрос. Приняли оба, что и так возможно. Вражда перешла в дружбу, дружба в любовь, любовь снова в дружбу... и, слава Богу, что хоть в открытую вражду это не переросло. А ведь могло бы. Об одном жалею — так у нас секса нормального и не получилось с ним. Но он был бы, если бы мы только себе позволили. Хотя, какая разница, даже если бы и получился, то это же, все равно, временно, острота новизны быстро проходит, а потом остается привычка, а дальше еще хуже — обязанность, долг.
Нет, но какой я умной была! Я могла рассуждать на такие темы, что сейчас даже вспомнить страшно. А всего лишь, было у меня такое право. И никто мне его не давал, ни у кого я его не просила — просто взяла себе, разрешила, и все получалось. Не то, что сейчас. Сейчас и пожаловаться некому, не то, что обсудить проблемы.
Как-то потом, когда надо было уходить от этих отношений, нашла статью, об этом кризисе среднего возраста, и нашла себе вполне приемлемое решение, касающееся нас. Ну, зашел человек по жизни в тупик, все пути закончились, даже потерялся тот путь, которым он сюда попал. Безвременье, безнадежность, бессмысленность. Везде все закончилось, везде накопилось столько нестыковок, что решить их все одновременно любым способом — означало бы его физическую гибель. А тут я подвернулась, как раз кстати, и он сначала навешал на меня всех собак, с которыми не мог справиться всю жизнь, а как понял что ошибся, что я совсем не такая, какой он меня придумал — потянулся. Да что я говорю, он потянулся... Оба хороши. Обоим же нужно было. И учиться разговаривать, и учиться жить. Поговорили раз, другой. И не надо было придумывать новый язык, на одном же общались. И понимали же. Пусть я упрощала его трудности своим максимализмом и привычкой рубить с плеча. Но ведь, как оказалось, ему это и нужно было. Чтобы хоть чуть-чуть раскидать свои самые глобальные проблемы, а уже потом потихоньку растаскивать все остальные. И ведь смог же!
Хотя все временно. И улучшения, и взлеты. Нельзя все время взлетать. Но в любом случае, Борис-то решил свои проблемы — выбрался из тупика, пережил кризис. И я, конечно, тешу себя надеждой, что именно я его оттуда вытащила. Хотя, скорее всего, я могу быть и не права. Он выбрался сам, но только это произошло, когда у нас была любовь. А это же была самая настоящая любовь! Не знаю, как у него, а у меня первая настоящая.
Может, позвонить ему, узнать, как он сейчас к себе относится, какими проблемами грузится? Или не стоит? Уже поздно, и он может быть сейчас занят. Не буду... Сегодня, тем более.
===========
Вот как все вспомнилось! Как будто все было вчера.
Ладно, пора выбираться из этой ванны, не то засну тут же. А вода остынет, заболею еще, не дай Бог. Может, в церковь сходить, поставить свечек за здравие всем...
Голову высушить или так ложиться? Поздно уже, сейчас включу телик минут на тридцать и спать. Завтра снова трудный день. А вот еще что подумалось. Как раньше мне мужа не хватало, хоть езжай с ним в командировку, а сейчас даже нравится, что его нет рядом. С этим надо как-то бороться. Надо взять себя в руки, я же все могу... и даже помню об этом.
Четверг
А все-таки, я устала быть одна. Муж приедет только завтра, и то, заскочит на минутку, и свалит на свою работу. Значит надо сегодня с кем-нибудь встретиться. Скорее бы Алинка выросла, начнет разговаривать, думаю, легче будет. А то сегодня проснулась в начале пятого, и как начала орать, я спросонья ничего не понимаю, что хочет, зачем? Орет только. Вижу — спать хочет, а не может. Я грудь давала, и качать пыталась пока не вспомнила: было же такое по осени — у нее нос был забит. Но за полчаса я не сопоставила факты... сама была сонная как муха. Вспомнила, почистила нос, покормила... Но времени ушло больше часа, да и сама проснулась. Снова не могла долго заснуть. Вот когда лежала — вспомнила, что сто лет с живыми людьми не общалась. Решила обязательно кому-нибудь позвонить, может, в гости пригласить.
Как хорошо и удачно получилось! Набрала первый попавшийся номер, причем, домашний — Нинкин, и, как ни странно, она оказалась дома. Я почти ее разбудила. Конечно, не разбудила, но она еще не вставала — валялась в постели. В двух словах выяснила, что Нинка сегодня никуда не торопится, потому что ей идти некуда, поэтому и пригласила, как только она встанет, пусть забегает, посидим, поболтаем.
Пока ее ждала, привела себя в порядок, покормила Алину. Не спит, ну и ладно, занимается чем-то, смотрит, как будто думает что-то себе важное, решает свои проблемы. Кто бы мои решил... Хорошо ей, мол, я сама не могу сказать, могу только привлечь внимание, а вы уж сами думайте, что у меня не так, и исправляйте. Везет!
