Глава 16. Тупик на взлëте
Nemo amat, quos timet.
Никто не любит того, кого боится.
Хорошо, что в ночь на понедельник Ира заснула пораньше, поэтому Вера с Игорем смогли не только заняться сексом, но и поговорить, расставить точки над «i», а то бы она совсем измучилась за эту ночь, но осадок всë равно остался. Да и новая вспышка ревности утром, когда она увидела, как спала Ирка: нельзя так нагло приставать к чужому, то есть, к еë мужчине, хотя она сама ему предложила лечь за нею.
Начиная инициацию, Вера для себя детально разработала, как она будет ломать Иру. В эту сторону и работала мысль. Она знала, что просто так еë подруга, да ещë такая — на два года старше, не сумеет подчиниться, для этого не было ни повода, ни причины. Но Вера вытребовала обещание у Иры, на которое очень надеялась, да потом сама подсказала ей решение: «Ты подчинись — тебе же легче будет». Но этот этап завершился.
Да, Вера для себя кое-что сама поняла в шогендо, но ведь это не совсем переводится в слова. Единственное, что она знала точно: жить так, как она жила раньше — нельзя, а надо жить, как Алëнка, с полным правом делать всë, что захочется. Но для полноценной жизни этого могло оказаться мало, потому как отказавшись от страхов и лжи, можно только подпитывать свою гордыню, становиться выше других и лучше... со своей точки зрения.
Эксперимент с Ирой выявил то, о чëм Вера и не подозревала: она сама может быть жестокой, порой неоправданно, может не считаться с мнением другого человека, от которого требует беспрекословного подчинения и веры. Ей самой было стыдно за некоторые свои поступки и мысли, особенно за те, что были в конце субботы: туалет, ужасный выбор, место для ночлега... И нельзя ревновать человека, которого сама заставила всë сделать... Ведь Ира доверяла ей больше, чем себе, и Вера этим пользовалась всë время. Но похоже... именно на ревности Вера и сломалась.
Нет! Ревность — это только повод... основное, на чëм она сломалась — еë личная тупость, проявившаяся в неспособности сформулировать нормальные правила для нормальной жизни. Хорошо, что Игорь начал помогать Ире, но потом он такое предложил... что у Веры совершенно поехала крыша. Хорошо, хоть не при Ирке — додумался еë отослать.
«Но, не так сразу... надо бы разобраться, что было раньше? Когда она ушла на кухню и выполнила мой приказ, но тут же и перевыполнила программу — предложила ему секс. Хорошо, что он не повëлся, а привëл еë ко мне, чтобы она и у меня спросила то же самое. Но и я не поддалась, поэтому она додумалась, что пошла не туда, извинилась, отказалась от своих просьб. Но Игорь перехватил инициативу и занял место выбывшего бойца — то есть, меня. За полчаса он вывел Иру на такую степень откровенности и интимности, что даже у меня такой с нею никогда не было, и начал ей давать новые установки для жизни. А я слушала и впитывала. Потому как и мне эти установки тоже были нужны как воздух, чтобы освоиться и нормально жить в новых обстоятельствах. Выходит, он всë это рассказывал мне? А Ира — инструмент... посредством которого он вбивал нужные мне установки и строил отношения со мной... хотя так было иногда больно слышать. Потом он показал ей способ проверки желаний на жизнеспособность. Смотрел он ей только в глаза, и даже не замечал, когда она меняла позу: то сидела скрестив ноги по-турецки, то прижимала их к груди и упиралась подбородком в коленки, то просто вытягивала ноги перед собой, да и она сама этого, похоже, не замечала. А когда он прогнал еë курить на кухню, высказал мне своë желание».
— Пора заканчивать, надо только поддерживать еë в первое время... Но секс ей нужен сегодня. Ты не знаешь, кого она собирается насиловать... — спросил Игорь, — тебя или меня? Она теперь всë может и всего хочет.
Вера расплакалась. Она не хотела ни того, ни другого. О себе она и не думала, но увидеть своими глазами Иру с Игорем в постели — было выше еë сил. Но он успокоил Веру, сказав, что не хочет Иру... как женщину, но придумал вариант — чтобы секс и был... и вроде бы не было.
Поэтому, Вере пришлось идти и уговаривать еë.
