Николай Доля

Калиюга

Без риска быть... ГлавнаяЖивое словоАстрологияВеб-дизайнЖивописьИмена

Вы здесь: Без риска быть... >> Живое слово >> Самиздат >> Николай Доля >> Калиюга >> Lacrimosa



Предыдущее

Вперед! Вперед! Лишь только бы не здесь и ненадолго!

LACRIMOSA

Придворный капельмейстер, композитор и скрипач архиепископа Зальцбурского Леопольд Моцарт страстно желал славы, но не мог создать ни одного значительного произведения. И тогда к нему пришел Дьявол...

Единственным гениальным произведением Леопольда Моцарта стал его сын — Вольфанг Аммадей. Легенда гласит, что за это маэстро пришлось уплатить дорогую цену: отдать Дьяволу то ли свою душу, то ли душу сына...

Ноябрьским вечером 1791 года гениальный композитор Вольфганг Аммадей Моцарт прослушивал свое последнее, еще незаконченное произведение — Реквием. Писал он его на одном дыхании. Писал по заказу. Во время исполнения одной из частей: Lacrimosa, это означает «полная слез», — слезы полились из его глаз неудержимым потоком. Через десять часов великого композитора не стало...

Необъяснимая тревога тупой болью саднила внутри меня. И еще где-то. Я лежала и никак не могла понять, сплю я или проснулась. Пропустив окружающий мир в щелочку между век, я смутно различила очертания знакомых предметов, размытые в сумеречном ноябрьском свете утра. Пробуждающееся сознание подстраивало струны остальных чувств, подготавливая их к новому дню, и они вдруг включились и зазвучали все разом. Я ощутила и холод, и голод, и запах гари, доносившийся с улицы в открытую форточку, и музыку... Наверное, от нее и исходила эта тревожность, вошедшая в душу украдкой, когда я была еще полусонной и совсем беззащитной. Музыка звучала тихо-тихо, почти неразличимо, и было невозможно разобраться, звучала ли она за стеной, или же родилась внутри меня... Никакое искусство не воздействует на меня так сильно, как музыка. Ни одно произведение не поднимает во мне такой бури чувств, как это. Lacrimosa dies illae.

Я не понимаю, какие обстоятельства могут заставить человека слушать Реквием на восходе солнца?

Помню, лет десять назад мы слушали Моцарта в Вене. Потом гуляли по стерильным улицам вечернего города, а музыка все плыла рядом со мной, обволакивая своей светлой скорбью. И вдруг на душе стало спокойно. Все мирские страхи и желания показались бессмысленными и мелкими, захотелось просто взять и улететь на небо. Я сказала Ему:

—На мои похороны не приглашайте оркестр. Проводите в тишине, а дома поставьте Lacrimosa.— И слезы полились из глаз. Я не хотела и не могла их остановить.

Боже, какая же я жестокая... Придумать такую пытку своим родным и близким! Впрочем, может так случиться, что и плакать по мне будет некому...

Чужая страна, чужой город, чужие люди... Все чужое... Скоро год, как я живу здесь. Я убедила всех, а главное, себя, что грех упускать такой случай, и мне необходима эта работа. Но так ли это? Работа та же, но платят гораздо больше. Это неправда, что здесь ценят талантливых, и что здесь — широкие возможности для творчества. Тут посудомойка получает в неделю столько, сколько у нас профессор за месяц. Не говоря уже о деятелях культуры...

Только Меня здесь нет... Печально, но я прекрасно понимаю, что Меня нет и Там. Я растеряла себя, частички меня разбросаны по всем городам, где жила, теряла молодость, а значит, оставляла себя. Всю жизнь я металась в поисках гармонии, мира и спокойствия, но в итоге все потеряла. И выходит, что смерть — самое гармоничное событие в жизни человека.

А Там сейчас — осень, и сипловатый ветер дует в подворотнях, и листья падают, и плывут в грязных лужах, и птицы улетают на юг. Но птицы улетают от невозможности остаться, улетают от собственной смерти, а не оттого, что в теплых краях лучше живется. И они всегда возвращаются, и их ждут, и нет ничего такого, что могло бы заставить их задержаться.

Каждый раз, когда я улетала, я знала, что меня тоже будут ждать. Будут ждать и гулкие подворотни, и тихие улочки, и мой двор, и мой дом, и мои любимые люди. Пусть я растранжирила свое тело, мотаясь по городам и весям, но душа моя навсегда отдана тем, кто остается и ждет. Но почему же, когда я возвращалась к ним и воссоединялась со своей душой, мне становилось неуютно и тесно? Потому что я уже привыкла жить БЕЗДУШНОЙ — так намного проще и удобней. Поэтому через месяц-два снова улетала...

Жуткая музыка. Раньше я не могла сдерживать слезы, если звучало Lacrimosa, но теперь я разучилась и плакать. Только комок подкатывает к горлу — а слез нет... И если бы сейчас ко мне пришел Дьявол, то сделка бы не состоялась: и продавать-то нечего, да и мне ничего не нужно. А может, я когда-то уже продала свою душу, но это просто не зафиксировалось в памяти?..

А в это время Там один человек долго и бесцельно бродил по городу. На улицах было торжественно, последние листья падали на чистые мостовые, и люди ходили удивленные и притихшие, наслаждаясь последними теплыми деньками. Уже многие годы он не видел города, не видел осени, не замечал улетающих птиц — он был занят только двумя вещами: РАБОТАЛ и ЖДАЛ... А сегодня понял, что это будет его последняя осень. Он работал врачом двадцать лет и поэтому знал, что надеяться ему не на что.

Возвратившись домой непривычно рано, он достал компакт-диск, с обложки которого на него глянули печальные глаза Моцарта.

—Как же она сказала тогда, в Вене? «Не надо оркестра. Проводите меня в тишине, а дома поставьте Lacrimosa...»

Реквием закончили ученики Моцарта, но за готовым произведением никто не пришел. Денег на похороны не было, и величайшего композитора похоронили в общей могиле с бродягами и нищими. И до сих пор никто на Земле не знает, где же покоится прах гения.

Так, чья же душа пошла в уплату за гениальность?


Следующее

Николай Доля  Без риска быть непонятым  Стихотворения  Осколки детства  Рассказы  Цикл "Калиюга"  Сказки  Статьи  


О проекте:  © Идея, разработка, содержание, веб дизайн, 1999-2002, Н. Доля.

© Программирование 2000-2002 Bird, Н.Доля.  

Материалы, содержащиеся на страницах данного сайта, не могут распространяться 
и использоваться любым образом без письменного согласия их автора.