А у меня даже настроение поднялось, не все же с телевизором общаться. Пять лет в одной группе учились, на первом курсе очень тесно дружили, а после института... Сколько же мы не виделись? Так, за три с половиной года раза четыре пересекались в городе, а последний раз по осени. Это уже полтора года, выходит. Круто!
Еще раз посмотрела на себя в зеркало... Ну, хоть чуть лучше стало. Значит, будет интересный день. Перезвонила Нинка, спросила, что взять с собой? Мне пить нельзя, хотя дома всего столько, что можно и не заморачиваться, да и все остальное есть. Сказала ей:
—Иди быстрее, а то я тут умираю — поговорить хочу.
—Бегу,— отозвалась она.
Кстати, она, оказывается, знает номер моего мобильного, а я ее потеряла. Это, наверное, было тогда, как я телефон сменила. Часть же была на СИМ-ке, а часть на телефоне, вот и потерялись, а может, и не переписала за ненадобностью, и такое могло быть. О, звонок. Странно, значит, дверь в подъезд открыта, если в домофон не позвонила.
—Приветик,— я открыла дверь и почти не узнала Нинку. Она и в институте считалась красавицей, но тогда, семь-восемь лет назад мы все только закончили школу, одевались по возможности модно, а она особенно. И она мне так нравилась! А сейчас Нина похудела, вытянулась, даже можно сказать похорошела... Хотя, прикид — так себе, не сказать, что с толпы, но явно не из бутиков. И лицо без косметики... совсем.
—Привет, Кать, сто лет, сто зим. Ничего, что я с пустыми руками?— спросила Нинка, будто бы, взаправду извиняясь.
—Нин, ты все та же! Я тут волком вою одна, а она не может, видите ли, прийти просто так.
—Как это ты одна? А дочку куда дела?
—Давай, раздевайся, проходи, посмотришь хоть. Алинка там лежит, сама с собой разговаривает. Но я же не могу с нею поговорить. Я говорю свое, она свое. Вот так и общаемся. Муж третий день в командировке, и приедет только завтра к вечеру. Вот тебе тапочки, пошли,— я провела Нину в Алинкину комнату, к ее кроватке.— Видишь, какие мы уже взрослые! Уже зубки начинают резаться. Я так перепугалась на прошлой неделе в первый раз, когда она меня укусила. Вот и грызем сейчас все подряд. Да, Алина? Улыбается. Значит, ты ей понравилась.
—Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Красавица! Вся в маму.
—Ты думаешь? А мне казалось, что она на папочку нашего похожа, а еще больше на свекровь.
—Не знаю, не знакома, но глаза твои, и брови тоже, и ямочки на щечках. Алина... ты пойдешь к тете на ручки?
—Она ко всем идет, но мы ее не слишком балуем. Сейчас, согреешься, возьмешь.
Нинка приложила себе ладонь тыльной стороной к шее:
—Точно, рано еще. Руки, правда, холодные. На улице — не май месяц. А я быстро пробежала, да еще в комнате с улицы мне жарко стало,— оправдывалась она.
—Присаживайся, рассказывай, что у тебя случилось,— я села в кресло, показав Нинке рукой на соседнее.
—Да ничего не случилось. Просто москвичи наш магазин решили ликвидировать. Предупредили перед Новым годом, вот и остались мы все безработные. Я уже неделю никуда не хожу. На работе нужны четыре директора и Оксана, она еще товары не свела.
—И куда ты теперь?
—Не знаю. Мне за март зарплату заплатили, а там глядишь, еще и за апрель дадут. Я не спешу. У себя в трудовой я отметила увольнение пятнадцатым марта. Так что за поиски работы возьмусь после праздника.
—Снова в бухгалтерию?
—Наверное, я же ничего другого не умею. Хотя, и тут свои трудности: не совсем она мне нравится, все по датам, все по срокам. Вот как в январе сделали рождественские каникулы, а срок сдачи отчета по соцстраху никто не отменил. Все, как бешеные, делают отчеты на праздниках, потом очереди километровые... Да еще все меняется чуть ли не каждый день. Но что я о себе, да о работе, которой уже нет? Лучше расскажи, как ты?
—Видишь сама. В заслуженном отпуске по уходу за ребенком.
—Вижу. Счастливая...
Я чуть было не показала, где это счастье у меня, но вовремя сдержалась и улыбнулась... Я же получила все, что хотела, поэтому пришлось рассказывать.
—Знаешь, Нин, правда, получилось все, как хотелось: любящий муж, шикарная квартира, дом — полная чаша, Алинка — очаровательная, не нарадуюсь...
—Да, это мы последний раз виделись аж в позапрошлом году. Ты еще куда-то на переговоры спешила.
—Да, я тогда крутая была, зам директора по всем вопросам,— снова улыбнулась я, и как мне показалось, эта улыбка даже не должна была выглядеть принужденной.— Я тоже вспоминала перед твоим приходом, сколько же мы не виделись. Живем, вроде бы, в одном городе, а вот не пересекались.