Они начали. Что-то получалось, что-то нет... Но в какой-то момент Ира стала раздражать Веру тем, что получила сегодня слишком много, да и готовилась к этому сексу не меньше, чем к разговору с Верой: ни одного волоска на ногах, в области бикини наведëн порядок и маникюр-педикюр сделан. Но могло быть и другое объяснение: она знала, что еë разденут, поэтому и приготовилась. А Ира — повыше Веры, и не совсем худышка: грудь — полноценный третий номер, бëдра широкие — есть за что подержаться. И она нравится Игорю, может, как Вера, но, может, и больше. Когда они вдвоëм еë ласкали — он был возбуждëн. Понятно, Вера его хотела, но его хотела и Ира. И как тут разобраться — кто больше, и кого хотел он?
Одно радовало: когда Ира заснула, Вера набросилась на Игоря и отдалась со всей нереализованной страстью, со стонами и воем. И получила, может, даже больше, чем удовлетворëнная одними руками спящая рядом подруга. Так что ещë не всë потеряно! А потом ещë и поговорили и об установках на жизнь и о себе... И Вера немного успокоилась.
Весь понедельник для неë был напряжëнным, потому как она потерялась и запуталась. Одно Вера поняла точно: больше таких экспериментов, как с Ирой, она проводить не будет никогда! И знаний мало, а особенно мало правильных установок на дальнейшую жизнь, тем более, они должны быть не только индивидуальными, но и правильно переведены на язык того человека, которому ты их даëшь.
И снова эта дурацкая ревность: Игорь так и не отпустил Иру, также тесно прижимался к ней, сжимая еë сытую грудь. Веру это взбесило — это еë мужчина! Но почему она сейчас бесится? Наверное потому, что решила провести эту инициацию, и у неë не получилось.
Тут Ира раскрыла глаза и, увидев, как она спала, засмущалась. Но всë равно в еë глазах было такое счастье... что нельзя было не реагировать. И только поэтому Вера оставила еë ещë на сутки. Игорь встал и пошëл в ванну, хорошо, хоть он не считал себя виноватым за утреннее происшествие.
Пока Вера одевалась, Ирка бестолковилась, требуя себе наказаний. Она решила добиться боли — ей же это обещали. Ну и нарвалась: сначала она была отослана вынести мусор голой, а после того, как ушëл Игорь, еë заставили помыться холодной водой. Поначалу, реакция Иры Вере понравилась: та не кричала, не вздрагивала сильно, наверное, так была заведена или хорошо настроилась, но потом... потом надо было еë согреть, от водки Ира отказалась, поэтому получился почти секс.
Но тут Вере пришла мысль, а чего это Ира получилась крайняя? А если засада в самой Вере? Ведь после такой недели, что случилась с нею, с таким переборам по положительным изменениям, требовалась компенсация, а точнее — наказание. Да и за саму инициацию, за то, что она еë начала, совсем не готовая к этому — тоже. Она посчитала себя гуру, способную вести людей к счастью. Какая она гуру? Полугурок в самом лучшем случае, а то и ещë похуже. Поэтому, объявляя Ире предстоящее наказание, Вера знала, что получит его сама. То, что Ира будет сопротивляться, она не только знала, но и рассчитывала на это. Потому как заработанного Ирой было мало, и могло не хватить даже для перехода в состояние над-боли. Поэтому появились и коэффициент полтора, и пара лишних наказаний, да ещë угроза, что Вера сама по своему усмотрению может удвоить наказание.
На Иру было больно смотреть, сначала она не могла решиться на то, что еë уговаривала Вера, и, особенно, на первые двадцать ударов хлыстом. Но Вера была не тем заморочена. Нет, боль была не страшна, гораздо страшнее был тупик, в который она попала, и из которого надо было срочно выбраться! Хотя, в то время, когда еë била Ира, Вера подумала, что она собезьянничала, и повторила то, что сделала Алëнка: будучи Госпожой заставила бить себя. Но только пройдя через такое, в голову стали приходить нужные мысли: она поняла, как рабыня всем руководит. Всë происходит именно так, как рабыня хочет... точнее, боится. Власть Госпожи минимальна, и она может быть только в том, чтобы позволить рабыне получить желаемое... наказание, или есть шанс потянуть несколько минут... чтобы достижение рабыней этого было немного острее. И чтобы Госпожа получила удовольствие от своей власти, ей самой надо опуститься ниже рабыни, или рабыню поднять на пьедестал. И это всë?!