—Как же нам пересечься? Когда я шла на работу, к десяти, все уже успели пройти, а те, кто выходит позже, как ты сейчас — еще спят.
—Не сплю я. Думаешь, даст она поспать? Но гулять раньше часа не выходили — это точно.
—Ты еще думала, уходить — не уходить?
—Я считаю, что правильно ушла. С мужем подняли дело, а то он зациклился, пришлось помогать. Но моя помощь оказалась недолгой, на полгода меня хватило, потом как раз получилось забеременеть. Как дела не пришли, сразу побежали заявление в загс подавать, потом свадьба, эта квартира... Все сразу, все очень быстро... Тебе показать наши свадебные фотки?
—Конечно, как же ты думала, что я просто так от тебя уйду?
—Ты уже уходить собралась?— ужаснулась я.
—Кать, куда уходить, если я только пришла. У тебя ничего не случилось?
—Нет, не случилось. Наверное, я до сих пор не верю, что сейчас я не одна...
—Ты не одна, даже без меня.
—Прости, задумалась. Сейчас принесу свадебные фотки.
Потом мы еще минут двадцать смотрели свадебные фотографии, я показывала, рассказывала... За это время, правда, Алинка успела описаться — ссыкушка, пришлось переодевать, но зато, она перебралась из кроватки на руки Нины. Может, она не сильно и мешала ей, но в любом случае, вела она себя у нее гораздо спокойнее, чем у меня. У меня мелькнула одна мысль, но обсудить я ее не решилась. Разговор постепенно стал переходить на нужную мне тему. Особенно, когда пошли гулять по квартире. Как было интересно слушать, а особенно видеть ее глаза, когда она только входила в очередную комнату. А знала бы она, сколько это мне стоило и нервов, и денег!
—Ох, и ни фига себе кухня! Больше, чем у меня комната,— восхищалась Нинка.— А это что? Посудомоечная машина? Класс!!! Ни разу не видела. Удобно?
—Не-а. Половину все равно приходится мыть руками.
—Почему?
—Ну что я ради одной тарелки или вилки буду ее на два часа включать?
—А все равно, мне ужасно все у тебя нравится! Красиво, со вкусом все сделано.
—Для себя же старалась.
—Вижу.
И так, в каждой комнате: восхищение, изумление, огонь в глазах. Мне самой даже понравилось такие ее реакции. Ну, хоть на одного человека произвела впечатление. Алина так и путешествовала вместе с нами по квартире на руках у Нины. А Нина поменялась... Было время, когда я восхищалась всем, что было у Нины или тем, что она делала. Но время идет, и теперь я могу вызывать такие чувства у нее.
Посидели в спальне, поговорили о личной жизни Нины. Оказывается, она тоже замуж собирается, если он, конечно, сделает предложение. Предложение пожить вместе Нинка уже получила, но ответа не дала. Показала его фотку, так — ничего особенного — обычный молодой человек, могла бы найти и получше. Но ей, наверное, и такой годится.
Я кормила Алинку при Нинке, естественно. Как она заворожено смотрела! Сказала:
—Знаешь, Кать, я посмотрела на тебя, и тоже захотела ребеночка. Может, надо согласиться пожить, а там, глядишь, и забеременею. И уже все будет.
—А жить есть где?
—Да, он к себе приглашает, поэтому и сомнения, с ним бабушка живет. Жил бы отдельно, я бы и не думала.
Оделись, пошли гулять. Я думаю, если не убежит домой, приглашу к себе на работу няней. Нет, не убежала, даже не думала. По дороге вспоминали, кто где сейчас из наших, из группы... Вот снова дома. Алинка в кроватке, мы снова сидим возле нее, смотрим, как она играет погремушками.
—Нин, ты так и не сказала, как я тебе?
—Нормально, добропорядочная мать добропорядочного семейства.
—Я поправилась на 11 килограмм перед родами, и сейчас еще плюс пять. Но заниматься весом — нельзя, кормлю же. И до осени буду, как минимум. Если молоко не пропадет.
—Не дай Бог. Я собираюсь года три грудью кормить, как раньше было.
—Не, я столько не смогу. Вообще-то, можно и сейчас бросить, но мала еще. Пусть питается тем, чем положено. Так что до осени, до холодов.
—И правильно, видишь, какая она спокойная, потому что мама рядом, мама любит Алину.
—Жертвуя красотой, временем...
—Ничего-ничего. Это временно.
—Ой, я уже и не верю, что это когда-то закончится. Хотя муж говорит, что скоро надо будет вторым ребенком заняться. Даже не знаю, что ему и ответить.
—Не хочешь?— удивилась Нина.
—Не знаю, пока предохраняюсь.
Замолчали ненадолго, вдруг мне пришла в голову мысль, если думаю, согласится, значит, и с остальным будет проще.
—Нин, знаешь, вот поправилась, и весь гардероб пришлось менять. А сейчас почти нет ничего, в чем можно на люди выйти.