Но с другой стороны Алëнка будучи Госпожой смогла всë получить: понимание боли и поднятие над этой болью, власть и подчинение, силу и слабость... что ещë раз подтверждает еë неординарность, идеальность, звëздность. Как же Вере далеко до Алëнки.
О дальнейшем можно и не говорить, Ирка хотела боли и она еë добилась, и пусть для Веры всë было неправильно и не так, но она сделала то, что требовала от неë рабыня, хотя бы дать ей прочувствовать безразличнуя боль.
Вообще, весь понедельник Вере было плохо... А может, это потому, что Игорь был на работе? А последние полтора часа, когда они висели вдвоëм на перекладине и ждали Игоря, Вере показалось, что новая Ира сама начала программировать Веру на счастье, давать ей установки на новую жизнь. По крайней мере, у неë умных мыслей было больше, чем у Веры.
==========
— Ты знаешь, Вер, я, кажется, нашла, где ты сломалась, — заявила Ира.
— И где же, по-твоему?
— Помнишь, ты рассказывала, что они знали, что хотят, что Игорь, что Алëнка, а тебя просто привели и выпороли... Да, они дали тебе возможность сделать первый шаг. Да, с Игорем ты сделала ещë несколько шагов, а тут упëрлась в то, во что ты меня сразу поставила: в необходимость дальше идти самой. Ты для меня формулировала, а спроецировать на себя — не получилось.
— Точно, эта моя неполноценность во всëм мне и мешала. Богатая, но почти, не такая как они оба. У них есть свои деньги — заработанные, а у меня дадены на халяву. Поэтому и придумано, что я не могу... а ещë был страх опозориться перед Игорем. Но ведь и он не знает, как сделать другого человека счастливым... Но, это моя задача, а он — инструмент в моих руках и советчик, а мои упирания в то, что я ничего не знаю, и что процесс постоянно выходит из-под контроля — не считаются. Да, я вывела тебя на свою точку, на ту ступеньку, на которой я нахожусь, но этого было мало... Ты, быстро взлетев, в эйфории, сразу увидела путь дальше и потащила меня за собой. Спасибо... И наказание было нужно мне за то, что позволила себе этот эксперимент — испытывать на живом человеке неопробованную методику. Кстати, давай поговорим про наши желания.
— Давай... про мои, про твои. Я завтра подаю заявление на расчëт. Хотя могут и выгнать за прогул.
— Не выгонят — Игорь договорился. Он должен был заехать, поговорить... результата я не знаю, но если не позвонил, значит, решил, и вечером будет видно. И чем ты хочешь заняться?
— Было бы у меня немного денег, я бы подумала с месяц... Вообще-то, мне нужно определиться с целой кучей проблем. Первое, найти себя, разобрать все свои мусорки в голове, проверить на вшивость всех тараканов, и определиться, что же мне, всë-таки, нужно. Быть кассиром, конечно, можно и дальше... Но можно и на работе расчищать свои свалки, а не болтать со всеми нашими разговоры на тему «бла-бла-бла-бла».
— Слушай, Ира, мне вспомнилось, одна твоя мысль — надо полюбить себя. Возлюби ближнего, как самого себя. Понимаешь, я ещë не совсем люблю себя, потому-то и ошибаюсь. Потому как сверяю свои действия с кем-то, а надо определиться с собой. Что я из себя представляю, потому, как моя мечта — делать людей счастливыми потерпела фиаско.
— Ты не можешь сделать человека счастливым? — удивилась Ира.
— Да, я не могу. И Игорь знал об этом, но он позволил тебя пригласить и помогал, как мог... Чтобы я поняла, что это невозможно даже с тобой, не то, что с чужими людьми.
— Вера, можно я скажу? Я, конечно, не буду тебе доказывать, что ты сделала то, что хотела. Пусть это было не до конца... Пусть. Но, я считаю, что ты мне показала первые шаги по всем дорогам, по которым мне надо идти. Поэтому я считаю, что ты своë обещание выполнила, вне зависимости оттого, что ты там себе считаешь. Так вот, что я хотела сказать... А если не делать полностью человека счастливым через твоë шогендо, через секс, а просто показать ему, что в его голове есть такие-то и такие-то тараканы. И если их заменить на более правильных... об этом тоже нужно предупреждать, то можно решить насущные и самые больные вопросы, которые не дают жить нормально.