Нина так на меня посмотрела, мол, что я имею в виду?
—Там у меня столько всего хорошего осталось. Пошли, посмотрим!
Ну и пошли, посмотрели. Не знаю, уж каким образом мне удалось ее уговорить взять брюки, но удалось. Не такие они уж и древние были, и почти совсем не носила я их — как новые, может, не совсем модные, не по последнему писку, но ей как раз. Она даже не хотела мерить, но я была бы не я, если бы не уговорила. Померила. По крайней мере, не хуже тех джинсов, в которых она пришла. Подарила. Да, с этой примеркой... Очень она не хотела, наверное, свои джинсы снимать... Колготки, под ними хоть и плотные, но со стрелкой, почти на все бедро. Она смутилась, я сделала вид, что не заметила ни стрелки, ни ее смущения. Посмотрели еще что-то: платья, юбки... Она сказала, что последний раз юбку надевала, наверное, еще в институте... Ну ладно, не настаиваем. Открываю ящик с нижним бельем, показываю на бюстгальтеры:
—А вот это надо вообще все куда-то девать. Я это уже никогда не надену — у меня уже третий, а тут все только второй. А жалко-то как...— подняла глаза на Нину, внимательно посмотрела на ее грудь.— Нин, у тебя второй?
—Второй.
—Забирай, хоть все.
—Кать, может не надо?— взмолилась она.
—Ну, как не надо? Может, тебе под какое-то платье подойдут? Хочешь, бери вместе с трусами. Там есть очень дорогие комплекты. А мне не налезет точно, показать?
Чтобы не отставать от нее и чтобы она дала себе право, я сбросила халат, оставшись в одних трусиках, попыталась надеть первый попавшийся бюстгальтер, но грудь, даже без молока выпирала со всех сторон. Я так тяжело вздохнула, так развела руками, что ей ничего больше не оставалось. Нина долго-долго перебирала бюстгальтеры, нашла один... Странный выбор... как раз тот, что мне подарил муж, когда только начинали встречаться. Но не могла же она знать... Померила. А красиво, черт побери! Я нашла и предложила трусики от того же комплекта, она тоже надела.
—Нин, ну хоть в каталог!— мне, правда, понравилось. Хоть она и стеснялась переодеваться при мне, но тоже уже улыбалась.
—Ты думаешь? Это, наверное, очень дорого стоит.
—Наверное, я не помню,— не говорить же ей, что я не знаю, потому что не покупала — муж подарил.
—Мне нравится...— сказала Нинка, скромно потупив глазки.
—Дарю,— улыбалась я.— Носи на здоровье.
—Как-то неправильно это все...
—Нина, ну, пожалуйста, возьми. Надоест — выбросишь. Я тебе даже упаковку найду.
—Ой, я прямо не знаю.
Но взяла и это, и еще один бюстгальтер — хороший, австрийский. А потом Алинка потребовала к себе... Снова мы вдвоем ее мыли, потом разговаривали, сидя рядом с Алинкиной кроваткой. Даже искупали вместе, уложили спать. Нина засобиралась домой, потому что ехать еще, я спросила ее в лоб:
—Как тебе Алина, понравилась?— Нинка только кивнула в знак согласия.— А ты не хочешь другую работу, не бухгалтерию?
—Какую работу?— вскинув ресницами, спросила Нина.
—Приходи ко мне нянечкой. С Алиной ты нашла общий язык. У тебя какая зарплата была?
—Семь...
—Я тебе предлагаю десять. Рабочий день с 10 до 18, почасовую оплату не хочу. А после 18-ти и в выходные — за отдельную плату — 150 рублей в час. Но я буду заранее предупреждать, чтобы тебе планы не ломать. А оформим тебя бухгалтером в нашей фирме, будет и стаж.
—Я не знаю, Кать, это как-то...
—Я бы очень хотела. Знаешь, мне не так хватает человека рядом, и на себя времени нет совсем. Вот собиралась в парикмахерскую сходить... и не смогла выкроить трех часов. А не только же туда надо.
—Когда надо дать ответ?
—Мне только сегодня эта мысль пришла. Надо обсудить с мужем, а он приедет только завтра. Заходи на выходные, с ним познакомишься, заодно, решим, когда можно будет начинать.
—А если я не соглашусь?— оставляла для себя пути для отступления Нина.
—А что, это так противно? Или ниже человеческого достоинства? Нормальная работа, за нормальные деньги. Скажи, да.
—Да...— тихо сказала Нина, опустив глаза.— Но если только твой муж согласится.
—Согласится, куда он денется. Спасибо, если бы ты знала, как я рада, что тебе сегодня позвонила, что все так удачно сложилось. Извини, я не пойду тебя провожать, сама понимаешь. Может, тебе денег дать на такси?
—Зачем на такси? Я доберусь.