— Так, поподробнее, пожалуйста, — попросила Вера.
— Приходит к тебе человек, мужчина или женщина, которые не являются ни тем, ни другим — оно, как мы с тобой были, а через тридцать минут беседы ты выясняешь, что они не принимают себя, как человека своего пола, не умеют пользоваться своим телом, тем что им дано. Что бы ты решила?
— Что можно человеку показать... в действии, в реальности, но это же снова секс.
— А если без него обойтись? Как со мной без шогендо?
— В принципе, показать женщине, что она женщина, было бы не хило, и мужику, что он мужик. И всë объяснить на словах, главное, чтобы он в это поверил... Я думаю...
Но Вера не успела ничего предложить. На этом их разговор прервали, в двери начал поворачиваться замок, а они замолчали, вися на перекладине.
==========
Когда в двери заскрипел ключ, Ира улыбнулась, готовая увидеть Игоря, но появился... не он, а рыжая девичья голова. Да и дублëнка знакомая — Алëнка?! Вообще-то, Ира в тот раз лица еë не запомнила, тем более, видела еë минуты три, пока та рассчитывалась за свою покупку. И это было так давно, в той... ещë в той далëкой жизни. Алëнка окинула подружек внимательным взглядом, улыбнулась, поздоровалась:
— Привет!
— Привет, — поздоровалась Ира.
— Скажи, Вер, прикольно оттуда смотреть?
— Привет! Да... за такое удовольствие можно и наградить. Проходи, ты одна?
— Нет, Игорь внизу, гостей ведëт, — Алëнка была весела, ей понравилось то, что она увидела... правда, другого она и не ожидала. — Вы ж не будете возражать? Тем более, что хоть обвозражайтесь...
— Какие гости? — озадаченно спросила Вера.
— Да тебе-то не всë ли равно? Вы же решили похвастаться? И это удалось. Вера, ты ещë боишься, что ли? По-моему, уже поздно. Или пока есть время, мне надо рядом с вами подвеситься? — снимая свою дублëнку, сказала Алëнка. — Классно будем смотреться: беленькая, чëрненькая, рыжая. Вера, я не пойму, ты против, что ли?
— Алëна, честно, я не против и сама хотела. Кстати, познакомься, это Ира.
— Очень приятно, — сказала Ира.
Алëнка, внимательно рассмотрев Иру, улыбнулась и сказала:
— Мы давно знакомы. Кстати, Ира, ты приехала бы к нам, если бы Вера отказалась?
— А был и такой вариант? — удивившись, спросила Ира.
— Да, был и такой, но на следующий день. Хотя вероятность того, что Игорь вернëтся без Веры, была очень мала.
— Блин-н-н, тогда на моëм месте могла оказаться ты, — сказала в раздумье Вера.
— Нет, не могла, — сама себе ответила Алëнка. — Ира не могла поехать, даже если бы я еë пригласила. Это было сразу видно. Одно дело мысли, другое поступки. Тем более, ты, Вера, приехала. Ну и что прикажете мне сделать, пока Игорь поднимается?
— С гостями?
— Да какая разница? Гости уже здесь. Или я тут своя?
— Ты своя, конечно же, — улыбнулась Вера. — Проходи, будь как дома.
— А я — дома. Хотя ты здесь — настоящая хозяйка, — и не дожидаясь ответа Веры, Алëнка сказала: — Так, я пойду, чайник поставлю, а вы ждите, он сейчас придëт. Хорошо, всë-таки, смотритесь, завидую! — и Алëнка прошла на кухню, и чем-то там занялась.
Вера повернулась к Ире, и чуть слышно сказала:
— Ой, как я хочу быть на неë похожей. Она тебе понравилась?
— Угу. Ты знаешь, я еë сразу приняла, как свою, и тебя очень понимаю.
Тут в коридор вошëл Игорь.
— Привет, отдыхаете?
— Тебя ждëм, — сказала Ира, — и с Алëнкой познакомилась поближе. Как мы тебе?
— Хорошенькие. Может вас снять? Вы давно висите?
— Со звонка, — сказала Вера. — Это ты Алëнку пригласил?
— Ну, а кто же? Я так и подумал, что вы обе придумаете что-нибудь подобное...
— А мы закончили инициации... обе: мою и Иры, — доложила Вера.
— Да я и вижу. Алëн, иди сюда, — позвал Игорь. — Что будем с ними делать? Оставим их тут на ночь?
— Не выдержат, — сказала она и сразу засомневалась. — Ты помнишь как Вера на перекладине спала? Беру свои слова обратно. Но, Вер, у тебя последний шанс. Вас снимать?
— Алëна, как скажешь, — улыбнулась Вера.
— Ира, а ты как считаешь? — снова спросила Алëнка.
— Как Вы прикажете, — Ира тоже улыбалась, и как смогла, опустила голову в знак покорности. Она приняла Алëнку, как непререкаемый авторитет.
Алëнка быстро оценила картинку, вот сейчас снимать их не хотелось, а появившаяся мысль развеселила:
— Игорь, у тебя есть фотоаппарат? — подмигнув, спросила Алëнка.
— Есть, сейчас принесу. Я представил такую хорошую заставку на рабочем столе.
— Так я тоже подумала про неë подумала, но на своëм компе.
Игорь принëс цифровой фотоаппарат, выставил, что там нужно.
— Готовы? А счастливые улыбки? Как я это в Интернете повешу? Скажут, монтаж.
— Игорь, что ты Иришку смущаешь, — Вера испуганно посмотрела на реакцию подруги, а та была довольна и счастлива. Вера, укоризненно улыбаясь, спросила: — Какой ещë Интернет?
— Самый настоящий, про садо-мазо, таких фоток там отродясь не было. Давайте, улыбайтесь!
— Ира, я не знаю о его планах, но мне кажется, что он шутит, — сказала Вера.
— Вера, я не знаю, шутит ли он или нет, но диск с вашими фотками, ты мне подаришь сама, да? — улыбнулась Алëнка.
— Я тебе могу не только это подарить. Это же ты.
— Я только что сама объясняла Вере, что заморочки — это то, что мешает адекватно воспринимать мир, — вступила в разговор Ира. — И нужны новые критерии, которые более устраивают и годятся для жизни. А если эти фотки будут красивы, то почему бы такой красотой и не поделиться? — она счастливо улыбнулась. — А я себе так нравлюсь!
Серия снимков спереди, снизу, сзади. Наконец, Алëнка стала перед двумя висящими на перекладине девушками, и посмотрев направо и налево, притянула их, одну к другой... чтобы заслонить всë, что другим видеть не положено. Ещë пара снимков...
Алëнка сказала Игорю, что хочет присоединиться к ним, вспомнить те давние ощущения. Но он отговорил — это будет долго, и главное, его Вера есть в таком виде, а для Игоря этого вполне достаточно.
— Ну что, Игорь, тогда давай, снимем их?
Через несколько минут девчонки были освобождены от пут, и все на кухне пили чай. Они не захотели одеваться, поэтому кружились по кухне голыми и сидели также, Алëнка была в чëрном платье, а Игорь, как в своëм кабинете — в костюме и галстуке. Фотоаппарат переходил из рук в руки, каждая хотела запечатлеть, что ей нравилось. Вообще, идея со съëмкой всех воодушевила — всë были радостны и им нравилось, чем они занимались.
— Знаете, сколько за эти трое суток у меня было в первый раз? — спросила Ира. — Не сосчитать. Это необычное, ранее запретное, а тут сделала, и так понравилось. В туалете встаëшь, и не надо одеваться. Или как на лестничную площадку выскочила голышом. Я так не могла ходить в своей квартире, а тут... в чужом доме, за порогом. И сейчас, когда увидела Алëнку и поняла, что это она, и деваться было некуда, да и не к чему — сама хотела похвастаться. А когда Игорь про Интернет сказал, я подумала, что прикольно будет себя увидеть там... в паутине, с любого компьютера. Игорь, если ты выложишь эти фотки, ссылку мне скинь на почту — буду хвастаться. Знаешь, Алëн, я тебе тоже подарю диск со своими фотками. Не только с этими, а с новыми, я ещë нафотографирусь... и обязательно, голой... Сама хочу! И Вере с Игорем тоже... Вы не откажетесь? А всë почему? Мой стыд был стëрт восхищëнным и заинтересованным взглядом Игоря, приказом и ответственностью Веры, а теперь и самой... только потому, что я себе нравлюсь, честное слово.