—Да, если согласишься работать, и после того, как мы куда-нибудь на вечер будем уходить, кроме дополнительных денег еще и такси за наш счет. Так что такие вот дела,— я улыбнулась, глядя на потерявшуюся Нинку.
—Поняла. Буду учиться, значит.
Очень довольная я, проводив Нинку, ложилась спать. Жизнь налаживается!
===========
Думала про себя, Нину, вообще... Как неравномерно мы живем, развиваемся, добиваемся успеха. Не все вундеркинды нашли себе достойное место во взрослом мире. Да и вообще, вундеркинду хорошо удается учиться. Но нельзя учиться всю жизнь... Ерунду сказала. Учиться приходится всю жизнь, но учеба, как основное дело для какого-то периода жизни продолжается недолго: школа, институт, аспирантура. При нормальном раскладе — лет до 25, а потом придется работать. А работа — совершенно другое дело, тут нужны и навыки другие и совершенно другой опыт. И не все, кто хорошо и отлично учился, так же хорошо могут работать.
Взять хотя бы меня, после института устроилась в этот «Орифлейм», и если бы меня Жанна Викторовна не выпихнула к Борису, я так и не нашла бы себя, занималась бы черти чем, как Нина сейчас. Ну не ее эта бухгалтерия. Хотя и нянька не лучше, но как шаг к чему-то новому — годится. А может, ее звездный час уже прошел на первых курсах института? Как и у меня, когда я работала у Бориса и первое время у мужа. Но я еще вернусь! Потому что я знаю — это мое: руководить бизнесом, решать вопросы, торговать оптом.
А чем была крута Нинка в институте: красива, модно одета, независима... ей было можно все... и куда это все делось? Ладно, поговорим, выясним, я надеюсь, она придет ко мне на работу.
===========
И снова я окунулась в воспоминания.
Как хорошо иметь рядом с собой нормальных мужиков, да если еще и не одного. И пусть все знают, что у меня с ними было с каждым, ну был у меня такой период правды, когда можно было с любым говорить на все темы. И это не только по работе, даже про секс, даже про самое запрещенное. Об этом матери не расскажешь или подружке, а тут сидишь с мужиком, с которым спала, и обсуждаешь свои успехи в постели с другим. А он только радуется, что у меня получилось, даже начинает подсказывать, как и что получше сделать.
Сама себе удивляюсь. Ведь не от молодости и глупости я так вела себя с ними. Просто по-другому я тогда не могла. И куда все делось? Куда, куда? Закончилось, да и все. Я стала другая, они изменились, все как-то сошло на нет.
И мне даже сейчас не стыдно за свой эксперимент. Ни капельки... Да, хотела чистого секса без всяких отношений, чтобы как в последний раз. Начиталась. И осуществила, как только подвернулся подходящий случай. Да, отдаваться не любя, не доверяя — нельзя. И даже не пришлось играть — перещелкнуло в голове — и я его приняла. Потому что продолжение было невозможно. Изначально невозможно. Я же ему сразу такое условие поставила. И дня три была довольна результатом. И как я ему потом не твердила, что ничего не испытываю к нему, что ничего между нами больше невозможно, он так и не поверил. Он ходил за мной по пятам. Он пожирал меня глазами. А стоило только остаться наедине, снова начинал канючить, выпрашивая хоть еще одну встречу.
Так что у меня получилось аж два раза «как в последний раз». Но если я в первую встречу отдавала все что могла отдать, получала все, что могла принять, то в последнюю — я специально делала все, что никогда и ни с кем бы не позволила ни себе, ни ему. Знаю, что правильно сделала, и мы остались хорошими друзьями. Даже сейчас ему можно позвонить, сказать: «Вадим, ты мне нужен!», и его даже жена отпустит, просто он скажет, что поехал ко мне и будет через тридцать минут сидеть возле моей кровати. И мы сможем говорить хоть всю ночь, а он и приставать не будет. Даже вожделения не будет в его глазах.
Или я все придумываю? Потому что звонить я ему не буду. Как не звонила уже очень-очень давно. Может, он меня и забыл уже? Да и ладно. Сейчас я сама себе не нравлюсь, так что может и он не захочет.
Так о чем это я? Как в последний раз. Уж и не знаю, что там испытывал Александр Дюма-сын с Маргаритой Готье, может, он ее неправильно понял, а может, неправильно перевел в слова то, что сам чувствовал, тем более, что чувствовала и думала она, но нельзя получить удовольствие высшего порядка, если руководствуешься страхом или одним волевым решением. А может, были просто другие времена, когда любое отклонение от миссионерской позы — это сексуальное излишество. Ну ладно, не знаю как там в ихнии средние века все это было. Но если дамы с кавалерами носили с собой вошеловку или палочку, чтобы гонять тех же вшей в париках, а мылись только летом в речке, ходили в одной одежде по несколько месяцев, в той же одежде и спали... Не знаю... Я бы не смогла. Снова же вру. Смогла бы, раз все так жили...
Ладно, я попробовала все желанное и все невозможное и то, и другое «как в последний раз». Могу сказать одно — не прав был этот Дюма-сын. Все нужно пройти как в первый раз, с широко открытыми глазами, радуясь каждому открытию, каждому новому ощущению, новому чувству. И надо точно знать, что впереди еще столько всего нового, неизвестного тебе, но в любой момент ты можешь сделать открытие в себе, в нем. И ты раскрываешься еще сильнее. Гораздо сильнее, чем в приближении смерти, из страха перед нею. Да, может там и получают сексуальное удовольствие, когда умирают, это мы еще проверим на собственном опыте, а может, это просто естественная реакция организма... Кто же его знает.
И любовь обязательна, а не просто готовность принять его такого, какой он есть. Без этого компонента, ты хоть обстарайся — ни фига не получится. И говорить обязательно, переводить в слова то, что только что получила. Пусть они корявые эти слова, пусть даже матерные, но ты же знаешь, что тебя поймут. И понимают...
Понимали...
Блин... Плакать хочется.
===========
Я даже не понимаю, как этого можно добиться сейчас. Снова щелкнул переключатель, или сломалось что-то. Почему не стреляет? Да не заряжено было. Вот сейчас приедет, снова будет приставать, и снова ничего хорошего не получится. А говорят, что после родов включается другой механизм, и женщине легче получить оргазм. А если я до родов могла их получать по собственному усмотрению, то после — хоть бы раз получилось...
А может, это потому что таблетки не пью? А с этими резинками, как купаться в сапогах. Но ведь и другими способами не получается. Раньше ведь могла, а сейчас... Обидно.
Суббота
Ну вот, он снова спит, а я думаю, может, сходить в ванную? Не пойду, но такое будет в последний раз. Надо как-то исправлять все самой. Раздразнил, завел... но я так и не смогла получить удовлетворения. А может, я слишком сильно хотела, потому и не получилось ничего. Значит, надо вспомнить самой. Хотя бы сама с собой, а там, глядишь, и с ним получится.
Тем более, теперь времени будет побольше. Мы все же уговорили Нинку выходить к нам работать. Сегодня уговорили. Пусть она мне сказала «Да», но сегодня еще и муж добился от нее подтверждения. И не пойму я, он ее так странно уговаривал, что я подумала: на ее месте я бы отказалась только из-за его слов. Нет, он говорил все по делу, расспрашивал ее долго и предвзято, а потом спросил, согласна ли она на такую работу? Нинка только кивнула и покраснела.
Так что сразу после праздников — одиннадцатого — она приходит к десяти. И у меня столько планов уже придумалось! Сбыча мечт будет самая настоящая. Целой недели не хватит, даже если она такая длинная за счет переноса выходных.
Я думала, что мужа будет сложнее уговорить. Но лишь я только заикнулась, что мне нужно бывать вне дома по своим делам, и на работу к нему хоть иногда заглядывать, потому что одна голова хорошо, а две — это совсем другое дело. Как он сразу же спросил:
—Ты что, решилась, все-таки, нанять няньку?
—Не только решилась, кажется, нашла. Осталось только твое согласие получить. Она уже согласна, если ты будешь не против.
—Я надеюсь, ты ее не по объявлению нашла?
—Мы с ней в одной группе пять лет учились. Даже дружили довольно близко одно время.
—А тебе не стыдно было предлагать такое твоей подруге?
—А что я такого стыдного предлагала? Она с Алинкой нашла общий язык, я ее хорошо знаю, доверяю. Тем более, это же не надолго. Если ей не понравится, если нам не понравится...
—А специальность у нее какая?
—Та же что и у меня — учитель экономики и социологии. Два года работала бухгалтером. Давай, я завтра ее приглашу, ты сам посмотришь, поговоришь. Конечно, она звезд с неба не хватает. Зарплата была семь тысяч — ее устраивало. Я предложила десять, и если вечером, то там по часам — чуть больше. А ее трудовую на фирму положим.
—Кать, слушаю я тебя, и, кажется, чего-то не понимаю... Ладно, приглашай.
Такой разговор был вчера, а сегодня ему понравилась Нинка, как человек, как нянечка, но то, что она моя подруга, как мне показалось, было самым неприятным моментом, именно поэтому он и отговаривал ее. Но ничего, справимся и с этим. Что ж поделаешь, если так сложилась жизнь.
А в ванную надо сходить, а то уже в пояснице ломит...
===========
Ну вот, справилась... Прям, как в школе... Аж, самой смешно. Но хоть засну нормально.
О чем я еще хотела подумать? Да ладно, хватит думать всякую хрень. Сейчас надо поспать. А завтра обязательно надо поговорить о делах на фирме, пора входить в курс дел, впрягаться и работать, а-то засиделась я.