— И кто же тебя будет фотографировать? — нахмурившись, спросила Вера.
— Если никого ещë не найду, то ты, конечно... или откажешься? Но если ты не сможешь, я Игоря попрошу.
— Да, отправим Веру в командировку, и займëмся эротической фотосессией, — подмигнул Игорь.
— В какую ещë командировку? — удивилась Вера.
— Так ты на работу выйдешь... или ещë что придумается. Ладно, шучу я, — Игорю действительно понравилась эта мысль, тем более, что Вера вздумала снова ревновать его к Ире. И он перевëл разговор на другое: — Ира, ты моë мнение хочешь узнать? Про интерес, когда ты раздевалась. Да интерес был, но не к телу, а к тому, что происходит, и что с этим делать?
— Но, ведь он был... любой, а голова, то есть, разум, ищет нужные для себя объяснения, мотивации, ведь так. И даже услышанные слова не могут разубедить в том, что я себе увидела. Моë отношение ко всему гораздо важнее — всë зависит только от меня. Вообще, я так вам благодарна за новый взгляд на себя, за путь, который вы мне показали.
— А идти по нему, всë равно, самой, — подытожила Вера. — А я оказалась брошенной. Вы начали процесс, сдвинули меня с мëртвой точки, но не довели мою инициацию до конца, да и довести не могли, как я поняла сегодня. Не будь Иры, я бы сломалась. И только сегодня дошло, что всë в моих руках: и движение вперëд, если хочется, и скатывание вниз, если испугаешься. А теперь надо многому учиться, а не проверять на практике ту мысль, которая случайно залетела в голову. Кстати, про первый раз... От первой порки я получила просветление, а сегодняшняя была совсем лишней. Я зря через неë прошла. Не нужно мне было этого, как и Ире... Хотя Ира за 6 ударов получила всë возможное. Даже завидно!
— Да ладно тебе, — смутилась Ира. — Я хотела только попробовать... — но будто и не произносив этих слов, она спросила: — Игорь, вопрос можно? Ты был у меня на работе?
— Анна Владимировна ругалась, что я скоро весь еë коллектив к себе заберу. Просила, чтобы ты вернулась как можно быстрее, работать некому. Ты когда собираешься?
— Я завтра хотела рассчитаться, но придëтся поговорить сначала. Может, и останусь, пока. Не нашла я себе применения, не вижу, чем заниматься дальше.
— А ты бухгалтерию освой, — улыбнулась Алëнка, и потом вдруг добавила: — Знаешь, Игорь Иванович, я сегодня свой хвост сдала «на отлично». Мне Алла Александровна звонила. Сказала, что только сегодня моя преподавательница по бухучëту поставила оценку, всë никак не могла решиться.
— Алëн, а ты что, учишься, что ли? — удивилась Ира.
— Ага, на четвëртом курсе. Но до сегодняшних 16 часов, не знала, учусь ли я. Я же маленькая ещë — 20 лет.
— Угу, маленькая она, кто бы говорил! Это ты, выходит, на шесть лет меня младше? — снова удивилась Ира. — Да, и ты мне открыла глаза на себя. Так что, кто у нас маленький, это ещë посмотреть надо. Кстати, Алëн, а у тебя есть цель по жизни?
— Есть. Стать хорошим специалистом. Это пока такая цель — всë остальное, как я думаю, приложится. Давай не про меня, а как раз про тебя... можно?
Ира покорно кивнула головой, и это было так естественно. Она, может, с большим почтением она относилась к Аленке, чем к Вере с Игорем. Но тут Алëнка спросила Иру:
— Я, вот думаю, чисто для себя, как Вера тебя уговорила?
— Я сама не знаю. Она сказала — надо! И я пошла.
— Да, значит, ничем.... или тем что было у вас с Верой раньше, — Алëнка задумалась. — Знаешь, Игорю было проще. Во-первых, я Веру завела в тот самый первый раз, во-вторых, она прониклась сочувствием к нему ещë до его прихода, в-третьих, я не знаю, что он там ей наговорил. Наверное, нажаловался на меня... и передал приказ.