Воскресение
Ну вот, будут мне еще говорить, что женщина может спокойно прожить без оргазма. А стоило только один раз на двадцать минут уединиться в ванной, как сразу же пошли изменения и в других отношениях. Даже утром, когда я только покормила Алинку и уложила ее спать, сама легла, а уж он меня сам разбудил. Почувствовал, наверное, что я могу и без него... И не просто навалился и отымел, а долго-долго целовал... Мне показалось, что все возвращается на круги своя. И все у нас получится, хотя бы как когда-то уже было.
Потом он мне все рассказывал о делах в нашей фирме. Хотя, я так говорю, что она наша, но привыкла, наверное. Фирма ведь только на него оформлена, а я же только внесла новую живую струю когда-то. Вот только поэтому и считаю ее своей. Хотя, с другой стороны, если фирма принадлежит моему мужу, то я же тоже владею ею, хотя бы на 50%. Как же я соскучилась по работе, по живому общению с живыми людьми! Когда надо нестись на переговоры, потом косить под дурочку, но упрямо гнуть свою линию, пока вторая сторона не согласится на мои условия. И ты понимаешь, что именно сейчас надо чуть прогнуться, отступить, иначе проиграешь, и клиент уйдет из такой удачно сплетенной паутины. Эх... прям, руки зудят.
И, кажется, немного я и упустила. По крайней мере, через час уже задавала осмысленные вопросы, но еще через полчасика закричала Алинка — пришлось ненадолго прервать этот разговор. Но, в любом случае радует, что мысль пошла... что сдвинулась с мертвой точки. И приняла правильное решение, что беру Нинку на работу.
Да, Нинка... Уж не помню, кто из нас первым заговорил о ней, да и шел он как-то с перерывами, отдельными фразами, пока муж не спросил:
—Как ты думаешь, если мы Нину пригласим к нам на Восьмое марта, она одна придет или со своим молодым человеком?
—Ты хочешь ее пригласить?
—Нет, пригласишь ты. Мне бы хотелось, чтобы она перестала мне «Вы-кать» и называть по имени-отчеству. Так что ты скажешь?
—Сейчас узнаем,— я набрала Нинкин номер, спросила, не сможет ли она составить нам компанию на праздник. Она не отказалась.— Тогда второй вопрос, ты одна придешь или со своим Геной?
—Конечно, одна,— Нинка явно не хотела объяснять это свое «конечно».— Во сколько приходить?
—К двум, я думаю, будет в самый раз,— я отключила мобильник и доложила мужу:— Придет одна.
Он только неопределенно кивнул, пожав плечами. Мол, вас — женщин — не поймешь, значит, просто принимаем, как факт. И к Нинке в разговорах за весь день больше не возвращались.
Вообще, этот наш разговор по мобильнику состоялся, когда мы всей семьей переходили из отдела обуви в отдел женской одежды в «России». Мне удалось не только вытащить мужа на шопинг, но и самой прикупить себе к празднику хорошенькое платье и туфли. Ну а все остальное — можно и не считать.
Да, жизнь стала приобретать какой-то смысл. Появилась возможность думать не только о том, что завтра будет то же самое, что и вчера, что и месяц назад, а о том, что впереди. Лишь только появлялась свободная минутка, в сознании сразу просчитывались возможности сделать то, другое, третье. И даже воспоминания не третировали, не сыпали соль на не затянувшиеся раны.
Восьмое марта
Этот день начинался празднично: в начале седьмого проснулась Алина, она только чуть-чуть покричала, чтобы я к ней пришла, и очень быстро успокоилась у груди. И хоть свет был приглушенный, я видела, как она оторвалась передохнуть и улыбнулась мне. Я поздравила свою принцессу, нажелала ей всего самого наилучшего... Она слушала меня, слушала, а потом занялась своим делом... И довольно быстро все закончилось — она снова спокойно заснула. Я вернулась к мужу.
—Ты что там сейчас рассказывала?
—Поздравила самую главную нашу женщину,— улыбнулась я, укладываясь в его объятия.— Сейчас меня не надо поздравлять. Я хочу... переболеть поздравлением моей доченьки. Нет, тебе этого не понять. Если бы ты мог почувствовать такое счастье... Когда она так улыбнулась мне... Ничто с этим не сравнится.
—Но не переболеть же,— поправил он меня.
—Да не знаю я подходящего слова... Пожить сколько можно долго с этим ощущением счастья... Не, не буду портить впечатления... Не переводится это в слова.
===========
Когда я проснулась, мужа рядом не было — умчался за цветами. Ну и ладно, я еще полна утренним счастьем. Будем ждать большего. Вот интересно, успеет ли он вернуться до того, как Алина проснется? Успел! Вот уже поворачивается ключ в замке, он раздевается... Сейчас войдет с холода улицы ко мне... Как в старые добрые времена. Кажется, я себе столько лишнего придумала. Жизнь прекрасна!
Дверь спальни открылась. Как в замедленной съемке показался букет огромных роз, и за ним улыбающийся муж. Рада, рада... не то, что некоторые. Спасибо огромное!
—А тут, что?— принимая вместе с поцелуями, коробочку.
—Подарок...