— Он сказал, что от того, приеду ли я или нет, зависят жизнь или смерть двух человек: твоя, Алëн, и его. Он не жаловался, сказал только, что ты его прогнала за мной, и если он меня не уговорит, то вы оба погибнете.
— Спасательница! — улыбнулась Алëнка. — Не жалеешь?
— Нет, нисколечки! Даже если бы ты была с ним, наверное, был бы другой расклад, но всë равно, моя жизнь сильно изменилась.
— Я не совсем понимаю, зачем пошла в среду на жертвоприношение, как Вера, — сказала Ира. — А потом, понадеялась, что она, такая, как я, неожиданно поменялась, так почему у меня не должно получиться? Приглашают подопытной крысой, да и пусть это так называется, а вдруг у неë получится? И получилось же что-то. По крайней мере, я уже другая. А как с этим жить? Буду учиться.
— Век живи, век учись, всë равно, дураком помрëшь, — ухмыльнулся Игорь.
— И это кто мне говорит? Как будто я не вижу, какая тут библиотека? — покачала головой Ира. — Я всë равно чему-то научусь, а бухгалтерия... тоже ведь можно. Всë равно, на работе делать-то почти нечего.
— Так, что я хотела? Пошли фотки глянем, и побегу я, — грустно вздохнула Алëнка. — Дома — тоже инициация, только не начнëм никак.
— Не ведëтся? — спросил Игорь. Алëнка только отрицательно помотала головой. — Не верит он тебе, слишком взрослым себя считает.
— Точно... именно эта дикая разница... — вздохнула Алëнка, — вам не мешает?
— Пока не упирались в это, но у нас поменьше — одиннадцать лет.
— Тем более, ты-то понимаешь, а он упëрся, что я могла быть его дочкой — и клин. Ладно, будем думать, время ещë есть.
Перешли в комнату, к компу, смотрели снимки, некоторые были даже очень хорошие. Девчонки визжали от восторга, глядя на себя на экране. А на заставку поставили всех троих. Игорь сказал, что будет хвастаться перед гостями, которых Вера с Ирой так ждали. Алëнка вызвала такси и оставила Игоря с девчонками.
— Ты не говорил, что у них большая разница в возрасте. А сколько, если не секрет? — спросила Вера, когда они остались втроëм.
— Восемнадцать. Причëм, у них вектор, и она хозяйка.
— О, это что-то новое, — вздохнула Вера. — Объяснение из сплошных загадок.
— Векторное кольцо: для каждого человека, в зависимости от знака восточного гороскопа, есть два других, с которыми при сотрудничестве, при любви появляется столько энергии, что нормальному человеку, обычному — не совладать. Хорошо, если эта энергия идëт на созидание, тогда оба получают такие дивиденды и такие результаты, что диву можно даться. Но когда человек ломается, хотя бы один, особенно хозяин, — начинается разрушение. Тут и появляются роли хозяина и слуги, а вся лишняя энергия идëт против слуги. Он не может подняться, поэтому разрушает и себя, и отношения. Так вот, Алëнка — Крыса, Миша — Лошадь. Она хозяйка, и пока знала, куда девать энергию, выросла. А сейчас она мне не понравилась, она пытается оттянуть на себя его разрушительную энергию, но не получается. Тем более, мы с тобой влезли.
— А мы чего?
— Второй год для Крысы — Обезьяна. Теперь понимаешь? Ты еë хозяйка.
— Ну ни фига себе! — воскликнула Вера.
— Ты знаешь, какая тут штука... еë вектор — действующий, а новые не так заметны, не так действуют. И она, наверное, почувствовала, что мы можем далеко зайти, что не выбраться, поэтому позвала тебя, но тут новый приток энергии и снова на неë. Это я потом понял, когда пытался осознать, что произошло.
— Кстати, у нас с Алëнкой тоже, выходит, вектор, — в раздумье сказала Ира, не отрываясь от экрана компьютера. — И, наверное, он чуть-чуть включился. Потому как я к ней, как и к вам, отношусь: «При звуках флейты теряет волю». А второй у меня кто?
— Кабан — это слуга, — сказал Игорь. — Ладно, ну их, вектора эти. А то я вообще за бортом останусь.
— Да, это многое объясняет, — сказала Вера, — а ещë больше запутывает.
— Как любое знание, — вздохнул Игорь, — открывает новые горизонты. Так, я мазь привëз, кто первой будет?
— Давай, Веру, — сказала Ира. — Ей нужнее, у меня же только несколько примеров. Вера, ложись, лечить будем.
Полночи лечились, и те же полночи разговаривали... снова о тех же страхах и желаниях, о правильном переводе непереводимых на русский язык слов: «жизнь», «любовь», «счастье», «цели». Ира потихоньку заснула, еë накрыли, и сами также тихо улеглись спать, даже без секса обошлись.
==========
Вообще, Веру сильно подорвала инициация Иры. Она не таким способом хотела еë провести. И жалеть себя, а тем более, осуждать за то, что произошло, было бессмысленно. Но так получилось, по-другому и получиться не могло. Потому как каждый человек в любой ситуации делает только так, как только возможно, как самый лучший вариант. Пусть уже потом окажется, что ошибся, что не надо было так делать, но в любом случае, это уже с имеющимся опытом, а до того, даже такого опыта не было, поэтому так и свершилось. Так зачем же себя осуждать за то, что было сделано наилучшее для себя?
Ошибок Вера совершила так много, что просто руки опускались. А не было бы рядом Игоря, ошибки могли бы стать фатальными. Он, оказалось, так много знает, а ещë лучше чувствует. И когда Вера забиралась в тупик, одного его взгляда хватало, чтобы получить поддержку или запрет. Вообще, Игоря результат с Ирой удовлетворил — они обе получили новое понимание. А вот у Веры появилось множество разочарований, особенно в себе, как в психологе. Оказывается, она и так мало знала, а с этой работой в магазине ещë подзабыла, но тут, вдруг пришло новое видение, новое мироощущение, и все знания казались такими стройненькими, система гладенькой, что чëрт дëрнул запустить дурные мысли в дело, поставить психологический опыт. Поэтому, по большому счëту, Вера не только заработала себе наказание, но даже приняла его. И это было не шогендо — боль ради просветления. Это было необходимое наказание, чтобы снова почувствовать себя человеком, имеющим право на жизнь.
А.А. «Садо-мазо на работе и в семье»
План
Работа: Основная часть нашей жизни приходится на работу. Там нам надо быть 8-10 часов, если не больше. И основные напряжëнности в жизни возникают именно там. И не важно, какую ты роль там играешь: руководителя или подчинëнного. В любом случае — система должна быть дискомфортна для каждого. Потому как главная сфера в жизни — работа! Она занимает основную часть суток. Ведь только там... все в подчинëнной форме. И руководитель — даже больше, чем все остальные. Ведь именно от его решений зависят не только жизнь и материальное благополучие его работников, но и всех их... жëн, детей, любовниц... И для всех он должен найти средства, чтобы все могли заработать... и всех обеспечить.
Но из-за того, что на работе появляется эта чрезмерная ответственность у руководителя, дома нужно устраивать такой дурдом, чтобы жертвой и наказываемым был сам руководитель. А для подчинëнных начинается компенсация за лишнее унижение на работе, поэтому в семье они ведут себя, как настоящие садисты: бьют жëн и детей, гоняются с топором по улицам за ними. Дурдом!
Статью надо срочно написать!
А.А. «Стишки-пирожки»
* * *
прокруст задумался серьëзно
тянуть нельзя рубить нельзя
решения принять не может
убить иль ложе поменять
* * *
узнав что капля никотина
спокойно свалит и коня
народ нашëл как быстро сдохнуть
ведь жить не нужно всë фигня
* * *
как ливингстон летать учился
так вася пупкин водку жрëт
в гармонии и совершенстве
живëт прекрасно этот мир
* * *
он поступает безобразно
не делай сам так никогда
вселенную лишишь ты шанса
в чужое ткнуть тебя дерьмо
* * *
подумал ты что что-то верно
во всеуслышанье изрëк
другой же взял и сразу сдуру
спокойно это доказал
* * *
глобальный поиск смысла жизни
завëл олега в гастроном
бутылка водки хлеб колбаска
а смысл найдëтся завтра сам
|