—Браслетик! Такой искусной работы! Такой замечательный, почти как мой любимый муж... Спасибо тебе, солнышко.
—А почти — это как?— он тоже довольно улыбался.
—Ты — гораздо лучше!
—Все для тебя!
—Ой, вставать надо. Тебя только ждала. И цветы поставить...
—Ты вставай, а с цветами я сам разберусь. Руки же есть, и растут, откуда надо.
===========
Пока оделась, убрала постель, привела себя чуть-чуть в порядок, цветы уже стояли рядом с кроватью. Тут и Алинка позвала. Да для тебя, маленькая, все сегодня будет самое лучшее. И подарков для тебя столько приготовлено, хоть ты ничего еще не понимаешь, но в любом случае, сейчас я тебя переодену, папочку нашего позовем.
Пришел и папочка, почти вовремя. Я как раз, заканчивала одевать Алинку.
—Ну, теперь вы занимайтесь, а мне умыться не мешало бы.
Когда я попала на кухню, я остановилась как вкопанная. Мерещится, что ли? На столе стоял мой букет, но он же его только что поставил в спальне у кровати. Или за то время, как я была с Алинкой, перенес его сюда... Но зачем? Я бросилась в спальню... Вот когда крышу рвет... Там — тоже букет! Минуты три я пыталась осознать, что происходит. Снова пошла на кухню. И тут я заметила то, что упустила в первый раз. Рядом с букетом стояла большущая коробка «Рафаэлло». Теперь хоть что-то понятно... Это, значит, Нинке. Сама же пригласила, я тоже подарок для нее приготовила — флакон очень хороших духов «Yohji Yamamoto» — нашла в своих запасах нераспечатанные, и думала, что он будет от нас двоих. Но, выходит, сама виновата. Надо было предупредить мужа, чтобы не устраивал самодеятельности... Не мог ей каких-нибудь попроще цветов купить, а то совершенно одинаковых два букета, я офигела, когда второй увидела. Ладно, сегодня праздник и он старается сделать его праздником для всех. Ну и пусть. Даже разборки не буду чинить, чтобы праздничное настроение себе не портить.
===========
Праздничный обед не готовлю, да и он тоже... Ждем двух часов. Ждем Нинку.
Вот что он придумал: заказал все домой из разных кафе. И все привезли в последнюю четверть часа перед двумя. Вот тебе и праздничный стол! Даже с несколькими переменами блюд. Сюрприз такой решил устроить. Молодец!
Без пяти два звонок. Нинка! Муж тут как тут — мне всунул в руки дочку, а сам ухаживает за гостьей. Поздравления, чмокания, подарки. Нинка — довольнищая! Ни тени смущения, все — как и должно быть. К столу принесла торт «Наполеон» — сама испекла. Мне какую-то безделушку, что-то фэн-шуйское, чтобы мир в доме всегда был, Алине — погремушку. И Нина сегодня принарядилась, пусть снова в брюках, но блузка нарядная, свои черные волосы она уложила в какую-то незамысловатую прическу, даже подкрасилась, по крайней мере, помада, тени, тушь... Алинка, прям, вырывается у меня из рук, улыбается Нине. Счастье у всех хлещет через край.
На праздничном столе два букета. Одинаковых. Ну и правильно — две же дамы, две подружки... считай, уговорил. Сама поняла, что ему по-другому было нельзя. Ну, хоть подарки разные.
Муж требовал, чтобы Нина перестала называть его так официально, да и ему тяжело будет общаться «на Вы» с Ниной. Нина покраснела и кивнула в знак согласия. Не понимаю, почему она краснеет все время? Да, тут пошли как раз проблемы... Заказал-то он из японского ресторана. Поэтому все время приходилось отрываться, чтобы рассказать Нинке, что и как естся, да еще палочками... Но ведь действительно за то время, как ели суши и ролы, дистанция между ними значительно сократилась. Нина уже не стеснялась называть его по имени, правда только полным, и вскоре перешла с ним «на ты». Муж тоже вел себя адекватно: ни слова про Нинкину работу, ни слова про ее молодого человека, разговоры о кухне, о различных традициях, обо всем и ни о чем — налаживание контакта, в общем. Постепенно и я перестала тормозить и грузиться, включилась в их разговоры полноправной участницей.
Да еще этой расслабленности прибавило вино, тоже японское — земляничное. Теплого саке не было, муж не знал, как приготовить его в домашних условиях, не греть же на плите в кружке, поэтому они почти уговорили на двоих литровую бутылку этого вина. Я же только пригубила несколько раз — но мне очень понравилось.
В начале одиннадцатого вызвали Нинке такси и отправили ее домой. Алинку к этому времени уже уложили, и она видела далеко не первый сон. А вообще, я заметила, что сегодня мне совсем ненапряжно было общаться с дочкой. Да и помощников было столько! А самое главное, наверное, была та утренняя улыбка Алины. Без нее мне было бы все не так. Может, и весь день прошел бы по-другому...
|
